Рыцарь на главную роль - Ронда Бэйс

Вскочив, она подбежала к телефону и позвонила в отель. Мать сообщила ей, что у них все хорошо, отец уехал на встречу к деду и обещал скоро вернуться. Пожаловалась, что изрядно устала, и сказала, что ждет возвращения Аарона, после чего рассчитывает сразу же лечь спать.

Доминик решила, что тоже ляжет в кровать и попробует снова заснуть, ведь ей завтра надо выйти на работу. А то мистер Мидлтон и правда уволит ее без выходного пособия.

Одно лишь по-настоящему беспокоило ее: Мэтт так и не позвонил. Ни разу. Неужели он больше не хочет видеть ее? А ведь ей казалось, что он испытывает к ней нежные чувства. Или только казалось?

Доминик не могла ответить на этот вопрос. Как не могла решить, стоит ли звонить первой.

И все же она не выдержала. Пока находилась рядом с телефоном и не успела передумать, быстро набрала номер его домашнего телефона. К ее разочарованию, включился автоответчик.

— Привет, — произнесла Доминик после сигнала, — надеюсь, ты узнал меня. — Она немного помолчала, прежде чем продолжить: — Мне казалось, что мы друзья. Или я ошибалась? Ответь, пожалуйста.

Положила трубку. Вздохнула. Что ж, первый шаг она сделала. Теперь надо ждать, что предпримет он, и предпримет ли вообще.

В редакции все было по-старому, и это наполнило сердце Доминик какой-то волнующей радостью, словно она вернулась домой после долгой командировки. Впрочем, практически так оно и было.

Доминик сразу же включилась в работу. Периодически ей звонил Пол, но она попросила Меридит не соединять с ним. Доминик оттягивала тот момент, когда придется потолковать с ним начистоту. На домашнем телефоне у нее теперь был постоянно включен автоответчик, а на мобильном стоял определитель номера, так что звонки Пола и Дороти были ей не страшны. Во всяком случае, Доминик с успехом игнорировала их.

В течение этих нескольких дней Доминик постоянно созванивалась с матерью, пытаясь выяснить, как обстоят дела. Камилла пока ничего не могла сообщить дочери, потому что отец Аарона находился в критическом состоянии после недавно перенесенного инфаркта и к нему никого не пускали.

Ожидание тянулось медленно. Доминик и не заметила, как ее захватило любопытство. Какой он, ее дед? Ей нестерпимо захотелось увидеть его, поговорить с ним, понять, почему он так поступил, почему вычеркнул из своей жизни самых близких ему людей.

Однако Аарон пока и сам не мог пробиться в палату к отцу, так как старика старались уберечь от сильного потрясения, которое, вполне понятно, было возможно при встрече с сыном.

Мэтт так и не перезвонил ей, Доминик не знала, что и думать. Она попробовала отвлечься в работе, но мысли ее неуклонно возвращались к Мэтту, к пронзительному взгляду его карих глаз, будоражившему ее воображение. Частенько Доминик ловила себя на том, что, задумавшись, вспоминает то недолгое время, которое провела с Мэттом. Их пикировки, когда оба были готовы стереть противника в порошок, теперь вызывали у нее улыбку. Его взгляд во время прощания в аэропорту, когда она улетала домой, наоборот, заставлял ее чувствовать странное томление, зарождавшееся где-то внизу живота, словно глаза его о многом говорили без слов, и она понимала его.

Что же произошло?

Почему он не звонит?

Почему игнорирует ее?

Доминик оставила на его автоответчике еще несколько посланий, но все тщетно. Похоже, Мэтт Бейкер решил вычеркнуть ее из своей жизни, как в свое время этот сделал дед. Но Доминик не собиралась отступать. Она уже знала, что с этим можно бороться. Ведь потом, когда Мэтт опомнится, может оказаться слишком поздно.

Почему она была уверена, что небезразлична ему? Ведь в последнюю их встречу он ясно дал понять, что между ними лишь сугубо официальные отношения. Доминик и сама не знала. Однако сердце подсказывало ей — их с Мэттом связывает нечто большее, чем просто знакомство. Нужно было только напомнить ему об этом, дать понять, что не он один решает, как жить дальше. И Доминик была полна решимости сделать это. Правда, пока она не знала как.

Спустя несколько дней деду стало лучше, и Аарон смог с ним увидеться и поговорить. Доминик и Камилла ждали его в гостинице, нетерпеливо поглядывая на часы. Доминик казалось, что время идет слишком медленно, ей не терпелось увидеть отца и узнать, как прошла встреча.

И когда их терпение было уже на исходе, дверь номера отворилась, впуская Аарона.

— Дорогой!

— Папа!

Камилла и Доминик одновременно кинулись в его объятия. Взволнованные, возбужденные его приходом.

Обняв своих девочек, Аарон улыбнулся. Как же хорошо, что у него есть семья! Только поговорив с отцом, он окончательно осознал, чего тот лишил себя, отказавшись от сына. Аарону было искренне жаль этого немощного старого человека. Да, он был богат. Но что дали ему деньги? Отдельную палату в лучшей клинике и все? А где же тепло и участие близких людей? Ничего этого не было, потому что он сам у себя все это отнял.

И Аарон простил отца. Понял, как ему тяжело сейчас. Сказал, что приведет жену и дочь к нему. Услышав это, Роджер Макларен слабо улыбнулся. Он и не надеялся, что все закончится именно так. К счастью, Аарон не унаследовал непримиримость отца.

Оставалось уговорить Камиллу и Доминик встретиться с Роджером. Насчет Камиллы Аарон был абсолютно уверен. Но вот Доминик… Когда они разговаривали в последний раз, она все еще была не готова к этой встрече.

Однако получилось все с точностью да наоборот. Камилла отказалась встретиться с Роджером, а Доминик ухватилась за это предложение. Она готова была отправиться к деду немедленно, но Аарон остановил ее, так как Роджеру требовался отдых. Он, конечно, шел на поправку, но его организм был слишком ослаблен, чтобы выдержать сильное потрясение дважды.

Доминик пришлось отправиться домой, взяв с отца клятвенное обещание, что он, когда отправится к деду в следующий раз, обязательно захватит ее.

Подъезжая к дому, Доминик заметила машину Пола. Устало вздохнула. Ей абсолютно не хотелось встречаться с ним. Не придумав ничего лучше, она поехала дальше по улице, подчинившись зову своего сердца.

Он был дома и открыл почти сразу, как только она позвонила в ворота. Проехав к центральному входу, Доминик вышла из машины и поднялась по ступенькам, где ее уже ждали.

Приблизилась к нему. Заглянула в глаза, прошептала срывающимся от волнения голосом:

— Только ничего не говори…

Обняла ладонями его лицо, заставила наклонить голову и прильнула к его губам в долгом сладостном поцелуе. Она услышала, как он застонал, почувствовала, как его губы раскрылись и их языки встретились, будто передавая друг другу тысячи электрических разрядов, молниеносно разносившихся по их телам, от чего в каждом из них зарождалось желание, которое не в силах было ждать.

— Что же ты делаешь? — Он с трудом оторвался от Доминик, с болью заглянул ей в лицо. — Мы не можем быть вместе, неужели ты этого не понимаешь?