Алхимик - Роман Романович

— Какие-то же финансы должны были остаться.

— Должны, — согласился мужчина из темноты. — Но их было не так много, как нужно.

— И всё же? Куда делись деньги?

— Ушли на последние оплаты. Зарплату, закупки…

«Почуяв, что запахло жаренным, либо забрал деньги себе, либо и правда раздал зарплату».

— Что по заказам?

— Всё отменили. Я обзванивал, но…

— Ясно. Дай мне список всех тех, с кем мы работали. — В записях отца было указано, что имели дело только с союзниками, которые сейчас по большей части переселились на небеса, но вдруг был ещё кто-то? — Что именно делали, что можем делать, сколько у нас людей. В общем, всё.

— Документы ждут в кабинете, господин.

Начальник цеха шёл медленно, высвечивая фонарем себе дорогу. Все окна были закрыты, здесь сохранялась абсолютная темнота. Для обычного человека. Роман отчетливо видел, как неуверенно чувствует себя мужчина рядом, как он кривится, как хочет скрыть эмоции.

«Ох уж это наследство. Каждый день поводы для радости подкидывает».

От посещения этого места Роман не ждал ничего хорошего. Так и случилось. Цех, как перешёл под руку Коршуновых, работал на низких оборотах, только для своих. Частью люди, трудящиеся на Соколых, ушли. Частью были уволены. Осталась где-то половина от общего числа.

Никаких связей не было налажено. Вереницы заказов тоже не предвиделось. Ну хоть долгов не было, и то радовало юношу. На складах имелся запас материалов. Роман потребовал показать ему всё. Они с директором несколько часов ходили, осматривали каждый угол, каждый станок, каждое помещение.

— Где швейные машинки? — спросил Роман, когда обнаружил следы явной пропажи.

Он имел смутное представление о том, что здесь и как должно быть.

— Я… н-не знаю, — заблеял мужик.

Роман сжал кулаки и медленно выдохнул. Хотелось схватить этого урода, прижать к стене и вытрясти из него душу.

— Что-то мне подсказывает, что они скоро найдутся, — сказал он тихо, сдерживая ярость.

— Да, точно, — затряс своей тупой башкой директор. — Наверное убрали куда-то, я проверю!

«Вынесли всё, что могли. А ведь не так много времени прошло со смерти отца».

Последующие дни Роман пытался разобраться в делах семьи. Изучал счета, что хранились в активах, разбирал дневники отца, пытался найти выход.

Какой-то запас наличных средств имелся. Совсем уж всё отбирать князь великодушно не стал. Да и у самого Романа имелось кое-что за границей. По его расчетам, учитывая возросшую оплату, до конца учебного года хватит.

Роман записал этот срок у себя в блокноте. Записал, чтобы каждый день смотреть и видеть, сколько у него осталось времени на то, чтобы выпутаться из той ситуации, в которую они угодили.

Глава 7. Необычная просьба

Сергей повернул ключ, но сегодня машина отказалась заводиться с первого раза. С неба накрапывал дождь, дул холодный мерзкий ветер, так что я был солидарен с ней. Сегодня никуда не хотелось двигаться.

— Пошла родимая, — пробормотал довольно мужчина, когда справился с машиной. Он вырулил из-под навеса на дорогу, и мы помчались по лужам мимо деревьев. Сегодня ехали вдвоём. Ольга перешла на график два через два и осталась дома. — Эд, а ты как домой добираться будешь?

— Может, распогодится.

— Если нет, дождись меня.

— Хорошо, — ответил я, наблюдая за тем, как капли бегут по стеклу.

— Насчет вчерашнего… — поднял тему мужчина, когда мы выехали на асфальтированную дорогу. — Рассказать кое-что хочу. У меня ведь тоже детство весёлое было. Ну как весёлое… Как у всех. Тогда ещё хуже было, чем сейчас. Жил я в маленьком городе, ещё более пропащем, чем этот. Как сейчас помню — пацаны достали самогон, и я первый раз попробовал. Ох и хреново было наутро, скажу я тебе.

— Зачем пил тогда? — заинтересовался я.

— Так, а зачем пьют? Не от хорошей жизни же.

— То есть жизнь виновата?

— Ну… Не это я хотел сказать, — нахмурился мужчина. — В общем, батя тогда узнал, что мы пили. Выпорол меня, конечно… Он скор на расправу был. Но история не о том. Он меня к своему другу отвел. Поговорил. Он до этого спортом занимался. Любил и умел драться. Сейчас-то я понимаю, что это давно было, и он растерял форму, но… Я жизни не видел, не с чем было сравнить.

— И что дальше? — спросил я, когда мужчина замолчал и ушёл в себя. С ним такое случалось. Если не тормошить, то может и вовсе разговор закончить, забыв, что сам его и начал.

— Батя тогда подбил его, чтобы он меня начал тренировать. Ну, он и начал. Мужик скучал, а тут интересное дело подвернулось. С душой к нему подошёл. А мне понравилось. Я тогда хлипким был, меня несколько раз пацаны били, так что шанс дать сдачи подкупил.

— Дал?

— Да. Где-то через полгода. Когда снова ко мне полезли, поколотил их. После этого мои дружбаны тоже попросились на тренировки.

— А как это связано с самогоном?

— Так о том и речь. Я же сказал, бухают не от хорошей жизни. Мой батя умный был, жаль, что рано умер. Он тогда понимал, что выпороть мало. Надо чем-то занять. Мы ведь дурные были. Энергии много, а девать некуда. Когда возможность появилась, быстро втянулись. Да и наш тренер тоже во вкус вошёл. Сам бухать бросил, в форму себя привёл, дом обновил, с женой отношения наладил… А мы результаты видели и ещё больше заниматься хотели. Он нам сразу сказал, что, если хоть раз пьяных увидит, выгонит.

— Вы больше не пили?

— Пили. Несколько раз пробовали, как же без этого. Но во вкус так и не вошли. В общем, в чем мораль. Твои одноклассники дураки, конечно. Но, может, причина в том, что у них просто нет альтернативы? Я ведь узнавал, пацанам в этом городе заняться нечем.

— Думаешь, если им предложить варианты, они бросят курить и пить? — с откровенным скепсисом уточнил я.

— Не об этом я. Просто не серчай на них.

Ах вот оно что. Сергей боится, что я разовью конфликт? Да сдались мне эти придурки. Но, как ни странно, рассказ мужчины натолкнул на интересную мысль. Слова то верные. Алхимия учит, что мир цикличен. Сейчас ребята находятся в разрушительном цикле. Они методично, каждый день, раз за разом разрушают как себя, так и свои жизни. Приучают себя пить, курить, прогуливать уроки и вести себя как придурки. Если бы у них была альтернатива… Кто знает, может, они бы и пошли по другому пути.

Эта идея мне нравилась тем, что вписывалась в ту философию, которую разрабатывали для