Билет в газовую камеру - Джеймс Хедли Чейз

– Какая прекрасная получится из тебя жена!

– Ты имеешь в виду вот это? – она указала на сложенные вещи.

– Да.

Она закрыла чемодан и села на него, чтобы запереть. Я помог ей.

– Я хочу быть хорошей, – сказала она серьезно. – Я хочу все делать для тебя.

Я засмеялся.

– Будь осторожна. Как бы тебе не пришлось передумать. Мы оба можем измениться.

Мы сложили вещи, и я послал за швейцаром, чтобы тот снес вещи вниз. Затем я расплатился за квартиру.

– Я полагаю, что мы можем идти, – сказал я, оглядывая все вокруг. – Забери свою одежду, и мы поедем на вокзал за твоими вещами.

Она вышла, и в этот момент в дверь постучали. Я думал, что это швейцар, и открыл дверь. Передо мной стояла Блонди. Я был потрясен, но ничего не сказал.

Она подозрительно посмотрела на меня.

– Отваливаешь, да?

– Какого черта тебе нужно?

Она прошла в квартиру.

– Ты не рад видеть меня, дорогой? А разве не ты говорил мне, чтобы я пришла, когда захочу кое-что тебе сказать?

– Я больше не интересуюсь этим делом. Быстро ты удрала тогда. А теперь у меня своя дорога.

В этот момент появилась Марди. Блонди уставилась на нее – так смотрит змея на рождественский ужин.

– Так, – сказала она.

Мне всегда нравились женщины, которые так говорят.

Марди была бледна. Не смертельной бледностью, а голубоватой бледностью фарфора. Она приложила руку ко рту и отшатнулась от Блонди.

– Оставь нас на минуту, – резко сказал я. – Вам двоим незачем встречаться.

Марди повернулась и вышла из комнаты.

– Подожди… – сказала Блонди, но Марди вышла и закрыла за собой дверь.

– Так как же? – Блонди повернулась ко мне. Глаза ее метали молнии.

– Меня это дело не волнует, – твердо сказал я. – У тебя свой путь, Блонди, вот и иди им.

– Ты так просто не открутишься от этого, – она покачала головой. – Мне надо поговорить с тобой.

Я встал, подошел к двери и распахнул ее.

– Если ты через две секунды не уберешься, я вышвырну тебя.

В этот момент из квартиры напротив вышел тот парень. Он остановился и разинул рот. Я сделал вид, что не вижу его, и ждал, пока Блонди уйдет. Она колебалась, но знала, что не имеет права устраивать скандал в чужой квартире.

– Ну, хорошо, сволочь, – сказала она. – Ты еще попляшешь. Я тебе еще доставлю кучу неприятностей.

– Иди, иди, шлюха, и не попадайся мне на дороге, иначе здоровья лишишься.

Я закрыл за ней дверь и вернулся к Марди. Она стояла у окна, я подошел к ней и обнял.

– Все в порядке? – спросила она.

– Это Блонди. Она явилась рассказать мне то, что она знает. Видишь ли, любимая, мы не избавимся от этого дела, пока не избавимся от нее. Поэтому я выгнал ее. Надеюсь, мы больше не увидим Блонди.

– Я бы хотела, чтобы мы больше не слышали ничего об этом, – сказала Марди. – Я…

– Пошли, милая, – сказал я и взял ее под руку. – Если бы я не влез в это дело, то не встретил бы тебя. Мы уедем и забудем обо всем. Будем только ты и я.

Неприятности начались через четыре дня после нашего переезда на виллу Кеннеди. Эти дни были самыми восхитительными в моей жизни. У нас был великолепный дом, и мы любили друг друга. Мы поднимались, когда хотели, одевались, как хотели, и все было грандиозно.

Первый сигнал опасности принес почтальон. Мне вернули обратно три статьи. Вначале я не мог поверить своим глазам. Я сидел и, изумленно хлопая глазами, рассматривал рукописи. Статьи вдоль и поперек были испещрены пометками, но я провел слишком много лет на журналистской работе и понимал, что их даже никто не читал вдумчиво.

Из кухни вышла Марди с подносом в руках. Увидев мое лицо, она поставила поднос на столик и подошла ко мне.

– Что случилось?

Пожав плечами, я недоуменно развел руками.

– Что-то здесь не так.

– Почему не так?

Я показал ей статьи, и она внимательно прочла их.

– Может быть, они недостаточно хороши?

Это было вполне возможно, но все же маловероятно. Я отсылал подобные статьи в газеты уже много лет, и до сего времени они безропотно принимали все мной написанное. И вдруг мне возвращают все и при этом не дают никаких объяснений.

– Понимаешь, дорогая, если и дальше так пойдет, то через две недели я стану банкротом.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет денег? – серьезно спросила она.

– Разумеется. Именно это я и хочу сказать.

Она обняла меня.

– Не беспокойся, нам ведь не надо много денег.

После завтрака я прошел в кабинет и, усевшись за стол, задумался. Затем позвонил в банк и проверил свой счет. Денег оказалось меньше, чем я рассчитывал. Это добавило мне волнений. Еще раз взявшись за трубку телефона, я позвонил одному из редакторов. Он почти немедленно связался со мной.

Я сразу взял быка за рога.

– Почему вернули мои материалы?

– Что вы имеете в виду?

– Не надо вешать мне на уши лапшу, Джонсон! Я достаточно долго работал на вашу газету. Вам не понравилась моя статья? Но почему вы не написали, чем именно?

– Простите, Мейсон, но нам больше не нужны ваши материалы. Мы нашли новый талант.

– Послушайте, старина, что это с вами? Не проще ли сказать обо всем прямо?

– Почему бы вам не приехать в город? Мы могли бы позавтракать вместе, – предложил он.

– Нет вопросов, я буду.

В очень скверном расположении духа я вышел из гостиной и увидел Марди в саду. Она поливала цветы.

– Мне нужно съездить в город, – как можно беззаботнее сказал я. – Это по поводу этих статей.

– Могу я поехать с тобой? Не буду тебе мешать, просто похожу по магазинам.

Я покачал головой.

– Ни к чему, дорогая. К чему тебе лишние волнения. Я быстро вернусь.

– Ладно, я буду ждать и приготовлю вкусный ужин. – По ее лицу было видно, как ей не хочется, чтобы я уезжал. Я обнял ее.

– Что тебе привезти из города?

Она покачала головой:

– Нам нужно экономить.

Я рассмеялся.

– Дела не так уж и плохи.

– Нет… Не надо.

– Умница.

– Ты любишь меня?

– Конечно… весь день и большую часть ночи.