Эра зла - Татьяна Устименко

«Дурачье! — презрительно думал Тристан, просовывая руки в рукава любимого кожаного плаща и повязывая голову черным шелковым платком, дабы защитить волосы от так и непрекращающегося снегопада. — Их влечет очарование порока, воспетого всякими инфантильными сибаритами: де Садом, Эдгаром По, Байроном, Лавкрафтом. А ведь людям следовало бы осторожнее обращаться со своими дегенеративными мечтами, помня о том, что иногда они имеют неприятное свойство сбываться…» — Он закрепил в петлях, изнутри специально пришитых к полам его плаща, пару боевых серпов, привезенных им с острова Тонга, и удовлетворенно хмыкнул. Длиннополый кожаный плащ конечно же не самое подходящее одеяние для опасной ночной вылазки: в нем неудобно бегать, он путается в ногах и хлещет по лодыжкам, но зато сие изобретение человеческих кутюрье помогает удачно замаскировать смертоносные клинки, скрывая их от любопытных взоров. Увы, волшебная эпоха рыцарства и куртуазности, дозволяющая дворянам всегда носить при себе шпаги и рапиры, давно миновала, а огнестрельным оружием Тристан пренебрегал, не без основания считая его излишне шумным и плебейским. Будучи весьма неплохим фехтовальщиком, он долгое время предпочитал тяжелый короткий корд, но лишь до тех пор, пока не познакомился в одной из своих поездок с низкорослым и щуплым филиппинцем, приобщившим его к совершенно незнакомому боевому искусству, в основе коего лежало виртуозное владение обоюдоострыми боевыми серпами. Тристан оказался весьма способным учеником, по достоинству оценившим сие экзотическое оружие. Он немало постранствовал по миру, увлекаясь исследованиями в области фармакологии и генетики, привозя из своих поездок редчайшие яды, малоизвестные людям растения и различные ископаемые минералы. Он многое повидал и уже ничему не удивлялся, общался с сотнями людей, изучая их обычаи, традиции и привычки. Он прочел тысячи книг, в совершенстве овладев итальянским, английским, немецким и русским языками. Надеясь изобрести идеальный заменитель крови, избавивший бы его сородичей от необходимости охотиться за людьми, де Вильфор посетил девственные леса Амазонки, отважно жил среди каннибалов острова Борнео, а также скитался в чащах Суматры. И неоднократно случалось так, что именно мастерское владение боевыми серпами спасало ему жизнь, помогая избегнуть котлов кровожадных пигмеев и жертвенных алтарей жрецов культа вуду. А уж те-то, будьте уверены, способны спровадить в царство теней кого угодно, даже практически бессмертного стригоя. Нет, Тристан никогда не страдал избытком гуманизма и не радел о благополучии столь презираемой им человеческой расы. Скорее наоборот, он предпочел бы разом истребить их всех, избавившись таким образом от самых опасных врагов своего племени. Но до тех пор пока его изыскания в области гематологии не увенчались успехом, ему приходилось терпеть их назойливое присутствие, в душе не испытывая к людям ничего, кроме презрения и снисходительного, почти глумливого пренебрежения. Он понимал: в мире все подчинено сложным законам взаимосвязи, и люди тоже зачем-то нужны. Хотя зачем? Неужели лишь для того, чтобы творить зло, совершать глупости и погрязать в грехах? Впрочем, ему ли загружать свой ум чужими проблемами, ведь пришедшие в ресторан люди тоже не обременяют себя размышлениями о желаниях и личных предпочтениях поданного им на обед омара, не так ли?

Итак, Тристан торопился. Причиной тому стало благоприятное стечение сопутствующих друг другу обстоятельств, выразившееся в звонке от Элоизы, а также в удачно приложившемся к нему откровении спасенного падре, в свою очередь неосмотрительно раскрывшего тому тайну Мариацкого костела, выступающего в качестве хранилища неких артефактных предметов, являющихся столпами христианской религии. К тому же интуиция подсказывала Тристану, что следует поспешить, если он, конечно, намеревается в точности выполнить указания своей великой госпожи, будь она неладна!

Ругнувшись в сердцах, стригой окинул прощальным взглядом свое уединенное жилище и вышел на улицу, даже не потрудившись запереть дверь квартиры. А к чему совершать лишние движения, если сюда он больше не вернется? Личные вещи, в частности столь дорогие для него книги, Тристан заблаговременно отправил на железнодорожный вокзал, с трудом сумев забронировать купе в вагоне отбывающего до Парижа состава. В Кракове становилось неспокойно, но местные власти пока что бездействовали, предпочитая выжидать и приглядываться. В Европе творилось нечто невообразимое. Телевизионные новости пестрели репортажами о погрязшей в гражданской войне Италии, ибо мировая общественность напрочь отказывалась поверить в разрастающиеся как снежный ком фантастические слухи о какой-то страшной эпидемии, которая превращает нормальных людей в кровожадных чудовищ, называемых то вампирами, то зомби, то стригоями. Сообщение между государствами нарушилось, чему способствовала отвратительная погода и всеобъемлющая паника, по своей разрушительности превосходящая любую войну. Европе угрожали холод и голод. Россия закрыла свои границы, предпочтя вариться в собственном соку, но доходящие оттуда обрывки информации не несли ничего утешительного, повергая в шок и ужас. Америка словно сошла с ума, в корне изменив всю внутреннюю политику, и, кажется, наоборот, начала охоту не за вампирами, а за обычными людьми. В общем, в мире происходило черт знает что! Поэтому Тристан решил не тратить времени даром, торопясь добраться хотя бы до Парижа, ибо подозревал, что через пару дней железнодорожное движение между Польшей и Францией прекратится полностью на годы, а возможно, даже на десятилетия. Воздухоплавание тоже не вариант, ибо погода в последние дни стоит совсем не летная. Но сумей он только появиться в предместье Блуа, на своей родине (где ныне, не иначе как по шутке судьбы, располагается секретная база стригоев), как Андреа сразу же пришлет за ним свой личный вертолет, ведь дождь и снег вовсе не помеха для того, кого защищает милость Темного Повелителя. Как ни крути, но синьорина дель-Васто все-таки гениальный организатор и руководитель, умеющий добиваться желанной для нее цели, и не приходится сомневаться в том, что порученная де Вильфору миссия призвана лишь усилить ее могущество, сделав стригойское войско абсолютно неуязвимым и непобедимым. А это значит, что теперь все, и в том числе благополучное будущее стригойского племени, зависит именно от него, Тристана.

На улице не было ни души. Стрелки его наручных часов показывали два часа пополуночи. Спящие дома Кракова выглядели неопрятными темными тушами, лишь кое-где подсвеченными одиночными огоньками бодрствующих окон. Город затаился и ждал, сам не ведая чего. Тристан быстрым шагом пересек несколько улиц и вышел на площадь, окружающую величественный Мариацкий костел. Несколько секунд он настороженно рассматривал внушительное строение в готическом стиле, искусно оттененное синими и красными электрическими лампочками, придававшими старинным стенам налет мрачной инфернальности. Стригой в очередной раз подивился безудержности человеческой гордыни, стараясь понять, что хотели сказать своим потомкам древние архитекторы, возведшие сей костел. Таилось ли в нем зло, порожденное самой черной магией Средних веков, или же здесь преобладали высшие умозрительные построения, присущие лишь божественным знаниям? Ведь недаром считалось, будто костел строили наследники легендарных тамплиеров, сумевших спастись от насланной на них казни. Тристан уже неоднократно посещал здание храма, не в силах противостоять некоему порочному любопытству и ощущая себя слабым мотыльком, летящим на свет губительного огня. Костел восхищал и отталкивал одновременно. Все люди, которых он встречал тут, казалось, не имели физической оболочки и походили скорее на бестелесных фантомов, чем на живых созданий. Стригою нравилось воображать, будто перед его взором представали не реальные существа из плоти и крови, а никому не нужные, праздные тени-комедианты, ждущие поднятия навечно опущенного занавеса.