Коза и семеро волчат - Дарья Донцова

– Нет, – решительно отвергла я его предположение, – у Боковой есть чувство юмора, но оно не сочетается с идиотизмом. И потом, я видела, в каком состоянии находилась Галина, когда я вошла в ее дом. Вся бледная, трясущаяся. Если она способна так изобразить ужас, то ей срочно надо мчаться в Голливуд. Режиссеры из-за необыкновенно талантливой актрисы передерутся.

– Не верю, что Бокова видела труп, – отрезал Кузя.

– Галя не врет, – уперлась я, – может, Эдуард прикинулся мертвецом?

– «Кошачий глаз» не подделаешь, – возразил Семен, – позвони Галине и дай мне трубку.

Я выполнила его просьбу и стала слушать беседу моей бывшей одноклассницы и Собачкина, который предусмотрительно включил громкую связь.

– Это я, Семен.

– Привет, я узнала тебя, – ответила Галя.

– Извини, если мой вопрос напомнит о неприятном моменте.

– Задавай.

– У трупа, который ты видела в гардеробном домике, глаза были открыты или закрыты?

– Он смотрел в потолок, поэтому я увидела «кошачий глаз».

– Внимательно осмотрела тело?

– Ну… не особенно. Поняла, что Эдик умер, и сразу убежала.

– Может, это не он лежал на полу?

– А кто?

– Это вопрос к тебе.

– Я знаю Эдика не первый год. Тот, кто лежал на паркете, был вылитым племянником Никиты.

– Ты только что объяснила, что не рассматривала мужчину!

– Мне хватило лица!

– На руки ты обратила внимание?

– Зачем?

– Пальцы, ногти, цвет кожи на кистях – все это индивидуально.

– Уже сообщила. Лица мне оказалось достаточно.

– А одежда?

– Что?

– Он был голым?

– Нет.

– Можешь рассказать, во что покойник был одет?

– Ну… наверное… брюки, рубашка, ботинки…

Я решила присоединиться к разговору и громко спросила:

– Если забыть про последнее посещение гардеробного домика, когда ты в него до этого заходила?

– Домработница регулярно туда заглядывает, – ответила Бокова, – проветривает комнаты, меняет средства от моли, какие-то шмотки туда приносит…

Мне пришлось остановить Галю:

– Я не про горничную спрашиваю, про тебя лично.

– Сто лет туда носа не показывала, – призналась Галя.

– Почему сейчас вдруг решила сама проверить гардероб? – не отставала я.

– Уже говорила: хотела отнести ненужные вещи бедным!

– Ты мне никогда раньше не рассказывала, как помогаешь обездоленным, – с запозданием удивилась я.

– Не думала, что старая одежда может кому-то понадобиться, – смутилась Галина, – неприлично обноски отдавать.

– Почему вдруг эта идея тебе в голову пришла? – заинтересовался Кузя.

– Мне позвонили из монастыря, матушка… Сейчас посмотрю, подожди, – попросила Бокова, – она сказала, что мой номер ей дала Полина Климкина. Даша, помнишь ее?

– Только по имени, – ответила я, – слышала, что Поля вроде вышла замуж за священника.

– Ага, – пробубнила Галя, – сейчас скажу, как эту монахиню звали! Нафонамания! Вот! Нашла. Монастырь святой Нафонамании, он находится в Московской области. Она очень просила помочь, на улице декабрь, холод, а у них в приюте бездомные полуголые. Я подумала: ну чего я шмотье берегу? Все равно носить его не стану. Отдам лучше нищим.

– Тебя не удивило, что Полина твой номер ей дала? – спросила я.

– Нет, она мне порой звонит, живет в селе под Тверью, поздравляет с Пасхой, Рождеством, шесть детей у нее, – пояснила Галина, – я ответила Нафонамании: «С удовольствием вам помогу. Дайте адрес, куда вещи отвезти». Она так обрадовалась: «Спасибо, наш волонтер к вам сам приедет. Только просьба. Можете сейчас сделать фото того, что пожертвовать можете? В монастыре свои правила, кое-что не подойдет. Не трудно вам это сделать прямо сейчас?»

– И я направилась в гардеробный домик, а там на полу Эдик! – объяснила Галя. – Я сразу забыла про монашку! Только сейчас вспомнила. Некрасиво получилось.

– Она тебя больше не беспокоила? – проявил любопытство Сеня.

– Нет, наверное, постеснялась, решила, что беседовала с балаболкой, та пообещала и не сделала. Ну очень некрасиво вышло, – повторила Галина.

– Дай мне телефон Полины, – попросил Сеня.

– Православного имени Нафонамания не существует, – заявил Кузя.

– Ты уверен? – прищурился Дегтярев, который вернулся в офис, когда мы разговаривали с Галей.

– Святой Нафонамании не было в природе, – заверил Кузя, – и монастыря, о котором она говорила, тоже нет!

Дегтярев стукнул ладонью о стол.

– Следовательно, эта баба заманила Галю в кладовые с одеждой, а там лежал якобы труп Эдуарда! Наконец-то появился человеческий след. Кузя!

– Здесь я, – ответил парень, уставившись в экран одного из своих компьютеров, – у меня для вас есть интересное сообщение. Дашенция, ты близко знакома с Лукиными?

– Они не так давно в Ложкине поселились, – ответила я, – иногда я сталкиваюсь с Лидией, она любит одна быстрым шагом ходить по поселку, я в магазине ее встречала.

– Певица Опалис не родная мать Романа, – затараторил Кузя, – его родила Ксения, старшая сестра Лидии. А вот Зина ее дочь. И все сведения о певице Опалис, которые можно найти в открытом доступе, красивая сказочка! На самом деле Лида и Ксюша – дочери Владимира Михайловича и Елены Николаевны Морозовых. Информации о том, кем они были в советские годы, почти нет. После перестройки Владимир начинает заниматься бизнесом. На сайте его фирмы сообщается, что Морозов кандидат наук, работал при коммунистах в НИИ, но бумага все стерпит. Информация из официального источника, как правило, хорошо «причесана». Например, пресс-секретарь мецената, благотворителя и миллиардера Шелкопрядова-Майского говорит, что его босс имеет высшее образование, докторское звание, в советские годы преподавал в вузе. На самом деле мужика выперли из восьмого класса школы в ПТУ, где он обучался на слесаря. Несколько раз отбывал срок, но об этом в официальной справке ни гу-гу. Елена Николаевна умерла, когда Ксении исполнилось восемнадцать. Потом на тот свет ушла и старшая дочь. Через некоторое время скончался Владимир Михайлович. В возрасте восемнадцати лет Лида выходит замуж за Григория и усыновляет Романа, сына Ксении, на свет через некоторое время появляется Зина.

– И как ты все это выяснил, если никаких сведений в интернете нет? – осведомился Дегтярев.

– Прогнал псевдоним «Опалис» по всем закоулкам, – улыбнулся Кузя, – упоминаний о певичке много, но все они повторяются. Восторги фанатов, злоба хейтеров, лай журналистов, которые живут за счет обсасывания новостей о так называемых звездах. Как правило, журналюги завидуют певцам, художникам, музыкантам, писателям, поэтому с восторгом строчат о них гадости. Года полтора назад Опалис заняла первое место на международном конкурсе, он проходил в курортном месте на острове. Новость выложили на сайте певицы. Фейсбук и инстаграм захлебнулись желчью. Я читал и радовался, что мне повезло не иметь ничего общего с шоу-бизнесом. Бедная Лидия! Надеюсь, ей не показывают комментарии: «Безголосая, старая, страшная, не умеет двигаться, сценические костюмы на редкость вульгарны, шея, как у старой черепахи, ноги толстые, задница тощая, грудь похожа на уши спаниеля». Ну, и много хейтерских комплиментов, которые считаются классикой: «Деньги гребет лопатой, ездит на острова отдыхать, лучше бы помогла детскому дому. Или приюту для бездомных животных». Разбор творчества Лидии на уровне: «Мне это дерьмо не нравится». О конструктивной критике речи не идет.