Долгая дорога к маме - Михаил Константинович Зарубин

Чувствовалось, что носить их они не умели. В джинсах и свитерах ловчее выглядели бы, — подумал Михаил Константинович.

— Заходите. Какие у вас вопросы ко мне?

— Извините за вторжение, мы не долго вас задержим.

Все расселись за длинный стол, и высокий парень, который, видимо, был за старшего, обратился к хозяину кабинета:

— Михал Константиныч, а вы меня не помните? Я работал у вас на объекте «Лужайка» в бригаде Богданова, сварщиком.

В конце восьмидесятых трест строил цех кабин, в обиходе его называли «Лужайкой». Не из-за секретности, просто строили его на большом лугу. Михаил Константинович внимательно поглядел на парня:

— Лужайку и Богданова помню, а вас, извините, не узнаю.

— Да я без обид. Там тысяча человек работало, я особо ничем не выделялся, ни в хорошую, ни в плохую сторону.

— У вас какое-то дело? У меня впереди еще совещание и две запланированные встречи. И представьтесь, пожалуйста.

— Виктор, Андрей, Петр, — быстро показал на парней, а потом на себя бывший сварщик треста.

— Ну, вот и хорошо. Слушаю вас, Петр.

Петр, проглатывая слова, быстро заговорил:

— У нас есть предложение, от которого трудно отказаться, просто невозможно. Мы предлагаем вам работу с хорошей зарплатой. Вы будете получать в два раза больше, чем сейчас. Десять тысяч долларов в месяц! О чем тут думать? Не каждому так везет.

— Что же это за работа такая, что и думать не надо?

— Да та же, какую Вы сегодня выполняете. Только платим мы, и работать нужно на нас: помочь в скупке акций у работников треста. С вашим авторитетом, думаем, это будет не трудно.

— Вот вы о чем… Чем же мы вам приглянулись? Или заказ чей-то выполняете? Непохожи вы на бизнесменов-строителей.

— А мы и не строители, мы — менеджеры.

— Это как по-русски будет — менеджеры? Напомните, что за специальность такая?

Петр немного замялся, потом махнул рукой:

— Я тоже переводом не занимался, менеджер, он и есть менеджер.

В разговор вмешался Виктор, худощавый парень с глазами навыкате:

— Что тут антимонии разводить, говорите нам — согласны или нет. У нас особо времени нет.

— Погоди, Виктор, не гони лошадей, — одернул его Андрей. — Может, Михаил Константинычу подумать надо, так мы до завтра подождем.

— Только до завтра?

— Хватит, наверно, времени?.

— А я и сегодня отвечу, чего до завтра тянуть. Работать ни с вами, ни с вашими хозяевами не буду.

Петр встал, за ним поднялись Виктор и Андрей.

— Было бы предложено, Михал Константиныч, — разочарованно сказал Петр. — Пришли к вам только из уважения. А с завтрашнего утра приступаем к скупке акций у ваших работников. Думаем, скоро останетесь без работы, по крайней мере, в этом тресте. Пока-пока!

И они строем вышли из кабинета.

Михаил Константинович остался один. Этот неприятный разговор расстроил его. Да что было приятного все последние годы. Крах политической системы, отсутствие строительных объектов. Только некоторые предприятия потихоньку развивались и, как результат этого, могли позволить себе небольшую реконструкцию производства. Используя прежние заслуги и связи, Карнаухову удалось влезть в эту нишу. А здесь новая напасть — акционирование. Огромный трест, большое количество начальников всех рангов. Каждому захотелось быть хозяином. Скандалы, интриги, заговоры. Все пришлось пережить, через все пройти, сохранив и оставив инженерный потенциал единым, но при этом и потери были огромными. Но даже при таком положении трест нашел свое место в строительном комплексе города и его доброе имя было у всех на слуху.

Но вот новая напасть. Михаил Константинович знал, что именно было привлекательным в собственности треста. Конечно, производственная база, вернее земля под ней. Четыре гектара земли рядом с Морским портом, две железнодорожные ветки — удобное место для организации терминала. Прием и отправление в любую точку по железной дороге продукции, что прибыла в порт! Другой ценности не было. Административный корпус или по-новому офис, переоборудованный из старого общежития, никому не нужен. Строительная техника? Кто ее купит, когда стройки стоят и многие башенные краны уже сгнили на недостроях. Есть еще одна, главная ценность, люди. Но это для Карнаухова. Тем, кто занимается скупкой, плевать на людей.

Значит опять «война», и совсем неизвестно, чем она закончится. У тех, кто положил глаз на землю треста — большие деньги, а у Михаила Константиновича только слово и желание жить и работать.

Через неделю угрозы «менеджеров» стали претворяться в жизнь. Заместитель Михаила Константиновича, в конце дня зайдя к нему, рассказал о последних новостях. Началась осада акционеров. Звонили по домашним телефонам, причем имели полное досье на каждого: адрес, состав семьи и проблемы в ней, и, разумеется, количество акций.

— И тебе звонили?

— Да, и что меня поразило, так эти полное знание нашего положения, анализ основных данных баланса. Сложилось впечатление, что кто-то из наших работает на них.

— Да ты чего? Реестр акционеров у меня в сейфе.

Позвали главного бухгалтера. Марина Петровна выслушала предположение руководителей:

— Удивляюсь я вам, мужики! И это вы-то спрашиваете, откуда кто-то знает о нас? Всем давно все это известно и не надо лазить в ваш сейф и в нашу бухгалтерию заходить. Список акционеров находится в регистрационной палате. Все там: количество акций, домашние адреса и телефоны. За три копейки вам дадут копию на все реестры. Балансы мы сдаем раз в квартал в налоговую инспекцию. Зайдите туда, ими забиты все коридоры, и денег не надо давать, бесплатно бери, никто не хватится. Поэтому тут чудес никаких нет, и крайних не найдешь. Я уже знаю, кто продал акции.

— Кто продал? — удивился Михаил Константинович, — это же невозможно сделать без Совета директоров.

— Вот чего не знаю, того не знаю. Но оформляют все через нотариуса, а его везут прямехонько домой к акционеру. Полный сервис.

Законы, которые пишутся в России, всегда можно обойти. Потому продажа акций в закрытых акционерных обществах, прописанная в законе, долгая и громоздкая, проходила на удивление быстро и просто. Акционер дарил свои акции, он имел право это делать как собственник.

Больше месяца каждый день Михаил Константинович встречался со своими акционерами. Было проведено два внеочередных собрания. Разговор везде один — идет скупка акций, не поддавайтесь на уговоры. Цель у скупщиков — прибрать собственность к рукам, а работа и интересы коллектива их не занимают. Разные лица он видел на работе: хмурые, злые, радостные, озабоченные.

Однако «телефонные агитаторы» тоже были не лыком шиты. Суть их уговоров сводилась к тем же аргументам: директор и его приближенные хотят прибрать организацию к рукам, им плевать на интересы акционеров, а новые хозяева, мало того, что платят за акции немалые