Чудеса в решете - Владимир Сухинин

«Видимо, специально победнее оделся, – решил Антон. – Ну что ж, не дурак. Понимает, что нужно играть перед сеньором нищеброда. Это хорошо. С умным легче договариваться. Он сразу увидит свою пользу».

– Берток, как здоровье? – спокойным голосом, в котором не было никаких эмоций, ни добрых, ни злых, спросил Антон.

– Спасибо, милорд, пока не жалуюсь.

– И правда. Чего тебе жаловаться? Живете на моих землях и три года не платите ренты. Не сдаете оброк и не отрабатываете барщину. Задолжали вы. Что делать будем, Берток?

– Милорд! – мужик упал на колени. – Помилуйте. Ваш батюшка все подчистую выгреб, все семена филиссы…

– Да я понимаю, Берток. Все понимаю. Вот, например, понимаю, что часть моих полей засеяна пшеницей, овсом и ячменем. На моих лугах пасется ваш скот. Траву вы косите на моих землях. Все у вас хорошо. Ты вон даже на здоровье не жалуешься. Значит, не голодаешь… Теперь давай посмотрим вот еще на что… Филиссу, что батюшка у вас забрал, она была его. Вы для себя ее не сеяли. А за право использовать его земли вы отрабатывали барщину, выращивая филиссу, ну, и для себя сеяли. – Антон усмехнулся. – С семенного запаса отца приворовывали. Так что не прибедняйся. Я вправе за недоимки продать вас и возместить потери. Ты этого хочешь?

Староста бессильно опустил руки. Не такого разговора он ждал от молодого барина. Хотел обмануть, прикрыться бедностью и незнанием новым хозяином положения дел. А оно вон как вышло. Круто забирает новый господин этих мест.

– Ну так что будем делать, староста? – вновь спросил Антон.

Староста безжизненным тоном ответил:

– Что скажете, милорд, то и будем делать.

– А своих предложений у тебя нет? Я могу сказать так, что тебе мало не покажется. А ты не только за себя отвечаешь, ты представляешь всю деревню. Всех мужиков и баб. Как им в глаза смотреть будешь? Как объяснишь, что не вступился за них? Может, ты никудышный староста, и тебя нужно заменить на более способного? Кто знает, как поступить с долгами…

– Не надо меня менять, милорд, мы отдадим долги… Монет у нас нет, но мы соберем пшеницу, овес, ячмень. Есть сыр и мясо. Шерсть настрижем с овец, шерстью отдадим, или бабы наткут шерстяных тканей… Вино дадим. В этом году урожай винограда обещает быть хорошим…

– Вот это уже деловой разговор. Все по-честному. Встань, Берток, с колен. Садись на скамью, и будем разговаривать. Не моргай глазами. Я тебе не честь оказываю. Мне неудобно разговаривать, когда ты стоишь или ползаешь на коленях. Садись!

Староста поднялся на трясущихся ногах. Теперь он не притворялся. Сел на краешек стула.

– Мужики вы самостоятельные и справные. – продолжил Антон. – Поэтому предлагаю вам взять мои земли в аренду и сеять филиссу. Урожай разделим пополам, половина мне, половина вам. Каждый крестьянин возьмет земли столько, сколько сможет обработать. Ваш урожай вы можете продать самостоятельно на рынке или мне, я куплю по хорошей цене. Сейте себе пшеницу, овес, ячмень. За это расплатитесь десятой частью урожая. За луга заплатите монетой от проданной филиссы. Кто на полях филиссы поставит пасеку, десятая часть меда и воска моя. Долги оплатите службой молодых парней в моей дружине. Сейчас мне нужен десяток парней для стражи. Через месяц приведешь остальных, не меньше двух десятков. Служить они будут два года, после чего уйдут. Кто останется, будет получать жалование. Кормежка за ваш счет. Как тебе мое предложение?

Оторопевший от напора Антона мужик растерянно моргал. Его лицо строило мучительные гримасы. Но говорить он не мог. Наконец, стал сползать на пол.

– Ты куда? – удивленно спросил Антон. Мужик встал на колени, подполз и обнял ноги Антона.

– Кормилец… Спаситель! Не знаю, как благодарить…

Антон, не ожидавший такой реакции, оторвал его от себя.

– А я скажу тебе, как, – ответил он. – Хорошим урожаем. Через пару седмиц я привезу семена. Каждому хозяину госпожа Франси выдаст их согласно площади земли, какую он возьмет в обработку. С ней же ты и распределишь землю среди крестьян. Она же проконтролирует, как вы выполнили условия договора. Кто поленится, не соберет урожай или загубит по нерадивости и лени, будет продан. За семена рассчитаетесь потом. Постепенно.

Упоминание Франси несколько поумерило пыл старосты. Он понял, что украсть, обмануть не получится. Но и тому, что предложил хозяин, он был безмерно рад. Филисса – хорошо реализуемый товар. Сеют ее не везде. Для этого нужна подходящая почва. И такая тут есть. И ухода она не требует. Посадил на зиму, в конце весны собрал. Ни болезни, ни вредители ей не страшны. Растет как сорняк. Урожай дает обильный, доход стабильный. Кто растит это масленичное растение, никогда бедным не будет. Староста это хорошо понимал. Отец молодого милорда не разрешал им сеять филиссу для себя. Весь урожай забирал подчистую. Им оставалось лишь «облизываться», а тут такое счастье!..

Антон не сам придумал такую схему. Франси, жена сенешаля, обладала коммерческим даром и хваткой акулы капитализма. Низведенная на роль кухарки при Робарте, она при сыне, получив «добро», мгновенно развернулась по полной. Всю свою кипучую энергию, не растраченную в предыдущие годы, Франси выплеснула для созидательных целей и в лице Антона нашла верного последователя ее идей. Антон ухватил ее замысел сразу и лишь немного его подправил. Сделав ее первым заместителем «Синей шали», как он за глаза и мысленно назвал недалекого Флапия, он дал ей полное право руководить всем замковым хозяйством и финансами. Решал он все быстро, понимая, что времени у него мало, раскачиваться некогда. Ему несказанно повезло с Франси… и не только с ней. Торвал и Эрзай обладали потенциалом, который при правильном использовании, позволит ему очень быстро решить катившиеся на него огромным комом проблемы. Но этих двоих на колени не поставишь и приказ не отдашь. К ним нужен подход…

Выпроводив старосту, Антон поглядел на ошалевшего от такого напора Флапия.

– Казарма для приема молодого пополнения готова? – спросил молодой хозяин сенешаля.

– Что? – теряясь, переспросил Флапий. – Кого?

– Флапий, ты как сенешаль замка уступаешь своей жене, как слуга ты уже стар и нерасторопен. Может, тебя на пенсию отправить?

Флапий побледнел. Не зная, что такое пенсия, он принял слова милорда за самое худшее, что случалось со старыми слугами. Их алчные хозяева продавали.

Теперь Флапий с размаха бухнулся на колени.

– Милорд, не отправляете меня на рынок рабов! – в глазах старика стояли слезы. – Я… исправлюсь, я… Я буду стараться…

– Флапий! – Антону стало стыдно. Он вскочил и подошел к несчастному старику. Стал поднимать его с колен. – Я не говорил о рынке рабов. Бог с тобою. Я говорил, что, может, тебя отправить на заслуженный отдых? Ты много послужил, стал стар…

– Милорд! – зарыдал старик. Не убивайте меня. Я пригожусь… – Он обнял ноги Антона и, обливаясь слезами, нежно гладил их.

Теперь растерялся Антон.