Приятный кошмар - Трейси Вульф

и нет, но впечатление такое, будто это именно так – и это касается не только Серины, но и всех остальных.

Она качает головой и снова вздыхает.

– Мы сделали все что могли, чтобы изменить их жизнь к лучшему. Пока они учились здесь, мы обеспечивали им безопасность. Но то, что происходит после их выпуска из школы, находится полностью вне нашего контроля, Клементина. Переживаю ли я из-за гибели Серины? Конечно переживаю. Переживаю ли я об остальных наших бывших учениках, которые погибли? Конечно, переживаю. Но ты должна понимать, что их смерти – это всего-навсего часть жизни, печальные, прискорбные несчастные случаи.

– И это тебя не беспокоит? Как ты можешь думать, что это нормально, что ученики этой школы, которой ты руководишь, этой школы, которую ты постоянно называешь наследием нашей семьи, не могут жить вне ее стен?

– Ты слишком драматизируешь ситуацию. – Здание сотрясает еще один раскат грома – на сей раз тихий и долгий, – но моя мать не удостаивает его вниманием. – Во-первых, многие из наших учеников продолжают жить вполне полноценной жизнью. А во‑вторых, ты вкладываешь в мои уста слова, которых я никогда не говорила. Я никогда не сбрасывала со счетов ни прискорбность, ни значение их смертей…

– Ты только что заявила, что их смерти «это всего-навсего часть жизни», просто еще один ее неприятный аспект, который мы должны принять. Что это, если не сбрасывание со счетов?

– Это прагматизм! – рявкает она. – Ученики, которые прибывают в нашу школу, это трудные подростки. Очень, очень трудные. Они сжигали строения. Устраивали взрывы. Они убивали людей, причем самыми ужасными способами. Мы делаем все, что в наших силах, чтобы исправить их, помочь им, пока они находятся здесь. Мы предоставляем им безопасное убежище, где они защищены от наиболее зловещих аспектов их магической силы. Мы даем им шанс избежать тюрьмы, возможность дышать полной грудью, возможность исцелиться – если они готовы принять то, что мы им предлагаем, – пока они осознают, кто они такие и на что способны. Мы учим их управлению гневом, устраиваем сеансы психотерапии и даем навыки смягчения негативных последствий их выбора, если он неверен. Но ничто из этого не отменяет того факта, что, когда они покидают нашу школу и оказываются вне нашего пристального надзора, с ними могут случиться плохие вещи, как бы мы ни старались это предотвратить.

– Смерть – это нечто большее, чем просто плохая вещь, тебе так не кажется? – не веря своим ушам, спрашиваю я. – Наверняка есть лучший способ помочь этим подросткам, чем то, что делаем мы. Ты же знаешь, что бабушка и дедушка не захотели бы, чтобы это…

– Не смей говорить мне чего бы хотели мои мать и отец, раз ты даже никогда не была с ними знакома. – Теперь вся рассудительность улетучилась из ее тона, и в нем осталась только холодная ярость. – Ты мнишь, будто, раз ты родилась на этом острове, то тебе известно, как тут все устроено. Но на самом деле ты не знаешь ни черта.

Я не спорю с ней насчет того, что я никогда не была знакома с моими бабушкой и дедушкой – о некоторых вещах ей лучше не рассказывать, и одна из них – это моя способность видеть призраков, так что вместо этого я сосредоточиваюсь на остальной части ее слов.

– Если я ничего об этом не знаю, то расскажи мне, в чем суть дела, – прошу я. – Объясни, почему ты считаешь, что это единственный путь…

– Это единственный путь! Если ты хоть на секунду перестанешь строить воздушные замки о том, как ты покинешь этот остров, возможно, ты сама это поймешь.

– А почему, по-твоему, я так отчаянно жажду убраться отсюда, мама? Не потому ли, что ты и меня держишь здесь как пленницу, как всех остальных учеников? Я вообще никогда не покидала этот остров! Ты хоть понимаешь, насколько это дико? А затем ты говоришь мне, что я не могу отправиться на учебу в университет, потому что это не разрешено никому из представителей четвертого поколения нашей семьи. И я узнаю, что это тоже неправда, что Каспиан собирается убраться отсюда, как только сможет. И что он будет учиться в университете, об учебе в котором мечтаю я сама. Как же ты можешь ожидать, чтобы я не была расстроена?

Выражение ее лица, и без того замкнутое, становится совершенно непроницаемым.

– Я не стану обсуждать это с тобой сейчас, Клементина.

– Потому что у тебя нет ответа? – язвительно вопрошаю я. – Потому что ты знаешь, что неправа?

– Я права!

– Нет, неправа. Что плохого в том, что я хочу увидеть мир? Узнать, каково это – по-настоящему быть мантикорой? Ни один из учеников школы не имеет достаточного опыта в использовании своей магической силы, в доступе к главной, ключевой части своего естества, и это убивает их в прямом смысле слова.

– Мы пытались вести дело так, как хотела бы ты, Клементина, и из этого не вышло ничего хорошего. Ты думаешь, ситуация в школе ужасна сейчас? Видела бы ты, что здесь творилось прежде. Ученики регулярно погибали, находясь на нашем попечении, и мы не могли положить этому конец, пока не попробовали ту систему, которую применяем в настоящее время. Она работает. Ученики в безопасности, и это главное.

– Ты хочешь сказать, что они в безопасности до тех пор, пока не закончат школу. Но это не то же самое.

– Ты… – Она замолкает, поскольку на ее телефон вдруг разом приходит целая серия уведомлений. – Мне надо заняться делами. А тебе надо прекратить эти разговоры о том, чтобы все здесь поменять. Этого не будет. Положение дел таково, как оно есть, потому что таким оно и должно быть, нравится тебе это или нет. Несколько учеников уже пострадало сегодня из-за нынешнего всплеска энергии. И мы ни под каким видом не можем допустить, чтобы они обрели свою магическую силу на постоянной основе.

– Я не думаю, что…

– Не имеет значения, что ты думаешь! – рявкает она. – Важно только реальное положение дел. А теперь прекрати это, Клементина!

Но не только она дошла до ручки.

– Иначе что? – огрызаюсь я в ответ. – Ты отправишь меня в тюрьму – на смерть, как ты отправила Каролину?

Она быстро выбрасывает руку и бьет меня по щеке. Изо всех сил.

Я потрясенно ахаю, попятившись и гневно глядя ей в глаза.

– Ты не покинешь этот остров, Клементина. Ни для того, чтобы отправиться в Этериум, ни для того, чтобы поступить в университет. Ни по какой причине. И чем скорее