Обязана быть его - Алиса Ковалевская

Соня… Что, если Эдик вопреки здравому смыслу появится на судебном заседании? Понимая, что с его стороны это было бы верхом безумия, я всё равно не могла отделаться от этой мысли и знала, что облегчённо выдохнуть смогу только тогда, когда официально перестану быть его женой и получу все права на дочь.

— Я видела твой синий комплект. — Решила сменить подход Светка. — Ни один мужик не станет так заморачиваться, если женщина для него ничего не значит. А твой Демьян…

— Можешь забрать его себе, — я бросила полотенце на постель.

— Комплект или Демьяна? — в голосе Светки зазвучал сарказм.

Я обернулась к ней. Раздражения в её взгляде уже не было, скорее осуждение, с которым она в последнее время смотрела на меня довольно часто.

— И то, и другое, — сорвалось у меня с языка, но я вдруг поняла, что это только слова. Что-то внутри отозвалось протестом.

— Знаешь, Дарин, — Светка вернулась к гладильной доске, — другая бы на моём месте так и сделала, — она аккуратно сложила отглаженную водолазку сына и сложила её к остальным вещам. — Только что-то мне подсказывает, что Терентьев из тех мужчин, которые точно знают, что им нужно. Так что…

— Я на развод подала, — перебила я её.

Светка порывисто обернулась на меня, посмотрела в глаза.

— Сегодня отнесла документы, — добавила тихо. — И… мне страшно. Что, если он захочет отобрать Соню? Что…

— Успокойся, — подруга подошла и взяла меня за руку. Сжала. — Ты всё сделала правильно. У тебя есть работа, есть жильё. Если будет нужно, я пропишу тебя и Соню в этой квартире. И… у тебя есть твой великолепный мужчина.

— Он не мой, — тут же возразила я.

— Хорошо, — подруга выпустила мою руку. — Не твой, но может стать твоим, если ты этого захочешь.

Я лишь качнула головой и, достав из тумбочки фен, принялась сушить волосы. Страх, казалось, стал только сильнее, слова Светки были только словами. Сегодня я интересна Демьяну, а завтра… Завтра он может найти кого-то другого. Может просто решить, что получил от меня всё, что ему было нужно, что я не стою его внимания. И что тогда? Лежащий на столе телефон коротко пикнул, мигнул экраном. Я выключила фен.

«Не строй планов на вечер» — только и было в коротком сообщении. Отправитель: Демьян Терентьев.

— И что я говорила? — подала голос Светка.

Подняв голову, я наткнулась на её изучающий взгляд и положила телефон экраном вниз.

На улице действительно похолодало, да так, что, идя за Соней, я укуталась в шарф до самого носа. Планов на вечер у меня не было, но Демьяну я об этом не сказала. Я вообще не ответила ему. Забрать дочь, вернуться домой, налить нам по чашке какао или горячего шоколада… Вот всё, чего мне хотелось. Нет…

Натянув шарф выше, я поймала себя на том, что это не совсем так. Планы на вечер… Значит, он уже вернулся или, может быть, возвращается сегодня. Может быть, в этот самый момент он получает багаж или…

До сада оставалось всего-ничего, и я ускорила шаг. Открыла калитку и посмотрела на резвящихся во дворе ребятишек, пытаясь отыскать среди них Соньку.

— Добрый вечер, — подойдя к воспитательнице, я, уже немного встревоженная, в который раз осмотрела двор.

Сегодня я пришла за дочерью раньше обычного, и ребятишек, дожидающихся своих мам и пап, было ещё много. Только как я ни вглядывалась, как ни пыталась приметить Сонькин нежно-голубой пуховик, сделать этого у меня не получалось.

— Вы за Соней? — Воспитательница выглядела немного озадаченной, и это заставило меня встревожится сильнее.

— Да. — Розовые, чёрные, серые курточки… Я перевела взгляд с детей на Марию, и та, заметив мою встревоженность, забеспокоилась.

— Так её папа забрал. Эдуард. Он не сказал вам?

— Эдуард? — одними губами переспросила я. Меня бросило в жар, потом заколотило от холода. Пальцы перестали слушаться, в голове зазвенело. — Её забрал Эдуард? — опять переспросила, надеясь, что мне послышалось, что я поняла что-то не так или не поняла совсем. — Давно?

— Около получаса назад, — Мария встревожилась ещё сильнее. — Дарина, всё в порядке?

— Д-да, — в голове было пусто, виски сдавило. Я попятилась. — Да… — сжала кончики шарфа. — Вы… Вы простите, я пойду. Мне… Мне нужно…

Не закончив, я едва ли не побежала к калитке. Вытащила мобильный и, дрожащими пальцами, не попадая по сенсорным кнопкам, набрала Соне.

— «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

— Боже… — всхлипнула я, едва сдерживая рвущиеся из горла рыдания. — Боже мой!..

Руки дрожали так, что я едва не выронила телефон. Набрала ещё раз, оглядываясь по сторонам. Что делать, если я не найду её? Что, если Эдуард решил увезти… увезти мою дочь, мою девочку?!

Обезумевшая от страха, я стояла посреди тротуара. Мимо меня, поздоровавшись, прошла мама девочки из группы Сони. Не обратив на неё внимания, я метнулась вдоль дороги, остановилась и опять осмотрела. Демьян… Что, если…

Тишина, длившаяся несколько секунд, сменилась длинными, перебивающимися помехами гудками. Я затаила дыхание.

— Соня! — истошно закричала, услышав голос дочери. — Соня? Ты где? Сонечка… — дыхание вырывалось со всхлипами. Я слышала, как там, где была Соня, дует ветер, слышала, как она хлюпает носом. Замёрзла… — Да… Что ты видишь, детка? Я… Я приду за тобой. Сейчас… Подожди несколько минут, хорошо?

До сквера, расположенного неподалёку от садика, я бежала. Встречный ветер бил меня по лицу, мокрые листья липли к мыскам сапог. Пробежав мимо куцых деревьев, я оказалась на главной аллее. Огляделась. Дорожка тянулась вперёд, по обеим сторонам от неё стояли деревянные лавочки с кованными спинками.

— Соня! — заметив вдалеке голубую курточку, я снова бросилась вперёд. Расстояние казалось огромным, хотя на самом деле пробежала я его за секунды. — Соня! — подлетела к дочери.

Та сидела на краю скамьи, держа в руках какую-то бумажку. Нос её покраснел, да и вся она напоминала маленькую замёрзшую синичку.

— Господи, Соня…

Я крепко прижала её к себе, провела по мягкой шапке ладонью и прикрыла глаза. Облегчение, что я испытала, увидев её, было не сравнимо ни с чем на свете.

— Ты совсем замёрзла…

Я заставила себя выпустить её.

— Папа приходил, — голосок Сони слегка дрожал. Сильно испугаться она не успела, но я чувствовала, что ей не по себе. — Он сказал, что мы пойдём гулять и… — она замолчала.

Вытерла мокрый нос кулачком. Бумажка, которую она держала, оказалась обёрткой от мороженого.

Гнев, что я испытала, забирая её из маленьких пальчиков, был таким сильным, что ещё не успевшая пройти дрожь, стала сильнее. Зачем он увёл её?! Зачем?! Что это за игры? Как… Как он мог бросить её здесь совсем одну? На холоде, с мороженым… Бросив бумажку в урну, я стянула с Сони перчатки и принялась растирать ледяные ладошки.