Миллионеров украшает скромность - Инна Павлова

— Это требование?

— Это совет. Как должностному лицу, мне следует, наоборот, задержать вас до выяснения всех обстоятельств.

Крысилов ушел не попрощавшись.

До югославов я добралась в таком виде, что, когда плюхнулась за столик, Нада начала совать мне какие-то таблетки. Не разбираясь, чем и от какой хвори она хотела меня пользовать, я хватанула пилюлю и расплакалась. Прямо в ресторане, на глазах у почтенной публики я разрыдалась, уронив голову на руки.

Супруги не растерялись. Вместо того чтобы причитать и хлопать крыльями, как поступила бы, например, моя сестрица, или сделать вид, что ничего не происходит и дать мне возможность самой вспомнить о правилах поведения в общественных местах — как, по моим прикидкам, положено иностранцам, — они распорядились быстро и решительно.

Райко переговорил с официанткой, и нам незамедлительно упаковали нетронутый ужин. Нада мягко, но настойчиво взяла меня под руку и повела на выход.

До отеля мы дошли в молчании, то есть молчали супруги, а я сморкалась и всхлипывала, укоряя себя за то, что исхитрилась отравить людям вечер.

Попрощаться мне не дали. Югославы затолкали меня в свой номер. Усадив в кресло, Райко сунул мне стакан с вином и жестом велел пить. Мы еще немного посидели, пока Нада распаковывала снедь и раскладывала по тарелкам. Честное слово, я не собиралась взваливать свои проблемы на их плечи, но так уж получилось. Я рассказала все.

По мере того как я изливала скопившуюся горечь, повествовала о мучительных страхах, недоумении, обидах, лица югославов темнели. Понимание давалось им с трудом, они то и дело просили пояснений, и я переходила на жесты. Не поручусь, что они усвоили все, но, по-моему, общую канву повествования я донесла вполне успешно.

Вытащив из сумочки все три картинки, я разложила их на столе и принялась объяснять, кто есть кто.

— Свен Берг! — Нада ткнула пальцем в изображение миллионера, Райко согласно кивнул.

Действительно Берг, только я не знала, что он Свен.

— Вы с ним знакомы? — удивилась я.

Они незнакомы, пояснила Нада, но в Швеции всем известна фамилия богатого и очень уважаемого человека. Да и газеты часто печатают его фотографии и держат читателей в курсе событий и основных вех биографии знаменитого соотечественника.

— Америка, — добавил Райко и изобразил порхающую бабочку.

— Уехал в Америку! — догадалась я. — У него и бизнес там?

Супруги кивнули.

Как ни удивительно, но с миллионером они здесь, в Болгарии, ни разу не столкнулись, а может, просто не обратили внимания. Как и меня, их удивило, что свой выбор состоятельный человек остановил на таком непритязательном жилье.

В разгар дискуссии ко мне вернулся аппетит, и мы поужинали. А когда я собралась прощаться, супруги недолго о чем-то посовещались, и Нада от имени обоих предложила мне помощь.

— Помощь? Вы хотите участвовать в расследовании? — не поверила я.

Югославы заверили, что я поняла правильно.

— Но ведь это может быть опасно! И это незаконно! Неприятности могут быть и со здешней полицией!

Не похоже, что при упоминании полиции обоих скрутило от ужаса. Свое предложение супруги оставили в силе.

Сказать, что я была удивлена, значит не сказать ничего. Я была ошарашена. Где хваленое европейское послушание? Следование букве закона и доверие к представителям власти? Ненормальные европейцы.

А потом Нада на пальцах пересказала мне их историю. Трагедию людей, переживших многочисленные артобстрелы, гибель близких друзей, состояние ужаса и отчаяния, теперь, увы, знакомое не одному югославу. Со слезами на глазах поведала, что перенесла, когда впервые оказалась под бомбежкой. И как у нее разрывалось сердце от тревоги за мужа, за детей, за внуков. Она и к курению тогда пристрастилась, от отчаяния.

Конечно, как же я сразу не сообразила! Не такая у них благополучная жизнь. И не эмигранты они, а беженцы. Потому-то и откликнулись на чужую боль.

Я приняла их искреннюю помощь. И подумала, что у меня еще никогда не было таких друзей да и, скорее всего, не будет. Взвалив на меня вместо беззаботного отдыха тяготы и беды, судьба неожиданно расщедрилась и сделала бесценный подарок.

Осуществлять руководство я предложила Райко, но он покачал головой и отказался. Не рвалась давать указания и Нада.

Следовательно, бразды правления и ответственность за принимаемые решения ложилась на мои плечи. Выразив соратникам благодарность за доверие, я оповестила об окончании импровизированного собрания и назначила очередное совещание для выработки тактики и стратегии на завтра. Место и время встречи не обсуждалось. Чтобы эффективно вести расследование, участникам требовалось выспаться и набраться сил.

— Доброй ночи, — пожелали соратники.

— Доброй ночи, — откликнулась я.

Оказавшись у себя, я сразу догадалась, что покоя, на который рассчитывал, Паша так и не получил. Больше того, он выглядел сейчас значительно хуже, нежели когда приполз ко мне умирать. Во всяком случае, огроменный синяк под правым глазом я тогда у него не заметила.

— Ты, брат, смотрю, невезучий. Совсем как я, — посочувствовала я, помогая бедолаге выпутаться из веревок и выдергивая у него изо рта свою футболку.

Первые десять минут Пашиного монолога я опускаю, потому что он в основном выражался непечатно, а острота мышления, и раньше оставлявшая желать гораздо большего, притупилась совершенно.

Мешать изливать поруганную душу я, естественно, не стала, не меня же он, в конце концов, обкладывает трехэтажным матом, а испытания, выпавшие на долю несчастного, кого угодно заставят забыть о хороших манерах. Зато когда парень выпустил пар, я узнала, что с ним все-таки стряслось.

— Понимаешь, я спал, а эти козлы навалились и спеленали, как порося для ярмарки! Если б я не дрых, да я бы их, уродов…

— Конечно, конечно, когда не спишь и когда не с перепоя, ты, болезный, таких мочил десятками. Это я в принципе уже поняла. А поконкретней? Чего они хотели?

Хотели они, оказывается, совершенно непонятно чего. Короче, «форменные придурки и маньяки»! Что-то вроде «пойди туда, не знаю куда, и принеси то, неизвестно что».

— Погоди, давай по порядку! — не выдержала я. — Оставь в покое фольклор, цитируй «козлов» дословно.

— Ну, сказали, передай своей… — Паша замялся.

— Ясно, — перебила я, — передай своей подруге…

— Во-во, — обрадовался парень, — передай подруге, чтобы завтра оставила, сама знает что, администратору в отеле «Романия». Заклеит в конверт и скажет, что для Ильи.

— С этим разобрались, дальше, — потребовала я.

— А дальше, — Паша опять запнулся, — они сказали, что, если не принесешь или побежишь в местную ментуру, они меня достанут!