Миллионеров украшает скромность - Инна Павлова

Проблему решил Крысилов, потребовавший, чтобы завтра я «забежала» в отделение. Причем с самого утра, то есть никак не позднее половины девятого. Это же надо! За мою доброту, гражданское мужество и сознательность платить такой черной неблагодарностью! Да теперь я если и сварю чудовищу кофе, то только затем, чтобы вылить ему на голову!

— Даже не думайте! — взвилась я. — У меня и так одни сплошные неприятности, а вы хотите лишить меня еще и пляжа!

— Если я правильно понял, — кашлянул мерзавец, — неприятности в основном не у вас, а у тех, кому «посчастливилось» с вами пообщаться. Я уж и сам начинаю опасаться…

А вот это правильно! Месть моя будет страшна. Я подарила грубияну взгляд Медузы Горгоны и самым недвусмысленным способом указала на дверь. Надо же! А ведь я чуть не поверила, что он не так плох, как мне сначала показалось. Ничего подобного! Он просто отвратителен! Самонадеянное, тупое чудовище! И чувство юмора у него такое же заурядное, как он сам.

Все, конечно, замечательно, но недальновидный болгарский мент, унеся с собой ключ, лишил полицию возможности поймать преступников. Или он собирается вместо меня податься в «Романию» и облагодетельствовать бандитов утерянным сокровищем? Не сомневаюсь, ему будут рады. Особенно если он представится.

В общем, мне просто ничего не оставалось, кроме как взять и это на себя. У меня нет улики? Ничего, зато у меня есть голова. В отличие от одного широкоплечего кретина, только с виду напоминающего гомо сапиенс.

Взбодрив себя очередной бадейкой кофе, я оделась как можно неприметней и выскользнула из отеля. Если у дамы на ресепшене, сменившей херувима, зародились сомнения в незапятнанности моего морального облика, она благоразумно их оставила при себе. Туристов здесь не только любят и уважают, но еще и ухитряются при каждом удобном случае подчеркнуть свое расположение.

Никаких ограничений для дорогих гостей. Покидать отели и возвращаться можно в любое время суток, а рестораны, даже если и написано, что закрываются, например, в два часа ночи, работают до тех пор, пока последний гость не соблаговолит по собственной воле покинуть заведение. Как бы персонал ни валился с ног от усталости, никому и в голову не придет поторопить припозднившегося клиента.

А теперь догадайтесь, возникли ли у меня проблемы с поисками тачки? И вызвал ли маршрут хоть одно возражение таксиста? Правильно, и в том и в другом случае ответ отрицательный. Другое дело, что и деньги шофер запросил немалые. Хотя это тоже как посмотреть. Ездить нам с ним предстояло часа три-четыре, и я не думаю, что в Москве такое удовольствие обошлось бы мне в двадцать долларов. Даже если бы дело происходило светлым днем, а не глубокой ночью!

К отелю я подъезжала где-то около восьми. Разумеется, утра. И эффект от выпитого кофе, ясное дело, остался в далеком прошлом.

Расслабляться я не собиралась и поминала самым добрым словом заботливую сестру. Вот вскипячу себе еще пару литров кофе и буду как новенькая.

Расплатившись с шофером, я направилась к лифту. Слава богу, в такую рань есть шанс его дождаться и не придется ковылять пешком на пятый этаж.

Благодушествовала я очень недолго. До тех пор, пока не вышла из автоматических дверей и не увидела под своей дверью посетителя. В отличие от Паши полицейский пачкать брюки не рискнул и сидел не на полу, а на стуле. Где он его раздобыл — неведомо, и я, конечно, огорчилась, что маялся он в относительном комфорте. Но все равно порадовал тот факт, что я отучила мужика вламываться без приглашения в номер.

— Давно сидите? — с надеждой осведомилась я.

Крысилов глянул на часы:

— Восемь с половиной минут.

Я обиженно поджала губы, но затевать перебранку в коридоре не рискнула.

— Ладно, заходите. — Я отперла дверь и впустила визитера.

— Где вы были? — Нахальный полицейский даже не потрудился придать тону официальность.

— На свидании, — холодно ответствовала я. — Надеюсь, ничего не имеете против?

— На свидании, говорите? — Мерзавец нарочито задержался взглядом на моей измученной физиономии без малейших признаков косметики, затем перешел к созерцанию поочередно поношенных джинсов, темной бесформенной водолазки и куртки от спортивного костюма.

— Ну-ну, то-то же вы смотритесь так… сексуально.

— Вы, между прочим, выглядите не лучше, — разозлилась я.

В действительности, к моему большому сожалению, несмотря на явные следы усталости — тени под глазами и заострившиеся скулы, — выглядел грубиян не так уж плохо. А если бы я, подобно глупышке Галочке, польстилась на его мифическую любезность и обходительность, возможно, мне пришло бы в голову, что в безукоризненно отглаженном светлом костюме мерзавец напоминает героя-одиночку из какого-нибудь голливудского боевика. Разумеется, до того, как он сведет счеты с «плохими ребятами» из мафии и его лицо и тело покроются синяками и кровоподтеками, еще больше подчеркивающими мужественность супермена.

— Не будем ссориться, — пошел на попятный Крысилов. — В конце концов, чем вы занимаетесь по ночам — не мое дело. Хочу только еще раз обратить ваше внимание на то, что кассирша мертва, а одного из ваших воздыхателей побили. Если не будете вести себя разумно, не исключено, что неприятности перекинутся и на вас.

Я похолодела. Неужели он догадался? Или за мной установлена слежка? До чего же я самонадеянна! Ну почему я не проверила, не преследуют ли нашу машину? Впрочем, с чего я взяла, что за мной следят? Много чести. Да и не уверена я, что у болгарской полиции такой раздутый штат. Нет, все глупости. Просто болван перестраховывается на всякий случай. Он ничего не знает, и уж тем более ему ни о чем не догадаться.

— Вы, кажется, хотели мира? — поинтересовалась я. — Я не ослышалась? Тогда прекратите меня запугивать и говорите, зачем я опять понадобилась.

Полицейский вздернул бровь.

— Вы это о чем? Если мне не изменяет память, позвонили мне вы. Выдернули меня из постели, наговорили разных нежностей. Я уж невесть что подумал…

Честное слово, я не стукнула нахала только потому, что у меня не осталось сил.

— Что вы себе позволяете?! Я сообщила вам важную информацию, как законопослушная гражданка предложила помощь и сотрудничество полиции, а вы!..

— Я что-то не заметил стремления к сотрудничеству с органами правопорядка, — пожал плечами Крысилов. — Но если я ошибся и вы горите желанием оказать посильную помощь, приношу извинения и готов воспользоваться любезным предложением.

«Любезное предложение» чуть не последовало, но я вовремя вспомнила, что до сих пор попытки указать негодяю на дверь особого успеха не имели. Он каждый раз возвращался и продолжал действовать мне на нервы. Так стоит ли тратить энергию и обострять отношения, если эффект все равно нулевой?

— Хорошо, — вздохнула я. — Что я могу сделать для болгарской полиции?

— Отнести в «Романию» ключ, — сухо ответил полицейский. — Это вас не слишком затруднит?