Мне все льзя - Татьяна Мужицкая

– Аааа! – кричал один из них после этого упражнения. – Полный зал народа, а содержание выеденного яйца не стоит! У нее стоит билет пять тысяч рублей за двухчасовой мастер-класс! А при этом такие грубые ошибки! Я пока там сидел, уже три тренинга придумал!

– Вот! – ответила я. – Если даже у «ниночек» такая ситуация, то уже тебе-то точно пора! И если ты этого не сделаешь, то рынок ими заполнится. Все будут думать, что это и есть тренинги.

Все мои выпускники быстро и охотно начали делать свои программы и получать за это деньги.

Даже сейчас, в процессе написания этой книги, напал на меня перфекционизм. Ведь можно было лучше, больше, точнее… и вообще, я не готова…

И тут очень вовремя в интернете попадается мне такой текст:

Никогда не будет того момента, когда ты достаточно совершенен. Горизонт недостижим. Выходи уже на рынок, делай свое дело. Делай его хорошо и получай благодарности. Делай ошибки и получай обратную связь. Просто позволь миру самому решить, как ему это.

И тогда остается одно-единственное препятствие. Завершающий штрих. О нем мы и поговорим ниже.

Самая главная задача этого квадранта – разрешить себе быть тем, кем хочешь. Можно состояться, реализовывать себя и быть счастливым!

Опять процитирую моего любимого Вячеслава Полунина: «Чем дольше живу, тем больше понимаю, что «всего добился» – это когда взобрался на вершину, видную отовсюду. Водрузил знамя, получил медаль, премию, прославился, обронзовел в памятник. Чушь. Меня интересуют те, кто добился чего-то внутри себя. У меня сейчас больше десятка друзей, и все – удивительно счастливые люди. А они ухитряются транслировать это счастье независимо от того, каковы их формальные достижения, сколько у них денег, есть ли у них трудности. Они сильнее мира. Они не зависят от мира, а помогают ему быть счастливым…»[5]

Девочка сделала суперпрограмму по гимнастике, заняла первое место, ей говорят: «Ты гений!» «Нет, – говорит она, – у меня там ошибка, там ошибка и там ошибка». И наш внутренний голос – это обычно голос критика, который говорит: нет, ты мог бы и лучше. Тебе надо еще потрудиться, поучиться, поработать над собой.

Уже неважно, сколько и как ты сделал, и уже неважно, сколько тебе заплатили. Если твой внутренний Критик недоволен, все это обесценивается. Поэтому очень важно принятие не только миром, но и самим собой, глубокая благодарность себе и Вселенной. Осознание ценности того, что ты делаешь. Разрешение этому быть.

Знаю много случаев, когда человеку говорят: «Выступи, мы все сделаем, и концерт организуем, и книгу издадим!» А он в ответ: не поеду, не напишу, не готов. Как это – не готов? Что, его не прет? Прет! Разве он не поет каждый день в студии? Поет. Не умеет этого делать? Умеет. Не приходят сообщения каждый день от благодарных слушателей (читателей) в фейсбуке и в Вконтакте? Приходят. Но не поеду. Не готов.

Именно этот вектор заложен в четвертом квадранте «Можно».

…Когда развалился Советский Союз, Игорь учился в аспирантуре в университете одной из союзных республик. Он был подающим надежды ученым, но в его отрасли науки в то время все умерло и обанкротилось. Поэтому он пошел в бизнес. Причем не отошел от своей темы и своего направления: прежде занимался биологией, а стал работать в фармакологии, создал завод. А отец Игоря был партийным работником и настоящим, убежденным коммунистом. Он не пережил развала СССР и очень остро, как предательство, воспринял переход сына в бизнес из науки. Для него сын стал капиталистом, олицетворением того, с чем он воевал всю жизнь. Отец порвал с окружающим миром, уехал жить на дачу и стал разводить пчел. Сына-предателя вычеркнул из своей жизни и помощь от него не принимал, потому что это были «проклятые» деньги, зло и позор. Ее приходилось тайно передавать через маму.

Когда отец заболел раком и понял, что скоро умрет, он написал завещание, которое попросил вскрыть еще до похорон. Ничего материального в завещании не было, там вообще был только один пункт – чтобы в день его похорон сына вообще не было в этом городе.

Игорь разрешил себе и свой успех, и право быть счастливым, несмотря на свой успех.

Этот голос внутри всегда чей-то, очень часто – родительский. Есть такой анекдот. К психоаналитику приходит пациент, ложится на кушетку, а аналитик ему говорит: «Ну что, предлагаю сократить сеанс. Давайте сразу обвиним во всем ваших родителей и разойдемся».

Слово «виноваты» сюда не подходит, потому что родители всегда стремятся к лучшему, просто они исходят из своей картины мира. Представьте, что за вашим правым плечом стоит папа, за левым – мама. Своим видением на пересечении этого стереокинотеатра они и формируют вас. Бывает, мама и папа противоречат друг другу. Моя мама очень хотела из меня воспитать «звезду», а папе очень важно было, чтобы я правильно вышла замуж и прилично выглядела. Он видел меня домохозяйкой при муже. И это настолько прочно поселилось у меня в голове, что меня всю жизнь бросает из одной картины в другую. То я вдохновенно выступаю перед аудиторией, то возвращаюсь на кухню и начинаю с той же страстью варить борщи. Потом начинаю скучать на кухне и снова иду к людям. Казалось бы, какая тут может быть самореализация?