Босс - Катерина Траум

Справа от неё чуть нагревшееся на солнце стекло, но подоконник под ягодицами такой холодный, что тепла не чувствуется. С лёгкой тоской повернув голову и утыкаясь взглядом в высокий кованый забор Браунвилля, Эми неожиданно для себя улыбается: ворота распахиваются, пропуская чёрный джип. Она не видела Ника с той ночи, которую помнила урывками, но некоторые моменты всплывают в памяти, когда замечает за рулём знакомую крепкую фигуру в чёрном пиджаке.

Another hero, another mindless crime/ Ещё один герой, ещё одно безрассудное преступление,

Behind the curtain, in the pantomime/ За занавесом, в виде пантомимы.

Hold the line, does anybody want to take it anymore/ Подождите, кто-нибудь хочет терпеть это и дальше?

— The show must go on! — практически выкрикивает женский нетрезвый голосок, и Эми с закрытыми глазами откидывается на сиденье, дирижируя себе пальчиками — Inside my heart is breaking, my make-up may be flaking, but my smile still stays on…

— Сумасшедшая! — смеётся водитель её абсолютному забвению, подаренному бессмертными строчками, нарастающей скоростью, с которой машина несётся по тёмной ночной трассе, и вновь прижавшимся к её губам горлышком бутылки — виски почти закончилось.

— Гони, Никки! — салютует Эми ему «Джеком», улыбаясь при этом так широко, что кажется, скулы сведёт. Нажав кнопочку стеклоподъёмника, открывает окно, и холодный ветер треплет её спутанные светлые волосы.

И он послушно выжимает педаль газа, как мальчишка, увлечённый соседкой по парте и пытающийся её впечатлить. Мотор утробно ревёт, джип летит так быстро, что пассажиров вжимает в сиденья. Ник явно виртуоз, потому как на приближающемся повороте даже не сбрасывает оборотов, безупречно вписываясь в изгиб дороги. А вот его спутница не удерживает шаткого равновесия, и с громким хохотом заваливается ему на плечо, вынуждая спешно притормозить с визгом шин об асфальт. Из бутылки на его брюки выплёскивается пятно алкоголя.

— Блять! Прости! — торопливо извиняется Эми, смешно пытаясь размазать рукавом куртки след на его одежде, но спустя несколько секунд только с тихим хихиканьем утыкается ему в шею холодным носиком, вызывая мурашки на коже. — Ты крутой водитель.

— А ты — самая бешеная девчонка, какую я только встречал.

Ей приятно вспомнить о той ночи — даже если она всплывает частями. Приятно думать о том, сколько восхищения было в ярких зелёных глазах, и как Ник сдался, вместе с ней вторя голосу Фредди Меркьюри. У него выходило хреново, мелодичности и ритма не было совсем, но он всё равно старался, барабаня пальцами по рулю. Эми благодарна ему за это. Что поддержал и поговорил с ней, что просто был рядом, когда она так сильно нуждалась в чьём-то обществе. Хочется отплатить ему хоть каплей такого же тепла, и она жадно всматривается через окно на подъездную мощеную дорожку.

Но водитель не выходит из остановившейся машины. Зато с заднего сиденья выбирается высокая, статная незнакомка с пышной гривой угольно-чёрных кудрей. Эми невольно хмурится, моментально теряя лёгкий настрой: кого принесло в эти стены сегодня, что за покачивающаяся на высоченных каблуках мадемуазель? Гостья тем временем захлопывает дверцу джипа, одёргивает обтянувшее её до пошлости короткое бирюзовое платье. Кажется, что немаленький размер бюста сейчас перевесит её вперёд, и вся эта конструкция из известных брендов, ровных длинных ног и пухлых губ рухнет раскрашенной мордочкой в ступени.

«Наоми» — вспыхивает в голове пониманием, когда Эми сопоставляет образ неизвестной стройной мулатки с небрежными словами Алекса о количестве заменившего мозг силикона. Она тихонько ухмыляется, мурашками предвкушения чувствуя, как сегодня нерадивой бухгалтерше достанется от Босса за её дерьмовые отчёты о работе. Наверняка Алекс вызвал её, чтобы пропесочить, как следует.

Амелия с облегчением выдыхает, теряя интерес к гостье. Из библиотеки слышно, что Кларксон открывает для неё входную дверь, и теперь каблуки стучат по каменной лестнице наверх. Всё правильно, всего лишь деловой визит. Бросая короткий взгляд на оставшуюся во дворе машину, Эми замечает спокойно курящего у капота Ника, и на секунду останавливает взгляд на этой расслабленной фигуре в чёрном пиджаке. В его волнистых пшеничных волосах играет ветер. Может, выйти и присоединиться? Капли тепла не помешает после холода последних двух дней.

Но тут где-то над ней слышится звонкий звук брякнувших бокалов, заставляющий нервно дёрнуться и крепче сжать книгу в руках. Амелия с сомнением прищуривается, сильней напрягая слух. Слишком тонкий звон, хрустальный. Алекс явно угощает гостью вином. Это вежливость, или часть какого-то нового спектакля — не разобраться. По крайней мере, месяц назад для самой Эми дегустация итальянского мерло закончилась плачевно.

Агата Кристи благополучно отставлена, томик брошен на подоконнике, и Амелия спрыгивает на пол. Интуиция просыпается, буквально шипя о том, что происходит нечто странное. Деловые визиты у Алекса обычно короткие: все текущие дела фирмы в основном решаются без него, но под неусыпным контролем «серого кардинала», который даже не светится в офисе. Но чтобы распивать его коллекционное вино в компании подчинённой — это должно быть нечто экстраординарное. Эми с трудом заглушает порыв подняться на второй этаж и задержаться у дверей, так что просто замирает, слушая, что же происходит над её головой.

Непонятный стук. Брякает о паркет что-то деревянное, ужасно знакомо. Подставка для карандашей, наверняка, потому как она такая неустойчивая, и первой падает со стола Босса, если его чуть резко пошатнуть в неукротимом рывке — она помнит…

И цепенеет от ужаса при догадке, которую подтверждает громко прокативший по пыльным коридорам Браунвиллся женский стон наслаждения. Беззастенчивый, открытый. Отдавший тугим импульсом впрыскиваемого в кровь яда. Горечью во рту и привкусом пепла, который сейчас впитывает другая. Другая, за несколько минут визита получившая то, чего сама Эми не может добиться чёртову третью неделю.

Обнимает себя дрожащими руками и прикусывает губу, устремляя неверящий взгляд наверх, на серый потолок и старую вычурную пыльную люстру. Словно чтобы развеять последние хрупкие кусочки надежды, из кабинета доносится жеманный хохот и томный зов:

— Алекс…

Эми сглатывает тугую едкую горечь, вставшую комком в горле. Пальцы сжимаются в кулаки, впиваясь в кожу ладоней ногтями до следов-полумесяцев. Боли нет — физически может ощущать только разъедающую внутренности пустоту. В животе горит от отчаяния и обиды, и, не выдержав, девушка с размаху пинает стоящий посреди библиотеки журнальный столик. Он заваливается на бок и оглушительно грохает об пол. Это должно быть слышно наверху, но явно никого не смущает: чёртова Наоми снова стонет, будто издевается.

— Сука! — лишь шипит себе под нос Эми, и даже не замечает, как по щекам катятся слёзы. Зажмуривается, пытаясь сохранять уплывающий рассудок, а не ворваться прямо сейчас с ножом в кабинет Алекса, чтобы превратить эту ебливую тварь в кровавые лоскуты. Холодная металлическая рукоять даже становится тяжелей в кармане джинсов.