Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса - Генри Воллам Мортон

Я осматриваю Рослин, перебираюсь в графство Файф, присутствую на похоронах германского флота и продолжаю путешествие: еду сначала в город Эндрю Карнеги, затем в Линлитгоу и дальше к древним стенам Стерлинга, где предаюсь воспоминаниям о королеве.

1

Я выехал из Эдинбурга, намереваясь пересечь залив и попасть в Файф. Но не успел я отъехать от города и на милю, как вспомнил об одном нереализованном плане. Я же собирался посетить Рослин! По правде говоря, это было лишь одно из 6082 дел, которые я себе предварительно наметил в Эдинбурге и его окрестностях. Наметил, но, к стыду своему, не выполнил. Здесь же ситуация усугублялась еще и тем, что некая знакомая дама взяла с меня клятвенное обещание заехать в Рослин, все осмотреть, а потом на досуге прислать ей подробный отчет или, на худой конец, хотя бы почтовую открытку. Я давно уже заметил, что многие женщины просто обожают отсылать невинных странников-мужчин в обременительные и совершенно необязательные путешествия. Возможно, эта малоприятная привычка сохранилась еще со времен средневековья, когда у прекрасной дамы не было иного способа отделаться от назойливого ухажера, кроме как отправить его в далекие (и опасные!) края — якобы на поиски какой-то невероятной (но очень нужной!) вещи.

Я мог брюзжать, сколько душе угодно, но обещания следует выполнять. Тем более данные прекрасной даме — нельзя же обманывать их ожидания. Тяжко вздохнув, я повернул на юг и довольно скоро достиг Рослина.

Поднявшись на высокий утес, громоздившийся над заросшим лесом ущельем, я некоторое время разглядывал то, что осталось от средневекового замка. Затем прошел по подъемному мосту (то есть, я хочу сказать, некогда подъемному — сейчас-то мост был опущен и навечно врос в землю) и очутился на территории замка. Навстречу мне вышел мужчина, который с ходу предложил арендовать утес вместе с замком за смешную сумму в 120 фунтов в год. Идея показалась мне заманчивой. Даже второразрядная квартирка в Кенсингтоне стоила дороже! Представляете, за эти деньги я мог бы круглогодично жить на вершине утеса и посылать друзьям письма на почтовой бумаге с гербом Рослинского замка. Причем непременно позаботился бы, чтобы название замка писалось на старый манер — «Rosslyn»! Мой собеседник сообщил, что в здании имеется ванная (с холодной и горячей водой), четыре спальни и столовая, чьи окна выходят прямо на живописное ущелье. Среди дополнительных достоинств замка числился призрак «Прекрасной Розамунды, Белой Дамы Рослина», который в последнее время, увы, что-то давно не показывался!

Я часто размышлял, пытаясь понять, какой смысл «Дик Терпин и компания» вкладывали в выражение «идеальное жилище для джентльмена-литератора». Я бы предложил в качестве такового жилища заложенную-перезаложенную квартирку с видом на мыловаренный завод. Именно там упомянутый «джентльмен-литератор» будет творить наиболее эффективно, ибо, по моему твердому убеждению, лучшие подруги творчества — это нужда, дискомфорт и вечно недовольная жена «в обносках». Однако агенты по продаже недвижимости, очевидно, ссылаясь на пример «Терпения»[19], решили сделать из всякого Банторна извечную жертву ветхих домиков, полуразрушенных амбаров, конюшен — короче, всей той сельской экзотики, в которой слишком много «романтики», чтобы селить туда нормальных людей. Я так понимаю, что Рослин как нельзя лучше подходит под эту категорию. Пожалуй, лондонский агент в приступе лирического настроения объявил бы это место приютом для любого вида вдохновения. А призрак Прекрасной Розамунды проходил бы у него по статье «дополнительная прибыль».

Как ни странно, но на сей раз агент оказался бы прав! Рослин видится мне идеальным местом для создания юмористического романа. Заключенный в одну из замковых темниц «джентльмен-литератор» стал бы искать утешения в образе вудхаузовского героя. Или же — если бы ему пришлось трудиться в камере пыток, вырубленной в скале еще во времена Роберта Брюса, — он мог бы написать разухабистое обозрение.

Однако, несомненно, самой большой приманкой для вечно нищего «джентльмена-литератора» стала бы легенда о многомиллионном сокровище, захороненном где-то в подземном склепе. Легенда гласит, будто точное место знала лишь хозяйка дома Сент-Клэров, но, к сожалению, она унесла эту тайну с собой в могилу. Однако говорят, что, если громко протрубить в трубы на верхнем этаже — действительно громко, чтобы было слышно в подземельях, — то призрак покойницы восстанет и приведет вас к спрятанному кладу. А кто, как не «джентльмен-литератор» — который постоянно трубит в свои трубы, то бишь хвастается — способен на подобный подвиг!

Древний обеденный зал украшает герб того самого Сент-Клэра, который в 1580 году восстановил замок. Из окон спален открывается вид на живописную башню, подпорченную в 1650 году пушками Монка. А под замком, в глубине скалы, расположилась целая сеть подземных переходов и сумрачных пещер, которые освещаются лишь крохотными отверстиями размером с человеческий кулак. Поселись я в Рослине, то непременно устраивал бы там званые приемы. Представьте себе вечеринку, на которой вместо оркестра звучит капель подземных вод! Подобному приему позавидовала бы любая хозяйка салона из аристократического Мэйфера.

Нынешний арендатор замка, в чьи обязанности входило показывать гостям дом, показался мне самым лучшим гидом в Шотландии. Он знал о Рослине буквально все, к тому же излагал столь живо и образно, что вы вместе с ним переносились в далекие мятежные времена, когда хозяевам замка приходилось отражать нападения врагов. Его красочный взволнованный рассказ породил в моем мозгу необычные картины: вот я, орудуя деревянным брусом, отпихиваю от бруствера приставную лестницу. А теперь, склонившись, наблюдаю, как тело поверженного врага, крутясь и переворачиваясь, падает в пропасть. Один вопрос не давал мне покоя.

— Простите, — сказал я, — но мне трудно поверить, что вы даже не пытались разыскать спрятанный клад!

— Еще бы не пытался! — ответил он с мрачной усмешкой. — Копал повсюду, но так ничего и не обнаружил.

Не исключено, что когда-нибудь Рослинский замок будет объявлен историческим памятником и перейдет под опеку управления общественных работ. И тогда на его территории проведут профессиональные раскопки, которые, возможно, дадут удивительные результаты. Однако если сокровища и обнаружатся, то явно не в подземных помещениях. Суровые шотландцы, построившие первый замок, не боялись трудностей и вырубили комнаты прямо в скале. Где-то под Рослинским замком (никто в точности не знает, где именно) скрыта так называемая «Стоячая камера». Эта темница представляет собой колодец, куда пленника спускали на веревке или просто-напросто сбрасывали, если хозяин замка был не в духе. Страшно подумать, в каком ужасном положении оказывался беспомощный узник — в полной темноте и одиночестве, без всякой надежды на спасение… Полагаю, в таких условиях он очень скоро терял рассудок.

Под замком имеются и другие темницы, не менее ужасные. Сюда не доносятся никакие звуки снаружи, слышно лишь, как где-то медленно падают капли подземной влаги — «кап, кап, кап…» Этот монотонный звук мог свести с ума — особенно если вода была за дверью камеры, а несчастный пленник погибал от жажды. Но даже и в противном случае — то есть если вас обеспечивали водой и минимальной пищей — это было ужасное существование. Только представьте, каково долгие годы сидеть в одиночестве и слушать мерное «кап-кап-кап». Вы считаете капли, ждете их, в конце концов начинаете с ними беседовать…