Тени нашего прошлого. История семьи Милтон - Сара Блейк

– Как же так получается? – спросил Данк.

– Мы хотим обмануться. У людей снова есть хлеб. И работа. – Ее голос стал тише: Вилли закинул руки за голову и притянул щеку Эльзы к своей. Она негромко прибавила: – В этом его гениальность.

– Гениальность Гитлера: занять Рейнскую область, все время декларируя мирные намерения, – заключил Гарри.

– Тем не менее войну удалось предотвратить, – заметил Огден.

– Да, – согласилась Эльза, пристально глядя на него. – А теперь все сталелитейные заводы Рура в его руках.

Огден не отвел взгляда.

– Никто не хочет войны, – ответил он после секундной паузы.

Эльза аккуратно поставила стакан на столик.

– Значит, нам конец.

Внезапно Огден покинул собеседников и удалился в глубь веранды, присоединившись к мистеру Лоуэллу у тележки с напитками.

– Я не могу понять, почему люди не протестуют, – нахмурился мистер Лоуэлл.

– Есть много способов протестовать, – ответила Эльза, глядя на Огдена, стоявшего к ним спиной.

Огден не повернулся, но Китти показалось, что между ним и Эльзой словно натянулась струна. Что она имеет в виду?

– Фюрер говорит: «Я не диктатор. Я лишь упростил демократию», – процитировала Эльза.

– Блестяще, – выдохнул Данк рядом с Китти.

– Да, блестяще, – признала Эльза. – И в этом беда. Очень многие видят в нем только головореза. И не замечают гения. И поэтому все происходит быстро, без остановки. За несколько месяцев. Прямо у вас перед носом.

– Боже правый! – взволнованно воскликнула миссис Лоуэлл. – Вы же не хотите сказать, что это может случиться здесь?

– Прошу прощения, миссис Лоуэлл. – Эльза повернулась к ней со слабой улыбкой. – Но неверно думать, будто новости происходят где-то в другом месте. С другими людьми. Новости – это всегда о вас. Вы просто должны поставить себя на их место. Должны понять, как… вы должны быть бдительны.

– Миссис Хоффман, у нас есть законы, которые защищают слабых. – Миссис Лоуэлл не собиралась сдаваться.

– Защищают. – Эльза помолчала, пристально глядя на пожилую женщину. Потом продолжила, и голос ее звучал тихо: – Кто защищает тех негров, которых выволакивают из тюрем и вешают на деревьях?

С таким же успехом она могла бы швырнуть бомбу, подумала Китти. Наступила потрясенная, внезапная тишина. Ужасная картина, непроизносимая – и вот она, прямо у них перед глазами.

– Но ведь это другое, совсем другое, – запротестовал мистер Лоуэлл.

– Разве? – спросил Гарри.

– Не надо поддевать собеседников, – с достоинством сказала миссис Лоуэлл. – Ты знаешь, что другое.

– Оставим это, – перебил ее мистер Лоуэлл. – Но, миссис Хоффман, человеку с вашим положением, с положением вашего отца не о чем беспокоиться…

– Нет, – печально улыбнулась Эльза. – Мой отец не беспокоится. Он верит в хороших людей.

– И это к добру, верно? – не отступала миссис Лоуэлл.

– В наши дни добро напугано, миссис Лоуэлл.

Огден наконец повернулся к ним, внимательно прислушиваясь.

– Слишком много разговоров, – сказала Эльза. – Так много разговоров. Но никто не действует.

На лице Огдена промелькнула тень раздражения. Наблюдая за ним, Китти впервые пришло в голову, что ему, возможно, вовсе не нравится Эльза. Ее захлестнуло чувство облегчения. Это было чересчур. Эта женщина, обнимающая своего сына и рассуждающая о войне, явно переходила границы. Было совершенно очевидно, что Огден тоже так считает.

– И с каждым днем все становится проще, – тихо продолжала Эльза. – Теперь стало совсем просто. Повсюду только разрозненные, единичные акты героизма или трусости.

– А не может быть чего-нибудь без крайностей? – спросила Китти, переводя взгляд на Эльзу. – Промежуточного?

– Промежуточного? – с едва скрываемой насмешкой переспросила Эльза.

– Вы должны уехать, моя дорогая. Почему вы не уезжаете? – вступил в разговор мистер Лоуэлл, прежде чем Эльза успела ответить.

– Мы не можем оставить Германию нацистам.

Гарри вышел из тени и прислонился к арке веранды.

– Сейчас самое подходящее время, – сказала Эльза. – Сейчас, в разгар подготовки к Олимпиаде, когда призывы против евреев убираются с улиц, особенно вокруг стадиона, мы должны доказать его лживость, мы должны…

– Мы? – От волнения и неловкости Китти расплескала вермут на деревянный пол.

Эльза кивнула ей:

– Вы должны действовать.

– Действовать. – Китти раздраженно встала и покинула полукруг кресел, направившись к балкону. Солнце, подрагивая, висело прямо у гладкой поверхности воды. Эта женщина, сидящая там, и мальчик у нее на коленях, словно уголек, пылающий так настойчиво и жарко, – они угрожали беседе, веранде и этому часу, предназначенному для того, чтобы просто выпить коктейлей перед ужином.

С ножки Вилли соскользнула тапка, и Эльза не глядя молча надела ее обратно. Этому мальчику место наверху. Мальчику нужно лежать в постели. Он явно устал. И слишком мал. Китти заставила себя отвести взгляд.

– Не секрет, что Гитлер намерен вооружить страну, – продолжала Эльза. – Но понимаете ли вы, что это делается уже много лет? Отцовский завод давно выпускает спусковые механизмы для гаубиц.

Теперь все внимание было приковано к ней.

– А лафеты? – Огден скрестил руки на груди.

– В Дюссельдорфе.

– Стволы?

– В Эссене.

Что-то между ними решается, это очевидно, подумала Китти.

– Но как это возможно? – с удивлением спросил Данк.

– У Гейдриха есть система предупреждения, – объяснила Эльза, глядя на Огдена. – Перед приездом французских инспекторов на конвейеры запускают шпильки для волос и краны.

– Так-так, – сказал Огден.

– Хуже того, – она подалась вперед, – в прошлом месяце на заводе начали отливать маленькие пропеллеры для самолетов, которые приводятся в движение потоком воздуха и издают ужасающий звук.

– Для чего они?

Она умолкла, подбирая нужные слова.

– Каждый бомбардировщик «Штука» над Англией будет завывать…

– Англией? – переспросила Присс.

– Англия, – подтвердила Эльза. – Потом Россия.

– Есть доказательства? – спросил Огден.

Эльза медленно кивнула, глядя ему прямо в глаза.

Огден поморщился и отвел взгляд.

– Слышали? Жаль, я не могу добыть такие доказательства, – сказал Гарри. – Тогда бы мы приступили к делу, и началась бы эта война. Было бы правильным…