Испытание - Трейси Вульф

тех пор, как мы возвратились в Кэтмир с острова, я чувствую, что могу дышать свободно. Что, возможно, мир не обрушится на нас в эту самую секунду. Конечно, он может обрушиться на нас через десять секунд, но пока что я буду наслаждаться этой короткой передышкой и возможностью посмеяться вместе с моими друзьями прежде, чем все опять полетит в тартарары.

Возможно, как раз потому, что сейчас я не полностью объята страхом, я пользуюсь возможностью оглядеться по сторонам. И вижу, что Двор ведьм и ведьмаков совершенно не похож ни на Двор драконов, ни на Двор горгулий – единственные Дворы, где мне довелось побывать.

Если Двор драконов представляет собой образчик манхэттенского гламура, а Двор горгулий явно застрял в средневековье, то Двор ведьм и ведьмаков – воплощение изящества: его архитектура изысканна, и он полон затейливых произведений искусства. Стены коридора украшены барельефами с изображением четырех стихий, солнца, луны и звезд и полотнами в великолепных рамах из настоящего золота. На картинах изображены ведьмы в небесно-голубых одеждах, стоящие в магических кругах, а также лесные пейзажи. И везде полным-полно свечей. Красные, фиолетовые, черные, белые, золотистые – они стоят в канделябрах, торчащих из стен через каждые несколько футов.

Половина этих свечей зажжена. Тут я замечаю, что перед нами на расстоянии в несколько ярдов идут две ведьмы – одна справа, другая слева. Каждая из них несет длинный факел, по виду напоминающий церемониальный, и зажигает им свечи.

– Почему они не используют магию? – шепотом спрашиваю я Мэйси, и она мотает головой.

– Нас с младых ногтей учат, что магию нельзя тратить на пустяки. Она обходится дорого – и нам, и природе, и самой вселенной, – так что мы не пускаем ее в ход для таких утилитарных вещей, как зажжение свечей, не используемых в чарах и обрядах. Тем более, что их приходится зажигать каждый день в одно и то же время. Королева настаивает на том, чтобы зажигать их, несмотря на то, что у нас есть и обычное освещение.

Она начинает говорить что-то еще, но резко обрывает свою речь, когда мы приближаемся к огромным застекленным створчатым дверям. Они выкованы из настоящего золота, на котором выгравированы венки из цветов. И каждый из этих цветов инкрустирован драгоценными и полудрагоценными камнями – рубинами, изумрудами, сапфирами, лазуритом, кварцем, бирюзой и многими другими, названий которых я не знаю.

Не надо быть гением, чтобы понять, что сейчас мы войдем в зал для королевских аудиенций. Это ясно не только по этим баснословно дорогим дверям, но и по тому, что Мэйси вытягивается в струнку, чего прежде я за ней не замечала. И все в Ведьминской гвардии делают то же самое – особенно Валентина.

– Не вздумайте проявить к ним неуважение, – предостерегает нас она и поправляет свой плащ. – Или я заставлю вас пожалеть, что вы родились на свет.

Затем прежде, чем мы успеваем осмыслить ее предостережение, она шагает вперед, и громадные золотые двери начинают отворяться.

– Добро пожаловать, – цедит она сквозь зубы, – в Большой зал Двора ведьм и ведьмаков.

Глава 23. Много шума из ничего

Проходит несколько секунд прежде, чем двери распахиваются полностью, и, пока мы ждем, я успеваю рассмотреть Большой зал. Я убеждаюсь, что его можно было бы назвать также тронным залом и что король и королева явно выставляют свое богатство напоказ.

Это кажется мне странным: близко общаясь с Мэйси и дядей Финном, я бы ни за что не подумала, что Двор ведьм и ведьмаков может выглядеть вот так. Двор вампиров? Черт побери, да. Безусловно. Но те ведьмы и ведьмаки, которых я знала по Кэтмиру, намного скромнее. Они не стремятся афишировать свои богатство и власть.

Но это же Двор. А если судить по тому, что мне известно о королях и королевах минувших времен, то именно ради этого они и устраивали свои Дворы – чтобы демонстрировать богатство и власть.

Когда мы входим в Большой зал, я понимаю, что мне только казалось, что коридор богато украшен. Теперь я вижу, что он выглядит довольно скромно по сравнению с этим залом с его огромными фресками на потолке, гигантскими люстрами и картинами, покрывающими стены целиком, за исключением исполинских окон, обрамленных шелковыми занавесками. Пол здесь выложен мрамором с золотистыми прожилками – в тон тому золоту, которым отделан сам зал и роскошная мебель. Троны тоже изготовлены из чистого золота и инкрустированы драгоценными камнями размером с кулак, а сиденья и спинки прикрыты подушками из лилового атласа – надо думать потому, что сидеть на золоте не так уж удобно. Впрочем, тому, кто желает иметь трон из чистого золота, все равно, что на нем неудобно сидеть, главное – продемонстрировать, что его владелец влиятелен и могуч.

Я немного удивлена тем, что король и королева не сидят на своих тронах. Мне не довелось познакомиться с ними, когда они посещали Кэтмир, но сейчас я вижу, что у них очень надменный вид. Правда, их подданные в этом зале смеются, болтают, лакомятся яствами, расставленными на роскошном фуршетном столе, который тянется вдоль всей боковой стены, и никто не выглядит особенно подобострастным.

Двери за нами затворяются с глухим стуком, и все в зале поворачиваются в нашу сторону еще до того, как гвардейцы окружают нас и ведут в переднюю часть зала – причем маршируют они очень замысловато.

Вперед выходит мужчина в причудливо выглядящем мундире и объявляет:

– Король Линден Цой и королева Имоджен Цой.

Только когда мы оказываемся перед тронами, король и королева выходят из толпы, облаченные в фиолетовые бархатные одежды. Король темноволос, подстрижен ежиком, камзол под фиолетовым плащом облегает его немного плотнее, чем тогда в Кэтмире. Королева возвышается над своей парой, и ее пшеничные волосы волнами ниспадают на усыпанное бриллиантами платье, переливающееся при каждом ее движении. Их головы увенчаны коронами, и, когда они усаживаются на свои троны – король слева, королева справа, – все гвардейцы кланяются им так низко, что, кажется, еще немного, и они поцелуют пол.

Еще больше я удивляюсь тому, что мои друзья делают то же самое – Мэйси, Иден, Дауд, Джексон, Хадсон и члены Ордена кланяются королю и королеве ведьм и ведьмаков. Пара секунд, и все в комнате следуют их примеру, так что единственным человеком, который остается стоять прямо, становлюсь… я.

Я тоже начинаю сгибаться, но Джексон и Хадсон одновременно сжимают мои локти, побуждая меня продолжать стоять прямо. И до меня доходит, в чем суть. Разумеется, они