Свадьба в Венеции - Натали Риверс

Лоренцо, сердитый, вышел из салона и направился к коттеджу. Приблизившись к передней двери, он заглянул в окно. То, что он увидел, заставило его застыть на месте.

Хлои плакала. Она сидела на софе, закрыв лицо руками, и все ее тело сотрясали рыдания.

Острая, словно нож, боль пронзила Лоренцо, когда он повнимательнее все рассмотрел. Ему захотелось войти и утешить жену. Нежно обнять и избавить от дальнейших страданий.

Но Хлои не хотела видеть здесь Лоренцо. Она ясно дала это понять, сказав ему, что вещи Лиз — личное дело и она разберется со всем сама.

Лоренцо вдруг понял, что не должен беспокоить жену — от его присутствия ей станет еще тяжелее.

Он бесшумно отвернулся и отошел. Потом отогнал лимузин подальше, чтобы Хлои не заметила его, уходя, и стал тихо ждать ее появления. Он будет следить издали за тем, чтобы у нее было все в порядке. А потом проводит домой.

Хлои стояла в спальне у огромного окна и смотрела на предрассветный пейзаж. Было четыре утра, и небо уже начало слегка светлеть.

Ей не спалось. Она думала о том времени, когда рассказала Лоренцо о доме своей мечты — доме, который, как она поняла, вдохновил его на покупку той земли, где они недавно поселились.

Тот разговор произошел через год после того, как она стала работать у Лоренцо. Они ехали из Лондона на деловую встречу с человеком, который отказался покидать свой дом в графстве Эссекс ради встречи с Лоренцо в столице. Хлои нравилось это путешествие. Нравилось сидеть со своим роскошным боссом на переднем сиденье его спортивного автомобиля и болтать о разных пустяках.

И тут неожиданно что-то в этой сельской местности, в ее узких извилистых дорогах напомнило ей о доме, в который она как раз приезжала в детстве. Ее тетя работала тогда домоправительницей, выполняя те же обязанности, что и миссис Гест. И как-то раз летом, когда хозяева уехали путешествовать, она пригласила Хлои с сестрой и матерью в гости.

Хлои была совершенно очарована просторными и словно воздушными комнатами. Она никогда раньше не видела, чтобы в жилом доме все стены были стеклянными, если не считать магазины на центральной улице, и нашла это фантастическим. Ее сестра боялась высоты и не решалась подходить к окнам верхнего этажа, а Хлои прижималась к стеклу, и ей казалось, что она парит над полями.

Мама и тетя отгоняли ее, боясь, как бы она не оставила следы пальцев на стекле, а потом Хлои услышала их разговор о том, насколько трудно содержать такую огромную поверхность стекол в чистоте. Но Хлои это не интересовало. Ей просто нравилось ощущение полета, и она мечтала, что когда-нибудь будет жить в таком же месте.

Удивительно, что Лоренцо это запомнил и приложил усилия, пытаясь найти похожий дом в качестве свадебного подарка жене.

С самого начала их отношений он всегда был внимательным и предупредительным. Именно подобные жесты со стороны Лоренцо давали Хлои основание верить в то, что он ее любит, хотя никогда и не говорит об этом.

А теперь она окончательно запуталась. Конечно, муж с большим вниманием относился ко всем ее потребностям, пытался всячески доставить ей удовольствие и позаботиться о ней и об Эмме, но тут не забывал упрекнуть тем, что Хлои осмелилась открыть ему свои истинные чувства, осмелилась полюбить его. Да мало того, еще и требует от него ответной реакции! Почему Лоренцо ведет себя так, будто она совершила непростительное моральное преступление, испытав нечто волшебное?

Хлои дрожащими пальцами взъерошила волосы, отбросила их от лица и вздохнула.

Светло-абрикосовая полоса окрасила восточную часть неба — солнце встает. Гигантское окно давало ей возможность любоваться удивительным и величественным зрелищем.

Хлои вдруг пришло в голову, что должны были запеть птицы. Их утренний хор должен был уже зазвучать, но она ничего не слышала. Тройной слой армированных стекол был звуконепроницаемым и делал внешний мир полностью немым.

Эта мысль огорчила Хлои. Она сравнила стеклянную клетку с собственной ситуацией — дом был ужасным подобием ее брака с Лоренцо. Перед ней открывался прекрасный мир, а она не жила в нем по-настоящему, а лишь играла роль. Все птицы снаружи пели, приветствуя зарю, а до нее не доходил даже тончайший писк.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Хлои бесшумно прошла через комнату, взяла халат, потом спустилась по лестнице, желая выйти в парк.

Но, как ни странно, ничего не получилось: кухонная дверь оказалась запертой, а где лежал ключ, она не помнила.

Она торопливо бросилась в гостиную, чтобы попытаться раздвинуть высокие стеклянные двери, но тут же поняла, что не знает, как это сделать. Она помнила, что они открывались автоматически — где-то должен находиться пульт или кнопка, — но не могла найти ничего подобного.

Со слезами, бегущими по щекам, она беспомощно смотрела сквозь массивное стекло, отгородившее ее от внешнего мира.

Лоренцо, проснувшись, понял, что Хлои нет рядом с ним. Он знал, что ее мучает бессонница и она часто встает до рассвета, чтобы полюбоваться сельским пейзажем. Но сейчас он не мог вспомнить, когда слышал в последний раз, как она бродит по дому.

Неожиданно Лоренцо осознал, что вокруг необыкновенно тихо. Через открытую в смежную комнату дверь ему было слышно, как посапывает во сне Эмма, но он не слышал Хлои. Лоренцо сел и сразу понял, что она ушла.

С бьющимся сердцем он выскочил из кровати. Она убежала — снова предала его и их брак.

Огромным усилием он заставил себя успокоиться. Лоренцо знал, что она никогда не оставит Эмму. Видимо, Хлои спустилась вниз, на кухню, чтобы перекусить или попить. Он видел вчера утром полупустые чашки с настоем ромашки возле ее кровати и вспомнил, что вечером, когда ложился спать, их там не было.

Но в это утро он почувствовал, что что-то изменилось. Хлои была слишком расстроена накануне. Вдруг она поняла, что ей больше не нужен этот брак? Вдруг снова решила оставить его?

От этой мысли Лоренцо пришел в ужас. Натянув брюки, он выбежал из спальни и понесся вниз по лестнице.

И тут он увидел ее. Она стояла возле стеклянных дверей, пытаясь открыть их.

— Что ты делаешь? — рявкнул он суровым от страха голосом. — Куда это ты собралась в половине пятого утра?

— Никуда. — Хлои повернулась к нему, и он увидел, что она плачет.

Мучительная боль пронзила его. Она снова пришла в смятение, и он знал, что только он виноват в ее страдании. Он был неспособен сделать ее счастливой, и сознание этого убивало его.

— Прости, — произнес он, нежно прижимая жену к себе. Он знал, что от объятий ей не станет легче. Хлои не была с ним счастлива, и он никак не мог ее утешить.

— Я не сумела открыть эти двери, — глухо произнесла Хлои, уткнувшись ему в грудь. Лоренцо расслышал нотки муки в ее голосе.