Долина дракона - Ванда Алхимова

Всем хотелось увидеть клад Кондлы своими глазами. Красный приказал гвардейцам таскать мешки в сокровищницу и складывать прямо на полу, посередине. Сокровищница была невелика, и в ней доставшееся Кулену богатство смотрелось еще баснословнее.

Король наблюдал за тем, как укладывают мешки, вытирая вспотевшие ладони о штаны. Выглядел он испуганным. Рядом возвышалась златовласая фигура Немеда.

– Боги морские, вот это удача! – хрипло рассмеялся он.

От звуков этого смеха Кулен встрепенулся и уставился на фомора влюбленным взглядом.

– Теперь наш уговор в силе, – негромко сказал он и сжал пальцы красавца-пирата своими.

Красного передернуло. Он поспешно отвернулся, но тут же услышал возбужденный голос Кулена:

– Смотри!

Король Приморья подошел к одному из мешков, достал из-за пояса небольшой кинжал и неловко разрезал веревку.

– Ай! – Кулен вскрикнул и сунул в рот палец.

Несколько капель кровь упали на мешок и на мраморный пол сокровищницы.

– Осторожней, – мягко произнес Немед, подходя к Кулену.

Король завороженно смотрел, как фомор мягко забирает его палец в свой рот.

– Ваше Величество, держите себя в руках, – сквозь зубы процедил Ворон.

Фомор фыркнул, Кулен покраснел и выдернул палец. Другой рукой он распутал складки мешка, пошарил и достал богатое золотое ожерелье – переплетение толстых золотых цепей, стянутых тонкими полосками золота и унизанных мелкими алыми рубинами.

– Это тебе, – Кулен протянул ожерелье пирату.

Немед рассмеялся, принял подарок и обеими руками надел на себя. Красный не мог не признать, что украшение удивительно шло златовласому фомору. Блеск золота и камней словно бы придавал лицу Немеда благородства.

Тем временем гвардейцы принесли в сокровищницу последние мешки. Красный велел Кулену запереть дверь своим королевским ключом и поставить тройную стражу. Король послушался, но вместо того, чтобы надеть ключ на толстой цепи себе на шею, робко протянул его Ворону.

– Пусть лучше хранится у тебя, – промямлил Кулен, опуская глаза и краснея. – Будешь новым Хранителем Ключа.

Красный без колебаний принял тяжелую цепь из подрагивающих пальцев и набросил себе на шею. Сжал ключ в кулаке. И только тогда смог выдохнуть.

Его золото было в безопасности. На Красного навалилась чудовищная усталость. Он отправился в свои комнаты, чтобы хоть немного поспать.

* * *

Красный пришел в свои покои, и двое мальчиков принялись раздевать его. Ворон понимал, что ему нужно омыться, но сил не было совершенно. Оставшись в одних нижних штанах, он отослал мальчишек, подошел к окну и широко открыл его навстречу ночи.

Зимний ветер с моря ворвался внутрь, подхватил тяжелые занавеси на окне, запутался в тканях балдахина, взметнул длинные волосы хозяина комнаты. Красный услышал злое шипение волн, вой ветра и – хриплое карканье. На подоконник упал черный, словно сгусток могильной тьмы, ворон со сверкающими агатовыми глазами.

Красный против воли вздрогнул – таких громадных воронов он еще не видел. Вид у посланца был дикий, встрепанные перья свидетельствовали о том, что он неистово боролся с бурей, летя сквозь зимнюю ночь.

– Ты принес мне послание от брата? – пробормотал Красный, ощущая странное желание прогнать птицу и поскорее захлопнуть за ней ставни.

Ворон раскрыл клюв, обнажая красную, влажную глотку, коротко гортанно каркнул – и Красному отчетливо послышалось: «Да». Он снова вздрогнул. Отвернулся к столику и налил себе вина.

За спиной послышался странный звук. Красный медленно обернулся – и вино потекло по его рубашке из накренившегося кубка.

Перед ним стоял, широко ухмыляясь, его родной брат, шестой из сыновей их матери – Дикий Ворон, и его длинные смоляные волосы рвал стылый зимний сквозняк.

Ангус готов был сдаться и сбежать, но бежать было некуда, а сдаться означало невыносимый позор и возвращение в мусорную кучу к Нэнни. Поэтому он держался. На голом упрямстве и отчаянии.

Финад совершенно не знал жалости. Кроме Ангуса, он готовил для танцев на канате еще полдюжины мальчишек разного возраста, и с тел несчастных не сходили синяки. На рассвете приходил стройный красавчик Леон, один из младших канатоходцев, недавно ставший любимцем толпы. Пинками и грубыми окриками он будил учеников, гнал их на улицу в любую погоду, заставляя умываться ледяной водой. Затем они завтракали жидкой кашей с осклизлым тушеным мясом и вонючей капустой, и начинались тренировки.

Учить Финад не доверял никому. Он сам, сидя в переносном кресле, с длинным бичом, каким возницы подгоняют лошадей, давал мальчишкам короткие указания и за малейший промах стегал по ногам. Иногда Финад промахивался – скорее всего, специально, и доставалось другим частям тела.

Веревка была натянута между двух колышков на высоте чуть больше локтя. Все должны были по очереди по ней пройти, балансируя небольшим шестом. Потом Финад усложнял задачу – подпрыгнуть, не упав на землю, постоять на одной ноге и так далее.

Выполнять его команды было очень тяжело и получалось далеко не сразу. У некоторых не получалось вообще, и они вечно ходили побитыми. Ангус понял, что не выносит боли. От ожога бичом у него плыло перед глазами, спирало дыхание в груди, в голове мутилось, а в груди все горело от ненависти. Ангус на полном серьезе хотел убить Финада, лишь бы прекратить ежедневные мучения.

Поэтому-то у него и получалось лучше, чем у других. Ангус быстро наловчился пробегать всю веревку, не теряя равновесия, замирать, подняв одну ногу, подбрасывать шест и ловить его и прочим мелким трюкам.

Финад был доволен – он выделял Ангуса среди других учеников, хвалил за способности и иногда после особо удачной тренировки даже баловал лакомством.

После учебы Ангус уходил бродить по городу вместе с Ланси. Эти прогулки были единственной его радостью. Ангус очень привязался к новому другу. Ланси Ласка отличался веселым птичьим нравом, беззаботностью и редкостным добродушием. С Ланси всегда было уютно, и с ним Ангус забывал о своих страданиях.

Кроме того, Ланси каждый день уверял Ангуса, что ему крупно повезло попасть к Финаду и все мучения следует почитать за счастье, ведь они открывают дорогу к выступлениям на площади и верному куску хлеба. Самого Ласку Финад в конце концов прогнал с тренировок за неумение сосредотачиваться.

Прошло два месяца, и Финад велел Кайренн взять Ангуса на выступление. Перед этим он провел с мальчишкой несколько отдельных тренировок – Ангус ходил на серьезной высоте, а внизу дюжие подручные Финада караулили с натянутым одеялом, чтобы поймать его в случае падения.

Ангус легко пробежал по канату туда-обратно, весело блестя глазами. Высота ему понравилась. Душу переполнил пьянящий восторг, он ощутил себя вольной перелетной птицей, что танцует в небе, далеко-далеко от земли и всех, кто ее населяет.