Занимательная экономика. Теория экономических механизмов от А до Я - Алексей Савватеев

Кроме определения числа лицензий разработчики дизайна попытались учесть множество подводных камней, связанных со сговором, возможными побочными платежами, нерациональным поведением участников и т. д., используя как предыдущий опыт, так и методы экспериментальной экономики и имитационного моделирования. Но издержки на привлечение крупнейших специалистов в области теории аукционов и развернутую подготовку оправдали себя с лихвой. Результаты ошеломили всех, кроме, возможно, самих дизайнеров: от фактической продажи воздуха было собрано 22,5 миллиарда фунтов стерлингов, что составляло по курсу около 39 миллиардов евро, или 650 евро на каждого жителя Великобритании, включая грудных детей и тех, кто ни о каком 3G вообще не слышал (вспомним, речь идет о событиях 2000 года!). Чтобы оценить масштаб, еще пара сравнений: собранная сумма эквивалентна 2,5 % годового ВВП Великобритании или суммарным месячным доходам государства от всех видов налогов.

Успех британского аукциона частот вдохновил чиновников многих стран повторить эту привлекательную историю. При этом звучали многочисленные голоса тех, кто утверждал, что аукционы в целом – очень эффективный инструмент, а дизайн имеет второстепенное значение. Проверить эту гипотезу решились швейцарцы несколько месяцев спустя.

Первоначальные ожидания по собранным суммам на одного человека даже превышали британские (Швейцария – еще более богатая и дорогая страна). Но организаторы решили, что справятся сами, не привлекая к анализу рынка специалистов. При этом структура швейцарского рынка была иной: девять жестко конкурирующих компаний, не всегда работающих во всех частях страны – немецкой, французской и итальянской. Из-за последнего свойства было решено сделать лицензии делимыми. При этом чиновники считали, что объединяться в консорциумы и приобретать единую на всех лицензию будут только компании, работающие в разных регионах. В остальных случаях жесткая конкуренция должна была предотвратить сговор. Это предположение стало первой ошибкой.

Второй ошибкой стала заниженная резервная цена в 20 евро на человека. По мнению чиновников, она имела сугубо номинальную роль, поскольку ожидалось ее превышение в десятки раз. Однако случилось страшное: компании решили, что война войной, но, если государство предлагает что-то почти бесплатно, нужно этим воспользоваться, разделив лицензии между собой и продолжив разборки уже после. Итог ужасен: аукцион закончился, не начавшись, на стартовой отметке в 20 евро, что стало главным провалом европейских аукционов частот для 3G связи. Впрочем, в России, в отличие от большинства стран мира, аукцион решили не проводить совсем, выдавая лицензии бесплатно, но не каждому желающему, а в соответствии с неформализованными критериями отбора.

Что касается остальных европейских стран, то результаты тоже очень разнятся. Где подошли с немецкой скрупулезностью, собрали больше 50 миллиардов евро (615 на каждого жителя Германии). Где игнорировали требование о несоответствии числа крупных компаний и выдаваемых лицензий (например, в Голландии на пять гигантов было выделено пять лицензий, и все компании меньшего масштаба, поняв тщетность борьбы, просто объединялись с находящимися на рынке), доход был вчетверо меньше. В Голландии он равнялся 170 евро на человека. Там же, где были допущены еще более грубые просчеты, денег собрать почти не удалось (в Австрии – 100, в Дании – 95, в Бельгии и Греции – по 45).

Победная поступь аукционов частот мобильного спектра по планете продолжается и по сей день. С 2014 года посредством аукционов начали продаваться частоты для стандарта 4G. В частности, в Соединенных Штатах в таких аукционах участвовало 70 компаний, 31 из них по итогам торгов получила частоты, а общие доходы государства составили 45 миллиардов долларов. Канадский аукцион принес более пяти миллиардов, что так же, как и в США, составляет около 150 долларов на человека. Аукцион 2015 года в относительно бедной Индии пополнил бюджет на 15 миллиардов.

Наконец, совсем недавно, в декабре 2020 года, в США прошли первые в мире аукционы частот для сетей нового поколения 5G с участием 57 компаний. Прошли очень успешно, уже собрав, несмотря на коронавирусный год, рекордные 70 миллиардов долларов. Так что можно с уверенностью сказать, что история аукционов частот очень далека от завершения. Более того, можно пытаться применить подобные механизмы в иных сферах деятельности – там, где есть конкуренция за определенные ресурсы, и при этом информация о борющихся за ресурс участниках неполна или недостоверна.

Как мы видели в предыдущих главах, дизайн аукциона имеет основополагающее значение, и следует более детально познакомиться как с принципами, которые позволили аукционам частот собирать десятки миллиардов долларов по всему земному шару, так и с теми рисками, которые несет в себе неправильный дизайн.

Вернемся к Соединенным Штатам. Когда в 1994 году Федеральная комиссия по коммуникациям осуществляла подготовку первого аукциона частот, перед командой проектировщиков дизайна во главе с Робертом Уилсоном и Полом Милгромом были поставлены определенные задачи. Главной из них было обеспечение эффективности аукциона. Важно было, чтобы частоты достались в точности тем компаниям, которые смогут извлечь из них максимальную прибыль. Ровно поэтому было решено проводить торги в формате открытого повышательного аукциона. Действительно, при связанных ценностях (а для аукционов, определяющих будущую структуру рынка, ценности, безусловно, имеют общую компоненту) эффективность выше, если все заявки наблюдаемы.

По той же причине повышения эффективности все блоки спектра продавались одновременно, несмотря на то, что именно такой формат в максимальной степени подвержен сговору. Риски сговора считались незначительными, поскольку компаний в каждом округе было относительно много и они, как правило, вели смертельную борьбу друг с другом. Хотя постфактум можно констатировать, что они были существенно недооценены. В то же время с целью борьбы со сговором не был использован комбинаторный аукцион Викри, позволяющий участникам делать ставки на любые возможные комбинации продаваемых объектов.

Важным вопросом являлась скорость проведения аукциона. Пустить дело на самотек не получалось. Если оценки участников взаимозависимы, в открытых аукционах выгоднее наблюдать за конкурентами, подключаясь к торгам в последний момент. Следовательно, аукцион мог просто застыть, и важно было объявить, что, если никто не сделает ставку в заданный период, победителем будет объявлен текущий лидер. Период было решено сделать переменным. На начальном этапе, когда аукционы были для компаний совершенно новым непонятным механизмом и понимания правильного поведения ни у кого не было, происходил всего один раунд повышения цен в день. На заключительной стадии, когда компании научились быстро оценивать ситуацию, длительность раунда сократилась до 20 минут.

Подведем итог. Идеи Милгрома и Уилсона позволили перевести красивые теоретические конструкции в практическую плоскость. Уже на первых американских аукционах 1994–1995 годов за фактическую продажу воздуха государством была собрана огромная сумма в 20 миллиардов долларов (более 35 миллиардов в современных деньгах), что вдвое превысило даже весьма оптимистические прогнозы организаторов. Неслучайно эти принципы торговли были затем применены при организации аукционов во многих других странах. В то же время было выявлено и некоторое число отдельных ситуаций, когда результат был далек от ожидаемого. Первая группа проблем так или иначе была связана со сговором.