Качели счастья - Лиз Филдинг

– Вы приехали не так быстро, как я ожидал.

Пойдемте, а то Тоби заскучает!

Тоби схватил Франческу за руку и потянул к входу в парк:

– Пойдем, мам!

– Да, Франческа, пойдемте. Прогулка хорошо влияет на вас. Ваши щеки раскраснелись, свежий воздух явно идет вам на пользу.

Франческа нисколько не сомневалась в том, что ее щеки красные, как помидор, но только свежий воздух был тут явно ни при чем.

– Франческа ничего не ответила Гаю на этот сомнительный комплимент только потому, что рядом находился Тоби. Но она послала Гаю взгляд, полный презрения и негодования. На что Гай только усмехнулся.

Он так же усмехнулся в ресторане, когда Стивен объявил ему о том, что они с Франческой собираются жить вместе, но не расписываться. В этой усмешке, кроме недовольства, таилось что-то еще.

Но, что бы это ни было, сердце Франчески бешено заколотилось от этой усмешки.

Они стояли около аттракциона. Франческа не желала в этом участвовать, обещая подождать рядышком, пока Тоби и Гай будут развлекаться.

Но Гай – в который раз? – прибегнул к хитрости, заявив, что знает: Франческа хочет поговорить с ним о доме, и, как только они войдут в кабинку колеса обозрения, он весь в ее власти.

А тут еще Тоби начал умолять:

– Мамочка, ну, пожа-а-а-алуйста, пойдем!

И Франческа не смогла устоять против этой двойной атаки.

Только не смотри вниз, уговаривала себя Франческа.

Но Тоби, не желая проводить время в середине кабинки, подбежал к краю и восторженно закричал:

– Мама! Дядя Гай! Смотрите!

Тоби не хотел, чтобы ему объясняли и рассказывали про все достопримечательности, которые открывались его взгляду. Он просто просил, чтобы взрослые вместе с ним восторгались и удивлялись.

Поэтому, не приставая к Тоби со скучными историческими и культурологическими разъяснениями, Гай кивнул малышу и улыбнулся: да, мол, вот какие чудеса! И посмотрел на Франческу.

Нездоровая бледность ее лица красноречиво говорила о том, что она чувствует себя не в своей тарелке.

Заботливо придерживая Франческу за руку, он предложил:

– Давайте присядем.

– Но Тоби…

– Ему и без нас весело, – сказал Гай, увлекая Франческу в середину кабины к скамье.

Когда они присели, он по-прежнему не выпускал ее руку из своей.

– Итак, вы хотели поговорить со мной о доме. Он заглянул в ее глаза. – Вы поэтому сюда приехали?

– Да? А разве не потому, что я беспокоящаяся мать?

Он не отвечал. Они оба прекрасно знали, что это лишь предлог. Но сейчас ей уже не хотелось узнавать у него, что произошло и почему он это сделал, когда и зачем. В любом случае, чтобы это ни значило, ее это вряд ли обрадует.

– Ну, хорошо, – сдалась Франческа, – значит, вы купили дом…

– Это ваш дом. Теперь вам ничто не угрожает и вы не останетесь без крыши над головой.

– Не вижу никакой логики. Это же вы купили дом. У меня-то по-прежнему нет собственной крыши над головой.

– Я вам обещаю, что вы там не будете замечать моего присутствия.

– Там? – Она мельком увидела Темзу далеко внизу под своими ногами и почувствовала легкое головокружение. – Что вы подразумеваете под словом «там»?

– О, я собираюсь перестроить чердак в небольшую квартиру, в которой буду останавливаться, приезжая в Лондон.

Она удержалась от глупого вопроса: «Кто дал вам право перестраивать этот дом?» Он ведь его купил и волен делать с ним все, что ему заблагорассудится. Но ей нужно было что-то ответить, и она не придумала ничего, как спросить:

– Разве это будет достойной заменой роскошной квартире с видом на Темзу?

– Ее больше нет, – сказал он так просто, словно говорил о каком-то пустяке, безделушке.

– Как это нет? Что значит «нет»? – запаниковала Франческа. Она-то думала, что, приобретая дом, он просто вкладывал свои деньги в недвижимость. А перестройка чердака могла также принести немалый доход, если сдавать эту квартиру. Но догадка, пришедшая ей в голову, шокировала. – Только не говорите мне, что вы продали квартиру, чтобы купить дом!

– Это пустяки по сравнению с тем, что я хотел бы сделать для вас, – ответил он.

Может быть, он так спокоен, потому что никогда не любил свою квартиру? – подумала Франческа.

Но даже если и так, все равно не стоило ее продавать ради дома!

– Разве было бы не дешевле заплатить за аренду, продлив договор? А я бы тем временем со всем разобралась. Или вы так волнуетесь о том, чтобы Тоби не стал бездомным?

– Я не только о Тоби волнуюсь.

– Но Стивен не просил вас заботиться еще и о Мэтти с Конни.

– Да, он просил позаботиться о вас и Тоби. Но, мне кажется, заботиться о вас – значит заботиться и обо всех тех, о ком заботитесь вы. И тогда дом купить проще, чем платить за аренду. Чтобы быть уверенным в будущем.

– Но все-таки стоило просто продлить арендный договор! – настаивала Франческа, ей не хотелось смиряться с мыслью, что Гай купил дом.

– Сначала я так и думал сделать, но договор нельзя было продлить. Через пару месяцев, по окончании договора, вам пришлось бы съехать из этого дома.

– И Стивен знал?

– Да, – нахмурившись, ответил Гай, – мне очень жаль…

Странно, Франческа даже не была шокирована, не почувствовала, будто ее снова ударили. После всего, что она узнала несколькими днями раньше, кажется, ее уже ничего не могло удивить.

Стивен знал, что его дни сочтены и он ничего не может оставить ей и Тоби. Сейчас Франческа очень сожалела, что не настояла на том, чтобы пригласить Гая до того, как было уже поздно. Тогда, возможно, Стивен обговорил бы все с братом и не мучился бы угрызениями совести перед смертью.

Он так трепетно всегда поддерживал имидж удачного бизнесмена. А эти дорогие подарки, зачем он их делал? Почему не сказал правду? Разве щедрые подарки – это главное?

И неудивительно, что Стивен не хотел, чтобы брат вмешивался в его бизнес. Тогда бы она все поняла.

– Бедный Стивен, – сказала она наконец, – как он, должно быть, страдал.

Гай не мог не восхищаться этой женщиной!

Вместо того чтобы возненавидеть его брата за то, что он поставил ее в такое безвыходное положение, она сочувствовала ему! Какое доброе сердце!

А она думала о том, что, встретив Стива, решила, что нашла своего принца. Однако, увидев в ресторане Гая Димоука, поняла, что это не так.

Но Франческа поборола эти мысли, заглушила вдруг вспыхнувшие чувства и все эти годы думала о том, что ее воображение нарисовало ей нечто большее, чем было на самом деле. Ей все это показалось, конечно! Это была минутная дурь, не более того.