Любимый плут - Дина Джеймс

Боль, пронзившая сердце Марии, была сильнее боли в колене.

– Если приличный мужчина не захочет взять ее в жены, тем хуже для него. Она все равно моя сестра, и я люблю ее, – Мария почувствовала навертывающиеся на глаза слезы. – Ей причинили боль злые, злые мужчины. Я хочу спасти ее, хочу вернуть обратно.

– Очень похвально, – холодно сказала Герцогиня. – А что, если она заболела дурной болезнью?

– Я буду заботиться о ней и постараюсь вылечить ее, – сглотнула Мария.

– А если она забеременела?

– Тогда мы будем вместе воспитывать ее ребенка.

Герцогиня вскинула голову и невесело рассмеялась:

– Хотелось бы мне увидеть ваше лицо через несколько месяцев.

– Я уверяю вас…

– Не уверяйте меня ни в чем, – подняла руку Герцогиня. – Вы совершенно не понимаете, о чем говорите, – она взглянула на Джоко. – Значит, ты решил, что я сумею помочь ей?

– Поэтому я и привел ее сюда, – кивнул Джоко. – Ты меня знаешь – я ни за что не попытался бы это сделать, если бы сомневался в ней.

Герцогиня повернулась и прошлась по всей длине помещения. Восемь детишек, разделившихся на кучки, сидели на корточках или взобрались на ящики и бочонки. Мария не была уверена, но все-таки решила, что все они – девочки. Все они серьезно смотрели на нее.

– Сделаем мы это? – спросила их Герцогиня.

– Ничего не получится, – потрясла головой Бет. – Будет только хуже, если меня опять поймают.

– Про тебя давно забыли, – раздался чей-то ехидный голос. – Забыли, как только ты исчезла, в ту же минуту.

– Герцогиню-то они не забыли.

– Герцогиню ни один дурак не забудет.

– Почему нам это надо делать, Герцогиня?

– Девушке причинили вред, – ответила она. – Сестра хочет спасти ее.

– Джек Ронси убьет меня, если поймает. Мария выступила вперед:

– Я не хочу, чтобы кто-то из вас подвергался опасности, – она взглянула на Джоко: – Наверное, нам лучше уйти.

Он остановил ее.

– Они каждый день выходят наверх, чтобы найти еду и топливо. Они могут задать вопрос, подслушать разговор. Они могут найти твою сестру, даже если никто другой этого не сможет.

– Но их могут снова поймать, – Мария покачала головой. – Мне невыносима мысль о том, что кто-то из них может оказаться на месте Мелиссы.

– Сначала и я была там, – сказала Герцогиня. – Все они тоже там побывали.

– Все равно… – Мария взглянула на Пан и Бет. – Спасибо вам за все.

Герцогиня проводила их до лестницы.

– Мы займемся этим. Я извещу тебя, Джоко, так или иначе.

– Премного благодарен, Герцогиня.

– Да… спасибо вам за гостеприимство. Клянусь, что я никогда никому не выдам ваше место, – Мария стала спускаться по лестнице, придерживаясь за стену. Ее колено онемело и не сгибалось. Оно болело так, что она чувствовала себя на грани обморока.

Ее голова была уже почти над уровнем пола, как вдруг Герцогиня присела на корточки и осветила лампой ее лицо.

– Вы действительно хотите ее вернуть?

– Всем сердцем.

Долгое мгновение они смотрели друг другу в глаза. Затем Герцогиня убрала лампу, а Джоко потянул ручку двери, распахнувшейся в темень и грязь.

– Давай возьмем кеб, – задыхаясь, проговорила Мария. – Я заплачу за него.

Джоко взглянул на нее. Несмотря на слабое освещение он заметил болезненные морщины, глубоко прорезавшие ее лоб. Она тяжело опиралась на его руку. Вместо ответа он подхватил ее на руки.

Когда его рука задела опухшее колено, Мария вздрогнула. Оказавшись у его груди, она задохнулась от испуга.

– Отпусти меня, – запротестовала она. – Тебя кто-нибудь увидит.

– Увидит? – фыркнул он, притворяясь непонимающим. – Кого волнует, что я делаю?

Мария смешалась. Ее первым порывом было сказать, что на самом деле она боится, как бы не увидели ее, но затем вспомнила, как разозлился Джоко, когда она усомнилась в нем. Она побоялась снова задеть его самолюбие.

– Меня, – едва слышно выдохнула она ему в ухо.

Его руки крепче прижали ее, уголки рта поднялись вверх. Он выпрямился, словно с его плеч свалилась тяжесть, и зашагал быстрее.

– Джоко, тебе незачем нести меня.

– Здесь только несколько шагов, – он свернул на улицу. – В Стрэнде мы возьмем кеб.

– Я могу идти, – пробормотала Мария. Однако ее протесты были неискренними, и они оба это понимали. Она положила руки поверх плеч Джоко, сомкнув пальцы около его уха. Ее грудь прижалась к его теплой, крепкой груди. Сильные руки Джоко легко удерживали ее на весу.

Биение сердца Марии участилось. Ее телу вдруг стало жарко от неподобающих мыслей. Приличной девушке викторианского воспитания следовало бы думать про объятия только одного мужчины. И этот мужчина должен быть ее мужем. Она содрогнулась.

– Холодно?

Мария слегка покачала головой и слабым голосом произнесла:

– Я тяжелая.

– Тяжелая, – согласился он со смешинкой в голосе. – Я прямо изнемогаю под этой тяжестью.

Несколько тихих слезинок прочертили горячие следы по ее холодным щекам.

– Ох, Джоко, какой ты добрый.

Это замечание заставило его хмыкнуть:

– Я? Нет, не совсем. Я дрянной – ты просто устала.

Сквозь густой туман, поднимавшийся с Темзы и застилавший набережную Виктории, они услышали цоканье копыт. Джоко пронзительно свистнул, и уже минуту спустя Мария с Джоко сидели в кебе, направлявшемся к ее дому.

Некоторое время они ехали молча. Как-то уж так получилось, что она осталась сидеть на коленях Джоко; он обнимал ее, а она – его.

– Как же они живут? – заговорила наконец Мария.

– Дети и Герцогиня?

– Да. Как им удается выжить?

Грудь Джоко всколыхнулась от глубокого вздоха.

– Ну откуда мне знать? Я не задаю вопросов, это не мое дело.

– Я думала…

Джоко встряхнул головой.

– Она – не ты, а ты – не она…

– Боже мой, конечно, нет! Если бы я была на ее месте, разве я жила бы там? Никогда. Я нашла бы другое место своим девочкам. И там были бы нормальные условия!

Мария почувствовала, как к ее щекам приливает кровь. Боль в колене ослабла, но теперь ей было жарко уже по другой причине. Давно забытый жар вдруг охватил ее.