Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела - Андрей Шарый

В нескольких десятках километров от Бастиона, Правчицких ворот и объекта «Ештед» есть еще одна северобогемская песчаниковая территория, вокруг города Турнов, известная как Чешский рай. Насчет рая, пожалуй, можно поспорить, но так называемые скальные города из песчаника производят очень внушительное впечатление. Чешский парадиз считается знаковой национальной зоной альпинизма: на высоченные каменные леденцы так и норовят вскарабкаться отважные искатели приключений, убежденные в том, что лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал. У местечка Груба-Скала я наткнулся на мемориал, посвященный памяти погибших при восхождениях, только не здесь, а преимущественно в Гималаях и Альпах, чешских альпинистов: к скальной стене прикреплены полторы сотни табличек с именами героев. Неподалеку есть и отель, правда, называется он не так, как должен бы называться…

В турновском музее оборудована обширная современная экспозиция, посвященная теории и практике горных восхождений, но, впрочем, не только этому. Главный экспонат здесь — гигантское, размером 10 на 8,5 метра, художественное полотно (представьте себе, по площади вдвое больше «Воззвания Минина» Константина Маковского). Картина «Избиение саксов под Груба-Скалой» выполнена в 1895 году в мастерской Миколаша Алеша для чешско-словацкой выставки, проводившейся в Праге. 85 квадратных метров покрытого масляной краской холста посвящены победе дружины чешского феодала Бенеша над войском маркграфа Зигфрида фон Мейсена, описанной в эпической Краледворской рукописи. Этот манускрипт якобы XIII века, «обнаруженный» в 1817 году в Двуре-Кралове-над-Лабем просветителем-жуликом Вацлавом Ганкой, к концу XIX столетия уже был признан крупнейшими чешскими лингвистами созданной из патриотических побуждений фальшивкой, может быть, до сих пор самой знаменитой в славянской филологии. Но ничто не помешало Алешу и его коллегам, сторонникам концепции национальной эмансипации, в деталях описать драматизм никогда не сыгранной битвы: полуобнаженные мускулистые чехи, занявшие выгодные позиции повыше, колотят дубинами и осыпают камнями германских воинов в рогатых шлемах. На заднем плане изображен замок на горе и собственно знаменитый массив Груба-Скала, что расположен километрах в шести от Турнова. Администрация музея остроумно придумала проецировать на изображения скал движущиеся фигурки альпинистов, которые, помогая друг другу, раз за разом берут свою очередную высоту. Получилось остроумно, ну и немецким посетителям, наверное, не так обидно: еще бы, легко ли любоваться картиной поражения, которого никогда не было! Такой вот он, чешский рай… Кстати, Краледворскую рукопись (а неутомимый Ганка смастерил еще и другую, Зеленогорскую) в Чехии не все считают совсем уж бесполезной, поскольку оба этих фальшивых манускрипта способствовали укреплению национального сознания.

Где-то в утробах Чешского рая вызревают драгоценные карбункулы, кристаллы минерала пироп (др. — греч. πυρωπός — «подобный огню»), изделия из которого всем известны под названием «чешский гранат». В Чехии, полагаю, нет женщины, в шкатулке у которой не хранились бы гранатовые серьги, перстень или браслет, и, полагаю, нет в мире женщины, которая хотя бы раз в жизни не вернулась домой из Чехии без гранатовых подвесок, кольца или броши. Главный центр ручной огранки и шлифовки гранатов-пиропов находится как раз в Турнове, где полудрагоценными камнями в промышленных масштабах занимаются уже почти полтора столетия. В самых типичных гранатовых кристаллических формах, ромбододекаэдре (12 ромбовидных граней) и трапециодре (12 трапециевидных граней), сконцентрирована вся любовь чешских ювелиров к труду и чешского народа к своей родине. Убедиться в этом можно, конечно, не только в Турнове, но хоть вот прямо в пражском аэропорту, и там есть ювелирный магазин. А в окрестностях Вацлавской и Староместской площадей албанские и македонские негоцианты торгуют чешским гранатом чуть ли не на развес. Так северная провинция приветствует центр своей страны.

Витрина антикварного магазина на углу Мелантриховой и Кожни улиц, Прага

Если строго придерживаться правил грамматики, то современное название этого города по-русски пишется так: Карлови-Вари. Если следовать исторической правде, то город у слияния речек Огрже и Тепла, где из земли (ну, теперь в основном из металлических или керамических труб) бьют фонтанчиками и вытекают струйками теплые потоки, правильнее называть Карлсбадом. В 1370 году император Священной Римской империи Карл IV — и из сентиментальных соображений тоже — даровал крошечному местечку посередине кудрявых лесов налоговые и иные привилегии королевского города. Var с чешского переводится как «кипение», bad с немецкого — «купальня». То есть «Карловы кипятки» или «Карлова купальня».

Легенда гласит, что таинством своего возникновения курорт обязан псу из королевской охотничьей своры, который в азарте погони за оленем свалился в дышащий жарким паром ручей, это и привлекло первое внимание офицеров свиты, а потом и самого монарха. Вульгаризированная версия той же басни, которую карловарские мальчишки и девчонки привыкли излагать в школьных сочинениях, меняет все местами: в горячую воду якобы окунулся сам король, однако не сварился в кипятке, но, напротив, выскочил из него излечившимся молодцом. Летописи подтверждают данные о том, что примерно в 1349 году Karel парил раненную в битве при Креси ногу в 64-градусной воде источника № 2 (в современной классификации), в которой потом отыскали два десятка полезных для здоровья химических элементов, — и якобы помогло. Да и как иначе: литр карловарской воды содержит 1699 миллиграммов натрия, 125 миллиграммов кальция, вдвое меньше магния, немножко лития, а также сульфаты, хлориды, фториды, кремниевую и борную кислоты, а еще углекислый газ и кое-что другое. Самый обжигающий и самый бодрый карлсбадский горячий ключ известен как Vřidlo («Гейзер»), с газировкой за 70° и пышным, 12-метровой высоты фаллическим фонтаном. Неподалеку от гейзера, тогда еще вполне дикого, во второй половине XIV века построили укрепление, от которого сохранилась до наших дней многократно перестроенная Замковая башня под Замковым же холмом. В башне вот уже столетие работает лифт. Легенда гласит, что некогда со смотровой площадки гостей города приветствовал трубач, но церемонию отменили, поскольку она мешала тем, кто предпочитал пению горна тишину.