Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела - Андрей Шарый

Не все воспринимали целебные ключи утилитарно. В изысканной стихотворной форме их достоинства первым отрефлексировал около 1500 года Богуслав Гасиштейнский, самый яркий поэт эпохи богемского гуманизма. Выходец из княжеского рода Лобковицей, этот библиофил и знаток античной словесности сочинял исключительно на латыни, полагая чешский язык варварским. Такое утверждение я с негодованием отвергаю, а потому развернуто цитировать гасиштейновский In Thermas Caroli IV, оду гейзеру, не стану. Серьезно говоря, Богуслав из Лобковиц был типичным культурным героем ренессансного розлива, много повидавшим и откликавшимся на различные общественно значимые события, неспроста его самая глубокая философская работа называется «Трактат о человеческом убожестве». Тайну происхождения карлсбадских ключей Богуслав Гасиштейнский разгадать не сумел, предположив невероятное: «Влаги твоей теплота откуда исходит, скажи мне? / Мнится, что это огонь в сицилийской бушующей Этне». Подробнее с мнением поэта и гуманиста по этому вопросу можно ознакомиться у источника № 6 («Мельничный»), над чашей которого прикреплены мемориальные доски с вылитыми в бронзе строками, в оригинале и в пересказе чешского классика Ярослава Врхлицкого. Переводы гасиштейновского стиха с мертвой латыни на языки разных народов мира стали в Карлсбаде почти спортивным состязанием. В первой половине XIX века обосновавшийся здесь франко-швейцарский доктор Жан де Карро собрал под общую обложку 22 разноязыкие версии одного и того же произведения. Инициатива, скажу вам, сомнительная, ведь вряд ли найдется человек, способный все это прочитать. Да и зачем?

В 1616 году лютеранский пастор Сигизмунд Шерерц опубликовал сборник 12 своих проповедей, прочитанных в карлсбадском храме. В этой книге под заголовком Thermae Spirituales он пошел дальше Богуслава из Лобковиц, изложив вполне краеведческий материал в виде целостной духовно-идеологической концепции. Горячий карловарский гейзер, «спиритуальную баню», Шерерц рассматривал как мистический источник не минеральных солей, но веры, как проявление ниспосланной страдающей пастве милости Божией, как очищение и воскрешение в стиле Иисуса Христа. Шерерц обращался и к идеалу Троицы как символа триединства природных стихий. Нельзя исключать, что проповедь священника отсылала к постигшей город несколькими годами ранее беде, которую, по обычаям времени, сочли за кару Господню. В 1604 году Карлсбад был сожран пожаром, уничтожившим 99 из 103 городских домов.

Причины этого пожара задокументированы, виной несчастья стала бытовая небрежность: три дочери вдовы Аполонии Рубендунст вместо того, чтобы следить, как растапливается на открытом очаге масло, болтали друг с дружкой, глазея из окна на картинки рыночной площади. Семью вдовы за такой проступок, едва потушив огонь, изгнали на вечные времена, однако ее соседям легче не стало: городок восстанавливали долго и трудно. Хотя именно по причине пожара, уверяют историки архитектуры, в Карловых Варах построили много зданий в стиле барокко. В 1759 году Карлсбад постиг еще один катастрофический пожар, после которого в местной архитектуре наступила эпоха классицизма. Огонь расплавил колокола храма Святой Марии Магдалины и уничтожил его башенные часы, главные в городе. Вспомоществование тогда оказала благоволившая Карлсбаду императрица Мария Терезия, даровавшая средства на все новое, в том числе на часовой механизм с ликом царицы-матери. Управлением храмом и, фигурально выражаясь, подводкой часовых стрелок занимаются до сего дня братья рыцарского ордена Креста с красной звездой, с середины XIII века действует в Богемии и такой.

С площадки перед храмом некогда можно было увидеть дом вдовы Рубендунст, пока он не сгорел. На его месте построили новый, но и он обветшал, тогда построили еще и еще, а потом, в 1900 году, возвели знаменитый на всю Чехию дом с богатым фасадом в стиле модерн для ателье портного Феликса Завойского, у которого шились и британский король, и персидский шах, вызвавший всеобщее удивление тем, что явился на курорт в сопровождении гарема. Теперь в этом здании совсем не бюджетный отель, всего на дюжину номеров. Вход в отель не для всех, но вот фасадом дома через речку можно любоваться сколько хочешь — голубым, белым, золотым и снова белым цветами, с надписью Felix Zawojski, с изящными балконными решетками из чугуна, чистых линий. Венская сецессия без примесей.

Тут уместно вспомнить исторический анекдот о том, как австрийский писатель Петер Алтенберг как-то раз, оказавшись в высшем свете, остроумно отреагировал на реплику несведущей знатной дамы. «Was ist den das, этот знаменитый kurort Karlsbad?» — спросила она. Ответ был такой: «Это австрийская водолечебница, дома в которой построены работягами-чехами на средства богатых евреев». Еврейские торговцы, промышленники и банкиры действительно внесли заметный вклад в финансовое преуспевание города. К началу XX века в становившихся все либеральнее австро-венгерских условиях карлсбадская еврейская община разрослась (евреи составляли 10 процентов населения города) и уверенно набирала силу. В 1920-е годы в Карловых Варах даже состоялись два подряд всемирных сионистских конгресса. Нацисты безжалостно уничтожили всю эту еврейскую славу.

Вторая половина XIX и начало XX столетия считаются золотым веком карлсбадской медицинской науки, да и вообще Карлсбада, а самый пышный расцвет международной популярности этого курорта пришелся на Прекрасную эпоху Старого Света. В 1870-е годы королевские и императорские железные дороги соединили город со всей Европой, с Прагой и Веной, с Мюнхеном и Берлином, сделав путь в богемский оздоровительный отпуск короче и приятнее. Слава минеральных источников, как и подъем австрийской и немецкой экономики в так называемую грюндерскую эпоху (нем. Gründerzeit, пора быстрой индустриализации), принесли в Рудные горы крупные инвестиции. В связи с этим принято добрым словом вспоминать градоначальника Карлсбада Эдуарда Кнолля, поставившего развитие города на скоростные капиталистические рельсы. При нем возвели приличный театр, работы венских архитекторов, с росписями и занавесом самого Густава Климта, множество удобных гостиниц и лечебных павильонов, разбили тенистый Центральный парк, облагородили набережные.

На излете XIX века приобрел свой нынешний системный вид отель семейства Пуппов, предприимчивые представители которого, поначалу кондитеры, а потом просто собственники, поколение за поколением, начиная с 1760 года, приобретали все новые земельные участки и объекты недвижимости, пока не развели обширное гостиничное хозяйство. В конце концов по-над Теплой вырос двуединый барочный комплекс из соединенных атриумом гранд-отеля и парк-отеля на 230 номеров класса люкс с ресторанами, танцевальными залами и конференц-холлами. Тут селились гости категории crème de la crème, здешняя boulangerie славилась выпечкой, в танцзале зажигал симфонический оркестр, чуть ли не самый старый в Богемии. Маркером самого нового времени стали съемки в 2005 году 21-й серии бондианы с Дэниелом Крейгом и Евой Грин в главных ролях: кинематографисты превратили Карловы Вары в Черногорию, Pupp обернулся отелем Splendid, и получилось настоящее Casino Royal. На ночной набережной Теплы Джеймс Бонд боролся со смертельным отравлением, причем победил напасть без всяких минеральных источников, с помощью любимой девушки, ловко орудовавшей дефибриллятором.