Мужчина на одну ночь - Лиза Клейпас

– Он крайне важен для романа, – настаивала Аманда, бережно прижимая страницу к груди.

Джек едва успел сдержать улыбку при виде растрепанной, такой неотразимо уверенной в себе, настойчивой и хорошенькой толстушки. Сегодня они впервые собрались, чтобы отредактировать «Ненастоящую леди», и до этой минуты он искренне наслаждался работой. Оказалось, что переделка книги для публикации выпусками – задача довольно несложная. Пока что она соглашалась почти с каждой правкой, предлагаемой Джеком, и с полуслова понимала его идеи. Некоторые авторы вели себя, как упрямые ослы, когда речь шла об их книгах: можно подумать, он предлагал изменить Библию. С Амандой же было так просто. Она не отличалась чрезмерной амбициозностью, не претендовала на мировую славу, довольно скромно оценивала свои таланты и искренне смущалась, когда он ее хвалил.

В центре повествования «Ненастоящей леди» была молодая женщина, старавшаяся неуклонно следовать законам общества, но не сумевшая смириться со строгими правилами того, что называлось благопристойностью. Несчастная совершила немало фатальных ошибок: увлеклась игрой в карты, изменила мужу, родила незаконного ребенка, и все это из-за желания достичь постоянно ускользавшего счастья, о котором она так мечтала.

Конец ее был ужасен. Так и не обретя покоя, героиня умирает от венерической болезни, хотя из книги становится ясным, что ее убийца – не только болезнь, но и резкое осуждение общества. Больше всего Джека поражало, что Аманда, как автор, отказалась принять какую-то определенную позицию. Она не хвалила и не порицала поведение своего персонажа, хотя в чем-то сочувствовала ему, и Джек подозревал, что бунтарский дух героини служит отражением душевного смятения самой Аманды.

Хотя он предложил приехать к Аманде, чтобы обсудить необходимые поправки, та предпочла отправиться в издательство, вероятно, из-за того, что произошло между ними в один знаменательный вечер.

При мысли об этом у Джека стало тепло на душе. Легкая улыбка коснулась губ. Аманда, конечно, воображает, будто здесь она в полной безопасности и больше ей не грозят его заигрывания.

– Дайте мне эту страницу, – потребовал он, забавляясь ее бегством. – Она тут лишняя.

– Она останется, – упорствовала Аманда, поспешно оглядываясь, будто желала убедиться, что он снова не загоняет ее в угол. Сегодня она была одета в платье из мягкой розовой шерсти, отделанной шелковым шнуром более темного оттенка. Шляпка, украшенная чайными розами, лежала на столе. Бархатные ленты свисали до самого пола. Розовое очень шло Аманде, оттеняя румянец на щеках, а простой покрой подчеркивал великолепие пышной фигуры. Несмотря на уважение, которое питал Джек к уму и таланту этой женщины, в его мыслях она отчего-то ассоциировалась с соблазнительно вкусной конфеткой.

– Ох уж эти авторы, – усмехнулся он. – Все вы считаете, что ваша работа безупречна, а тот, кто попытается изменить хотя бы слово, – просто идиот.

– А все редакторы считают себя самыми умными людьми на свете, – парировала Аманда.

– Может, послать за кем-нибудь еще и услышать мнение незаинтересованной стороны? – предложил он.

– Здесь все работают на вас, – напомнила она, – и всякий, несомненно, примет вашу сторону.

– Вы правы, – жизнерадостно согласился он, протягивая руку. Но Аманда еще крепче прижала к себе страницу. – Сдавайтесь, Аманда.

– Я для вас мисс Брайерз, – фыркнула она, и, хотя лицо ее оставалось серьезным, он почувствовал, что Аманда не меньше его наслаждается перепалкой. – И никакой страницы вы не получите. Я требую, чтобы она осталась в рукописи. И что вы сможете поделать?

Как уже было сказано выше, Джек никогда не мог устоять против вызова. А на этот раз вызов был слишком недвусмысленным. За сегодняшнее утро они уже проделали немалую часть работы, и сейчас он был не прочь поиграть. Кроме того, Джек сам не понимал, почему постоянно стремится вывести Аманду из равновесия. Какое-то неуловимое свойство собеседницы мгновенно лишало его самообладания.

– Если немедленно не отдадите мне эту страницу, я вас поцелую, – тихо предупредил он. Аманда изумленно моргнула.

– Что? – ахнула она.

Джек даже не потрудился повторить. Слова все еще трепетали в воздухе, будто круги, расходящиеся от брошенного в воду камня.

– Выбирайте, мисс Брайерз.

Джеку вдруг страшно захотелось, чтобы она довела его до крайности. Ему немного нужно, чтобы исполнить свою угрозу. Он хотел поцеловать ее с той минуты, когда она переступила порог его кабинета. Чопорная манера поджимать губки, искажая линию пухлого ротика, доводила его до безумия. Он хотел зацеловать ее до потери сознания, пока она не прильнет к нему и не позволит делать все, что он пожелает.

Джек увидел, что Аманда всеми силами старается держать себя в руках. На щеках ее вспыхнули красные пятна, а пальцы стали конвульсивно мять страницу, которую она так ревностно оберегала.

– Мистер Девлин, – резко ответила она тем тоном, который неизменно его возбуждал, – вряд ли вы играете в эти абсурдные игры с другими писателями.

– Совершенно верно, мисс Брайерз, – торжественно заверил он. – Боюсь, вы единственный объект моих романтических устремлений.

Фраза «романтические устремления», похоже, лишила ее дара речи. Серебристо-серые глаза широко распахнулись. В этот момент Джек был равным образом потрясен, осознав, что, хотя и собирался оставить ее в покое, все же не в силах контролировать себя и свои реакции там, где речь идет об этой женщине. Его игривое настроение затмили более глубокие, более настойчивые инстинкты.

Разумеется, в его интересах поддерживать некое подобие гармонии между ними, но он не хотел обыкновенного благожелательного сотрудничества. Ему не нужна имитация дружбы. Он стремился тревожить и смущать ее, приводить в замешательство, лишать самообладания, заставить думать о себе точно так же, как он непрерывно думал о ней.

– Для многих женщин это, несомненно, стало бы чем-то вроде комплимента, и еще большее количество с радостью приняло бы от вас столь лестный знак внимания, – выговорила наконец Аманда. – А я не просила вас ни о чем подобном и не желаю слушать всякую чушь.

– В таком случае вы отдадите мне эту страницу? – с обманчивой мягкостью осведомился Джек.

Аманда, нахмурившись, явно пыталась принять поспешное решение, сминая бумагу в тугой аккуратный комок. Потом, распрямив плечи, направилась к камину и швырнула страницу в огонь, где та мгновенно вспыхнула. Огонь очертил края скомканной бумаги синевато-белым жаром, а центр быстро почернел и обуглился.

– Все. Страницы больше нет, – категорично заявила Аманда. – Вы добились своего. Можете радоваться.

Этим поступком она стремилась снять возникшее между ними напряжение, но атмосфера по-прежнему была тяжелой, как перед грозой. Казалось, вот-вот начнут вспыхивать сполохи. Обычно беспечная улыбка Джека стала натянутой.

– В жизни мне пришлось всего лишь несколько раз жалеть о том, что я добился своего. Это один из таких случаев.