Обрученные ураганом - Лиз Филдинг

— В мечтах… — Майри огляделась по сторонам, впитывая в себя окружающую красоту. — Возможно, я всегда цеплялась за мечту, боясь принять реальность. — Она помедлила. — А ты разве не делаешь то же самое. Ник? Не цепляешься за мечту об идеальной семье? Не можешь принять своих родителей такими, какие они есть?

Этот вопрос не требовал немедленного ответа. Высвободив свою руку, она начала застегивать пуговицы на рубашке.

Шум вертолета усилился.

— Нам пора, Ник.

Протянув руку, он остановил ее.

— Я же обещал, что помогу.

Майри не стала возражать. Этот интимный жест поставил точку в истории, которая приключилась с ними на этом острове.

Неожиданно Ник сказал:

— У меня есть идея.

Над головой нависла черная тень, и с деревьев посыпались листья.

— Давай вернемся сюда ровно через год. Ты возьмешь пакетик леденцов, а я — бутылку местного бренди. Мы наберем ягод и устроим пикник. Возможно, останемся здесь на ночь, разожжем костер и положим туда охапку лилий, чтобы отблагодарить богов за наше спасение.

Майри улыбнулась, и на мгновение Джаго показалось, что она предложит ему остаться здесь навсегда. Но вместо этого она поднялась на ноги, покачала головой и сказала:

— Лилии… Ты не думал, что их аромат может действовать как наркотик?

Иными словами, нет.

— Давай выбираться отсюда.

Не дожидаясь его, она повесила на плечо сумку и пошла вверх по тропинке. Джаго слышал голоса, выкрикивающие их имена. Похоже, он был слишком строг к Фелипе Доминесу.

Быстро одевшись, он последовал за ней наверх и заверил спасателей, что в развалинах храма никого, кроме них, не было. Когда они добрались до расчищенной площадки, где Ник оставил свой «лендровер», который теперь лежал на боку в канаве вместе с искореженным автобусом, Майри окружили туристы из ее группы. Они встретили ее как настоящую героиню. Прежде чем Ник смог снова к ней присоединиться, он услышал, как женский голос произнес его имя.

— Джаго!

В следующую секунду ему на шею бросилась Флисс.

— Ты жив!

— Похоже на то, — пробурчал он, высвобождаясь из ее объятий. — Я не ожидал снова тебя здесь увидеть. Что ты здесь делаешь, Флисс?

— Фелипе попросил меня сделать несколько фотографий храма. Заодно я хотела все тебе объяснить насчет книги. Ты о ней слышал?

— Да. Надеюсь, ее будут продавать в отделе художественной литературы.

Флисс виновато улыбнулась.

— Итак, когда произошло землетрясение, на острове началась паника. Я сказала Фелипе, что, если он что-нибудь не предпримет, я всем расскажу о том, что книга была состряпана специально нанятым человеком…

— И он вдруг понял, что на острове полно туристов, у которых есть семьи, и забеспокоился.

— Возможно. Мне очень жаль насчет книги. Правда.

— Правда состоит в том, Флисс, что ты нашла легкий способ поживиться и обрести известность. Ты не создана для научной деятельности, Флисс. Что касается книги, мне все равно.

Единственное, что его сейчас волновало, — это Миранда, которая садилась в вертолет вместе с другими женщинами. Ему нужно было добраться до нее, сказать ей…

Но он не успел. Вертолет уже поднялся в воздух.

— Как ты сюда добралась? — спросил Джаго Флисс.

— На джипе. — Она указала на автомобиль с государственным гербом и шофером. — К счастью, дорогу не завалило.

— А как деревня?

— За исключением незначительных разрушений, все в порядке.

— Хорошо. Мне нужно собрать вещи и добраться до побережья.

— Ты уезжаешь? Ты не сможешь сесть на самолет. В аэропорту сейчас настоящий хаос.

Это означало, что Миранда тоже не сможет покинуть остров.

— Высадишь меня на новом курорте.

— Никаких проблем. Я сама там остановилась.

— Флисс, книгу я могу простить, но, если ты надеешься возобновить наши отношения, забудь об этом. Оставайся с Фелипе. Он тебе больше подходит.

С этими словами он забрался на заднее сиденье джина и сказал шоферу:

— Давайте поскорее уедем отсюда.

Когда Миранда вышла на площадку, ее тут же окружили члены ее группы, которые ждали помощи в одном из зданий. Они думали, что ее нет в живых, и, встретив ее как настоящую героиню, повели к вертолету. Ей не хотелось уезжать, не попрощавшись с Джаго, но голодные и обессиленные люди вряд ли согласились бы ее подождать.

Решив кому-нибудь уступить свое место, она сделала шаг назад и огляделась по сторонам в поисках Джаго.

Сначала ей удалось разглядеть только копну взъерошенных темных кудрей на краю группы.

— Мисс, пожалуйста, пройдите на борт.

В тот момент, когда Майри собралась отказаться, толпа немного расступилась, и она увидела, как на шею Ника бросилась шикарная блондинка из телешоу.

Испытывая какое-то новое незнакомое чувство, Миранда повернулась и поднялась на борт. Она была последней, и вертолет тут же поднялся в воздух.

Майри закрыла на минуту глаза, чтобы устоять перед искушением и не посмотреть вниз. Она мысленно убеждала себя, что теперь у нее все будет хорошо.

Когда впереди показалось побережье, ее телефон запищал, и она принялась читать сообщения от Иво. Белль и Дэйзи, похоже, узнали об ее исчезновении от консула, когда администрация отеля занесла ее имя в список пропавших.

Тогда она отправила сообщения, которые набирала в темноте, не зная, удастся ли ей выжить. В них она говорила своим родным, как сильно их любит.

Затем она послала еще одно своему брату, в котором сообщила, что с ней все в порядке и она скоро вернется домой.

Приняв душ и наскоро перекусив в отеле, Майри села в вертолет, зафрахтованный Иво, который доставил ее на небольшой остров, где ее ждал частный самолет.

Брат в очередной раз доказал ей, как много она для него значит.

Работа над новым фильмом заняла два месяца, и вот, наконец, он был готов.

Майри постучала ручкой по столу. Она обещала пригласить Ника на премьеру. Было ли это хорошей идеей? Безусловно, вместе они пережили трудные минуты, но снова встретиться в повседневной жизни…

Она знала, что он виделся со своими родителями. Его отец позвонил Иво и попросил его поблагодарить ее от своего имени. Хотя Джаго вернулся в Лондон, он так с ней и не связался. Должно быть, работал над книгой, а в оставшееся время развлекался с Флисс Грант. Впрочем, несмотря на их жаркие объятия в лесу, Майри в этом сомневалась. Простить обман было не в характере такого принципиального человека, как Ник.