Адвокат-невидимка - Наталья Борохова

Убийца же, бледная и от этого еще более прекрасная, сидела на скамье подсудимых, не сводя с присяжных отчаянного взгляда. Но ни голубые глаза, в которых стояли настоящие слезы, ни ее соблазнительные формы не были способны растопить лед в сердцах заседателей. Они были едины в своем мнении.

В тот день, когда защитник вдовы предложил устроить следственный эксперимент, никто и не рассчитывал на то, что мнение присяжных может поменяться. Инвалидную коляску поместили на специально оборудованный для этого случая помост с наклонной поверхностью и поставили на тормоз.

Лещинский сообщал присяжным технические характеристики коляски и порядком утомил их. Прокурор тихо радовался, глядя на скучающие лица заседателей, которым не терпелось отправиться в совещательную комнату и вынести вердикт. Но вдруг случилось невероятное… Коляска, до определенного момента стоявшая неподвижно, как приклеенная к месту, вдруг начала катиться вниз. Раздался возглас удивления. Если бы прокурор не осматривал ранее это средство передвижения вместе со специалистами, он бы посчитал, что все происходившее есть очередной фокус пройдохи Лещинского. Коляска была исправна на все сто процентов и хранилась в охраняемом помещении областного суда, предназначенном для вещдоков! Этому не было объяснения!

Лещинский великодушно разрешил повторить эксперимент, и коляска съехала во второй раз! Прокурор чуть не рыдал от досады.

Защитительную речь адвоката приехали послушать даже представители зарубежной прессы. Лещинский с блеском обрисовал портрет бедной девушки, ставшей заложницей случайного стечения обстоятельств и недоброжелательства прислуги, невзлюбившей молоденькую бесприданницу. В общем, убедительность его речи сделала свое дело, красота его подзащитной дополнила рассказ завершающими штрихами и яркими красками. Присяжные склонили головы перед неопровержимостью последнего доказательства. Где им было знать, что в этом же зале присутствуют двое граждан, явившие народу это «чудо»: маленький кудрявый мастер под многообещающей фамилией Кулибин и суровый пристав, хранящий ключи от заветной комнаты с вещдоками.

Голливуд не успел предложить бедной вдовушке роль в очередном захватывающем триллере. Женщина вышла замуж за своего тренера по теннису и, захватив денежки почившего супруга, уехала жить на Лазурный Берег.

– Мне очень неприятно приносить вам дурные известия, но, полагаю, вы должны знать о результатах моих поисков, – сказала Дубровская уже после того, как были окончены все формальности по ознакомлению с материалами экспертиз и следователь оставил их наедине.

– Валяйте, милая, – позволил Лизе Лещинский, кисло улыбаясь. – В последнее время все только и делают, что приносят мне дурные новости. Вот и вы – не исключение.

Елизавета вздохнула, словно приняла на себя моральную ответственность за то, что господин Лежнев, в конце концов, не оказался убийцей.

– Вы знаете, я побывала в том месте, где наш потерпевший провел ту самую ночь… – начала она свой невеселый рассказ, и выложила Лещинскому по порядку все детали загородной вылазки, умолчав разве о том, что была не одна. Ей показалось, что знать о Тараскине ее подзащитному не стоит. Кто знает, как он к этому отнесется? Наверняка будет недоволен.

Впрочем, Владимир Иванович и без этого не излучал радости. Он внимательно слушал Елизавету, скривив губы, словно с трудом удерживался от соблазна выразить ей свое неудовлетворение. Изредка, правда, он делал пометки в своем блокноте и даже что-то говорил себе под нос. Когда же Дубровская завела речь о соседе Китаеве, он немного оживился:

– Значит, судим голубчик? Ну-ну, уже недурно.

На взгляд Елизаветы, такая деталь биографии ничуть не украшала свидетеля и, бог весть, какую пользу из этого могла извлечь защита. Но Лещинскому было виднее, и она продолжала говорить, а в самом конце, достав из сумочки фотографии, сделанные на месте происшествия, продемонстрировала их адвокату. Тот наскоро просмотрел находки, уделив большую часть своего внимания снимку, где крупным планом была запечатлена газета с остатками позднего ужина.

– Значит, дата совпадает с тем самым днем, когда произошло убийство? – уточнил он, сведя брови у переносицы.

Дубровская кивнула.

– Да, Лежнев не лгал, когда говорил на очной ставке о своей поездке за город. Помните, он вспоминал про то, что покупал самое необходимое? Должно быть, газета была приобретена им еще тогда.

Елизавета была уверена, что теперь Лещинскому придется пересмотреть линию защиты. По-другому и быть не могло.

– Надеюсь, газету вы уничтожили? – спросил он, не отрывая глаза от снимка.

– Зачем? – удивилась Дубровская. – Конечно, нет. Я не могла так поступить. Ведь она доказывает невиновность Лежнева.

– Поэтому я вам о ней и говорю, – невозмутимо заметил Лещинский. – Газету нужно было уничтожить для того, чтобы не дать этому прохвосту шанса вывернуться на суде.

Елизавета подумала, что ослышалась. С ней частенько бывало такое. Она просто не успевала следить за ходом мысли прославленного защитника. Вот и сейчас он, конечно, имел в виду что-то другое.

– Вы же не собираетесь говорить о виновности Лежнева? – уточнила она осторожно. Просто так, для порядка.

– А о чьей виновности я буду говорить? – уставился Лещинский на нее, как на малого ребенка, которому все нужно объяснять дважды. – Вы мне прикажете признаться в том, чего я не делал? Благодарю покорно.

– Но вы же поняли, что Лежнев чист, – пробормотала Лиза, ничего не понимая. – Значит, надо пробовать какой-то иной вариант, идти по другому пути. Нельзя же обвинять невиновного?

– Смею заметить, – холодно сказал Владимир Иванович. – Что иного варианта у нас пока нет, и версия с Лежневым мне кажется вполне правдоподобной. Присяжных можно будет убедить в его виновности. Во всяком случае, это лучше того, если мы будем утверждать, что ко мне в спальню забрался одинокий бродяга. Здесь уж действительно нам никто не поверит. Так что возьмем вариант с Лежневым в качестве рабочей версии. У вас есть возражения?

У Дубровской была масса возражений.

– Нет, но…

– Вот и отлично. Тогда вам придется еще раз съездить к озеру и прибрать эту чертову газету. Клянусь вам, он о ней даже не вспомнит.

Елизавета была в отчаянии.

– Владимир Иванович, я все понимаю. Но, может быть, нам стоило бы заняться чем-то другим? Ведь должны же быть способы…

– Например? – спросил Лещинский напрямик.

Лиза смешалась.

– Ну, не знаю… Может, мне стоит как следует осмотреть ваш дом?

– Что вы там собираетесь найти?

Дубровская пожала плечами.

– Я могу изучить обстановку. Кроме того, следственные органы, производя осмотр, могли что-то упустить. Какую-нибудь важную улику. Вы знаете, бывают случаи, когда…

– Мне это неинтересно, – бросил Лещинский. – Кроме того, если бы моя горничная Аделина обнаружила что-нибудь стоящее, она наверняка сообщила бы об этом следователю. Нет, там искать определенно нечего. Займитесь лучше тем, о чем я вам уже говорил. Все ясно?