Хранитель ключей - Перри О'Шонесси

— Надо поговорить.

Мартин вошел в кабинет Рея без стука.

— Не сейчас.

— Брось, Рей, веселее. Я принял этот удар как мужчина, не так ли? И я извинился, но, если этого мало, я стану на колени и поцелую тебя в задницу. Слушай. Я тут думал насчет Лей… Подожди… подожди, я просто хочу сказать: я знаю, что ты никогда не причинишь ей зла. Я уверен, что с ней все в порядке. Она до сих пор не появлялась?

— Нет.

— Я уверен, что с ней все в порядке, — повторил Мартин. Он выдавил из себя слабую улыбку. Рей был поражен. Он представил себе Мартина с Лей в занюханном мотеле, скрип кровати, Мартин берет ее и так и эдак. Такую картинку Мартин оставил ему напоследок…

Повернувшись на стуле к окну, он промолчал. Что бы он сейчас ни сказал — это был бы конец. А значительная часть его совсем не хотела, чтобы дело, в которое он вкладывал душу долгих пять лет, развалилось. Наконец хлопнула дверь. Но Мартин всколыхнул воспоминания о Лей. Мысли о ней сводили Рея с ума. Хотелось выпрыгнуть из окна. Что ему делать? Давящее напряжение, которое охватывало его всегда, когда он думал о ней, снова заявило свои права на его рассудок. Каждая мышца его тела была напряжена до предела. Так он и сидел, стиснув зубы и крепко зажмурившись.

Что ему делать?

Когда он вспомнил о кассетах, ему сразу же полегчало.

Теперь их две. Мысли о кассетах помогали справиться с напряжением, вызванным отсутствием Лей. Он мог без конца размышлять о кассетах, моделях, ключах, воспоминаниях — все эти вещи по крайней мере были в его власти, их можно было подвергнуть анализу.

Он вспомнил запись на второй кассете. Это был обрывок разговора, как и на первой. Голоса тоже были все те же.

— Не подходи! Как ты…

— Я даю тебе еще одну возможность. Не знаю зачем. Когда-то я любил тебя. Наверное, поэтому.

— Я ненавижу тебя!

— Да, ненависть… Все превращается в ненависть. Так ты не сделаешь этого?

— Я никогда не сделаю этого. Никогда!

Мать Рея, тогда еще молодая женщина, бегала быстро, как паук. Рей восхищался тем, как бегают пауки. Такие маленькие и сообразительные, они инстинктивно чувствовали опасность. Загорелся свет — замри. Рядом что-то зашевелилось — спрячься в темной щелочке в шкафу. Почему они не убежали в Канаду, в штат Мэн? Он понял почему. Они с матерью прятались в безликих огромных предместьях Лос-Анджелеса, поскольку любимая мать Эсме находилась в больнице в Монтебелло.

В это время какой-то ублюдок преследовал его мать. Теперь, когда Рей узнал об этом, он понял, что Эсме действительно производила впечатление преследуемой женщины. У нее осталось всего несколько его детских фотографий. Ничего хорошего о том периоде она не рассказывала, а тему мужчин всегда обходила стороной, вероятно, чтобы не ранить чувства сына.

Кто он такой — парень, с которым она встречалась после ухода отца? Или после его смерти? Ведь Рею тогда было всего два года. Ему стало стыдно. Он с теплотой подумал о матери, которой, похоже, пришлось много лет жить в постоянном напряжении. Он заставит ее все ему рассказать, а потом они забудут об этом навсегда. Отложи модели. Отложи необходимость посетить эти дома.

Рей сел за чертежный стол. Он не собирался терять работу из-за Лей, из-за прошлого. Следовало посидеть над музейным проектом. Затем он займется проектом Апостоласа, который попадет прямиком в «Архитектурный дайджест» или, черт побери, даже в «Гранту». Он покажет этим ублюдками, что такое оригинальность.

В тот вечер он сидел в мастерской, изучая чертежи. Кассета, казалось, уже прожгла дыру в его столе. Рей услышал стук в дверь. Он взглянул на большой жидкокристаллический монитор, стоящий в углу подвала, который показывал все, что творилось перед входной дверью. Там стояли двое полицейских, в накрахмаленных воротничках, экипированные рациями, кобурами, блокнотами и еще бог весть чем. За их спинами он увидел полицейскую машину с включенными мигалками.

Поднимаясь по ступенькам, Рей ощутил горячий страх, который пронзил его подобно молнии и заставил двигаться с трудом. Вполне вероятно, каждый человек хотя бы раз в жизни мечтал о таком моменте — моменте, когда игра закончена. Ведь кто из нас не страдал от каких-то страшных секретов и страха быть разоблаченным? Может, они пообщались с детьми и каким-то образом вышли на него? Или это связано с Лей?

Рей покачал головой. Он хотел, чтобы сумятица, царившая в его голове, исчезла, чтобы он смог найти дорогу в прихожую и открыть дверь навстречу будущему.

— Что случилось? — спросил он.

— Реймонд Джексон?

— Да.

— Вы работаете в «Уилшир Ассошиэйтс»?

— Да, я совладелец фирмы.

Он попросил их удостоверения: Уолтер Раппапорт, лейтенант полиции, отдел ограблений и убийств, крупный мужчина с синими мешками под глазами и пронзительным взглядом; и Рик Бузас, полицейский в третьем поколении, из конторы по полевой подготовке, в полиции недавно, весьма любезен.

— Симпатичный дом, — заметил офицер Бузас. Он был ниже своего напарника и стоял несколько позади лейтенанта. Его кожа блестела в свете лампочки. — Большой. Держу пари, из него открывается чудесный вид.

Стояла тихая безлунная ночь, и он глазел на окружающий пейзаж, вдыхая аромат жасмина, растущего возле ступенек.

— Чем я могу вам помочь?

Вмешался здоровяк:

— Мы можем войти? У нас есть к вам несколько вопросов.

Рей закрыл за собой дверь и вышел к ним на крыльцо:

— Извините, нет.

Он не хотел, чтобы полицейские заходили в его дом, и чтобы топтались на его крыльце — он тоже не хотел. Он вспомнил общеизвестный факт: во время поисков правды сами полицейские не обязаны говорить правду. Какой странный мир. Нужно быть очень осторожным. Он не хотел, чтобы они заинтересовались его делами вплотную.

— Теперь не могли бы вы сказать, что вас сюда привело?

— Вы знаете человека по имени Джеймс Хаббел? Помощник шерифа графства Лос-Анджелес.

— Естественно, мистер Хаббел — мой тесть.

— Он беспокоится о дочери. Он связался с нашим сержантом, и тот решил, что нам стоит проверить, все ли с ней в порядке. Она здесь?

— Нет.

— Нет? Где же ваша жена, мистер Джексон?

— Я не могу вам этого сказать.

— Не можете? Почему?

— Я имею в виду, что не знаю, где она. Она бросила меня и не сообщила, куда отправляется. Мистер Хаббел подал что-то вроде иска против меня? Это дело о пропавшем без вести?

Казалось, Раппапорт навострил свои большие уши, словно собака.

— Как давно ее нет? — спросил он.

— Уже четыре дня.