Последняя тайна - Гарри Килворт

— Понятно, — произнес Нюх. — Однако простите мое невежество и скажите, зачем жителям острова Пряностей понадобились оловянные блюда?

— Они из них делали крыши для своих хижин. Им надоело шуршание пальмовых листьев на ветру, особенно когда те высыхают. Разумеется, позже они обнаруживали, что во время дождя вода оглушительно стучит по оловянной крыше, но к началу сезона дождей мой дед всякий раз благополучно возвращался домой. А на следующий год привозил оловянные блюда в другие деревни. Иначе он угодил бы в кастрюлю!

Слепыш подбросил в костер охапку хвороста, и в ночное небо метнулись яркие языки пламени. Горы, которые, казалось, медленно подступая к ним, вернулись на свои законные места. Где-то в расселинах раздавалось завывание волков, а в ответ — ворчание одинокого снежного человека. Плакса внезапно ощутил потребность продолжить разговор:

— Э, могу я полюбопытствовать, чем вы занимаетесь теперь, когда больше не ходите с дедушкой по девяти морям?

— Разумеется, — посмотрев на Плаксу ввалившимися глазами, ответил слепыш. — Теперь я — ловец призраков. — Он кивнул в сторону нависающей скалы, где ласки и тушканчик увидели туго завязанный мешок. Внутри него, похоже, что-то шевелилось. — Здесь, в горах, водятся голодные призраки. Я охочусь за ними, сам выступая в качестве приманки. Когда их у меня набирается полный мешок, я спускаюсь в долины и продаю призраков их родственникам, которые затем предают их вечному покою. — Он снова пожал плечами. — Такой вот у меня заработок!

— Голодные призраки? — усомнился Грязнуля.

— Они никогда не насыщаются, хотя все время едят да едят. Дело в том, что у них нет желудков. Только чудовищный аппетит, желание поглотить живую плоть, вероятно взамен той, которой они лишились.

Плакса с любопытством посмотрел на мешок:

— Это… это не опасно?

— Мешок завязан моим знаменитым мордиевым узлом. Меня, кстати, зовут Мордий.

Нюх, сгорая от любопытства, подошел к мешку. Тот зашевелился, словно там находилось что-то живое. Затем оттуда донеслось тихое ворчание, от которого у Нюха шерсть на загривке встала дыбом.

— Эти призраки, — обратился он к слепышу, — кем или чем они были в реальной жизни? Ласками? Горностаями? Слепышами?

— Догадайтесь!

— А может, они были какими-нибудь экзотическими животными, обитающими в этих местах? — спросила Бриония, из ласок самая сведущая в естественных науках. — Например, Melogale moschata?[3]

— Вообще-то росомахой. Gologulo[4]— по-научному, — ответил слепыш. — И еще там несколько куниц.

— Росомаха!

Плаксе не понравилось, как Нюх произнес это слово. Оно прозвучало довольно зловеще.

— А кто такая росомаха? — переведя взгляд с одной морды на другую, нервно спросил он.

— Я о них слышал, — ответил Грязнуля. — Насколько я понимаю, злобные твари! Живут всегда в одиночестве. Помести двух росомах вместе, и они растерзают друг друга! Их крепкие зубы легко перегрызают любые кости! Хорошо, что там всего лишь призраки. Настоящая росомаха давно бы вырвалась.

— Да, — пискнул Плакса. — Хорошо, что это всего лишь призраки!

— Хотите их посмотреть?

— Нет! — не раздумывая, выпалил Плакса.

— А я бы не возражал, — сказал Грязнуля, к которому присоединились Нюх, Бриония и Калабаш.

Слепыш встал и подошел к мешку.

— Только я сам могу развязать этот узел, — похвастался он. — Потому что я сам его изобрел! Это один из самых сложных узлов на свете, мордиев узел. — По крайней мере минут двадцать он пытался развязать узел, пустив в ход зубы и когти. Потом плюнул, достал нож и перерезал веревку. — Иногда мне и самому не удается его развязать, — виновато сказал слепыш.

Он приоткрыл мешок, а Калабаш стоял за ним с головней, чтобы посветить.

— О господи, так я и думал! — воскликнул слепыш.

— Что? — испуганно взвизгнул Плакса.

— Росомаха сожрала всех куниц! Ну да ладно, все равно призрак росомахи стоит гораздо дороже.

— Почему? — удивилась Бриония.

— Я продам его не живым росомахам, которым он и даром не нужен, а жителям какой-нибудь горной деревни. Горностаям или ласкам вроде вас. Здесь, в горах, даже человеческим деревням необходимы призраки, чтобы охранять их от злых духов и разбойников. Призрак росомахи очень хорош для такой работы, он очень высоко ценится. Вы бы не смогли даже подойти к деревне, если бы на ближайшем холме водился призрак росомахи. Только охотник за призраками вроде меня отважится приблизиться к такой деревне.

— А для самих обитателей деревни такое соседство не опасно? — спросила Бриония. — Ведь голодный призрак может сожрать и их.

— Призраки терпеть не могут запах жилищ, поэтому они не входят в сами деревни, да и днем их сила невелика. Ну а жители деревень ходят по горным тропам только в дневное время, так что им призраки не страшны. А если на деревню собираются напасть разбойники, то они делают это по ночам. И тут на них накидывается призрак!

— Но я ничего не вижу, — заглянув в мешок, сказал Грязнуля.

— Ну это же не живая росомаха, а только ее призрак. Он белый и туманный, но со слюнявыми челюстями и кровожадными глазами. Пока я не открою мешок больше, чем на несколько сантиметров, он не сможет вырваться. Если бы это ему удалось, только небо могло бы нам помочь! У живой росомахи густая коричневая шерсть с кремовыми или желтыми отметинами на морде, боках и пушистом хвосте. Она достигает восьмидесяти сантиметров в длину и весит примерно восемнадцать кило.

Плакса выпучил глаза. Почти метр в длину и такой большой вес! И это его родственник, ведь росомаха тоже принадлежит к семейству куньих.

— А чем они питаются? — спросил он.

— Всем, — повернув к Плаксе мордочку, ответил слепыш. — Абсолютно всем.

— Вот, теперь вижу! — крикнул Грязнуля. — Что-то серое. Смотрите, как он бьется!

Призрак росомахи, увидев уставившуюся на него морду, подпрыгнул и попытался выскочить из мешка. Он все время рычал и клацал призрачными челюстями. Слепышу пришлось приложить немалые усилия, чтобы усмирить мешок, но Нюх помог, и вскоре они снова крепко завязали веревку мордиевым узлом. Плакса, все это время стоявший чуть поодаль, подошел к друзьям. Ему было страшновато находиться рядом с этим жутким, сверхъестественным существом, которое может разорвать его на куски. А если оно ночью вылезет из мешка? Однако, чтобы не прослыть законченным трусом, он постеснялся спросить об этом. Вместе с тем ночью он предпочел улечься подальше от страшного мешка, надеясь, что, если, не приведи бог, призрак и выберется наружу, он успеет насытиться, не добравшись до него!