Подарок ко дню рождения - Барбара Вайн

Вернувшись к себе на Олд-Пай-стрит, Айвор нашел номер Д. Киз в телефонной книге и увидел, что он совпадает с тем, что дал ему Ллойд. Было пять часов вечера. Он налил себе щедрую порцию джина с тоником, выпил и поехал на поезде на конференцию.

Вернувшись снова в Лондон, мой шурин решил познакомиться с бывшей девушкой Фримана. Первым делом он расспросил Николу Росс, пригласив ее поужинать, и попытался выяснить, что ей известно.

– Какому имени соответствует буква «Д»?

– Джульетта. Несколько причудливо, тебе не кажется, дорогой? Она была замужем за Аароном Хантером.

Конечно, Айвор знал это имя. Он видел Хантера на сцене, как и все мы, но примечательно то, что он вспомнил пьесу, когда они с Николой стояли друг против друга на сцене в новой постановке «Частная жизнь».

– Она – актриса, – продолжила Никола, – но у нее мало работы. Одному богу известно, на что она живет. Они с Ллойдом прожили вместе два или три года, но расстались незадолго до его гибели. – После этих слов она довольно резко спросила: – Почему ты хочешь это знать? Ты ее где-то встретил?

Айвор еще не успел придумать правдоподобную причину для своих расспросов. Поэтому его ответ звучал крайне неуклюже:

– Я видел ее у тебя на вечеринке. Когда Ллойд погиб, я вспомнил о ней. И подумал, не могу ли что-нибудь для нее сделать.

Иногда мне казалось, что любовная связь Айвора и Николы Росс закончилась, потому что актриса была слишком проницательна, и его это в конечном счете не устроило. Она видела его насквозь. Айвор был довольно жестоким; даже тогда, когда начинал новый роман, он всегда предвидел момент, когда ему, возможно, захочется начать роман с другой. А Никола раскусила его с самого начала их романа, и этот ответ не мог ее обмануть.

– Никогда не считала тебя филантропом, дорогой. Полагаю, она тебе приглянулась. Ты говоришь о том, чтобы дать денег Джульетте? Компенсировать ей потерю Ллойда?

Наверное, он поморщился от такой прямоты.

– Ну, я думаю, о ней больше некому позаботиться.

– Ты этого не можешь знать. В любом случае, я тебе уже сказала. Он свалил от нее за несколько недель до своей гибели. Что ты собираешься предпринять? Потащишься в Куинс-парк с чеком на тысячу фунтов? – Никола, прищурившись, смотрела на Айвора. – Ты ведь не имеешь отношения к той аварии, дорогой, или…? Мне всегда было трудно… поставить знак равенства между похищением и тем, что я знала о Ллойде.

– Разумеется, я не имею к этому никакого отношения.

– Всего лишь шутка, дорогой. Не сердись.

Никола Росс напугала Айвора всерьез. Но они больше не касались этой темы, заговорив совсем о других вещах. Айвор, все еще не решив, как поговорить с Джульеттой Киз, на следующее утро отправился выступать в одной из телевизионных передач. Так получилось, что это был день отъезда Маргарет Тэтчер, и тема передачи была посвящена нарастанию кризиса в Кувейте. Обычно каждая телестудия имеет в своем распоряжении комнату для приглашенных гостей, нечто вроде маленькой гостиной со стульями вокруг стола, куда приносят кофе, чай или воду и где они могут спокойно подождать своей очереди. Там установлен телеэкран, где идет прямая трансляция. Айвор отработал свой номер, ответил на заданные вопросы и вернулся в комнату ожидания за портфелем, оставленным перед выступлением, и обнаружил там Аарона Хантера. Он расположился на одном из стульев и читал «Гардиан». Айвор сразу же узнал это каучуковое, бесстрастное лицо, которое могло быть красивым или уродливым по желанию актера, полные губы, очень короткие волосы цвета пожухшей соломы. Тэшем заговорил с ним только потому, что иначе не смог бы забрать портфель, стоящий на полу у левой ноги актера.

– Прошу прощения. Это мой портфель.

Хантер поднял взгляд от газеты, и Айвор увидел его голубые глаза, лишенные всякого выражения.

– Вы – Айвор Тэшем, вы хорошо говорили.

– Спасибо.

– Конечно, я не могу согласиться с такой политикой.

– Нет? К моему счастью, многие соглашаются.

Хантер лишь пожал плечами. Казалось, он хочет что-то прибавить, но в эту минуту его позвали. Айвор взял портфель и ушел, гадая, о чем актер будет давать интервью. Скорее всего, о пьесе, в которой он сейчас занят. За два дня до этого, внимательно изучая «Таймс» в поисках новостей о Шоне Линче, Айвор наткнулся на фотографию Хантера на странице, посвященной начинающим лицедеям. Это был один из тех снимков, изображающих актера или актрису в какой-нибудь экспрессивной сцене (они либо дерутся, либо страстно обнимаются). На этот раз камера запечатлела отчаянную драку – два человека боролись на мраморном полу. Мужчиной был Хантер, но его партнершу мой шурин видел впервые.

Однако интервью было не о пьесе, хоть о ней вскользь упоминали. Я сам смотрел ту программу; Аарон Хантер говорил о падении морали в нашем обществе, вернее, о политическом скандале, разгоревшемся в высоких кругах. Он клеймил мужей, изменяющих женам; политиков, занимающих номера в отелях, которые оплачивают шейхи, или принимающих дорогие подарки, а потом лгущих в парламенте. Он обвинял, несколько туманно, высший эшелон власти и политическую систему, высказывая мнение, что пропорциональное представительство и большее число независимых членов парламента (в то время таких не было) стали бы противоядием. Интервьюирующий его журналист высказал предположение, что, возможно, самому Хантеру следует баллотироваться на следующих выборах 1992 года. Актер ответил, что это возможно – кто знает?

Обо всем этом в то время Айвор ничего не знал. Он ехал на такси в церковь Святой Маргариты в Вестминстере, где в то утро, в десять часов, должна была состояться поминальная служба по Сэнди Кэкстону. Пока известный баритон пел «Происхождение и богатство я презираю» (Айвор не совсем разделял этот взгляд) из любимой оперы Сэнди, он сидел в ряду позади Эрики Кэкстон и ее детей и думал о Шоне Линче. Возможно, его собственное имя журналисты или полиция однажды свяжут с Шоном Линчем и ИРА и тогда вспомнят о его присутствии на этой службе, благочестивом и полном любви и желания проститься с так страшно погибшим секретарем Северной Ирландии.

В тот же день Шон Линч предстал перед судом и был сразу же освобожден без каких-либо обязательств. Конечно, никаких объяснений не дали, но дело, наверное, было в том, что в полиции собрали слишком мало улик, чтобы открыть дело. Айвор все еще ужасно боялся, что Дермот придет в сознание и расскажет то, что ему известно, но он больше не думал, что на него могут наклеить ярлык осведомителя ИРА или шпиона. Освобождение брата Дермота сняло груз с его души. Он мог сосредоточиться на приятной задаче – познакомиться с Джульеттой Киз.

На прошлой неделе меня уволили. Естественно, они назвали это не так, а еще хуже, я думала, что это такая шутка, которая бывает только в телевизионных комедиях. Библиотекарь, назначенный не так давно директором, вызвал меня и сказал – он действительно произнес эти слова без тени улыбки, – что они вынуждены меня отпустить.