Гобелены Фьонавара - Гай Гэвриэл Кей

Кимберли открыла глаза и в упор посмотрела на бывшего короля гномов.

– Но почему, Мэтт?! – спросила она, и теперь голос ее звучал как обычно. – Почему ты покинул свой трон?

Он не ответил, однако и глаз не отвел. Потом, по-прежнему молча, повернулся и повел ее по извилистой тропе вниз, к берегу озера, где их встретила Исанна-Сновидица, и в глазах ее Ким заметила мудрость, понимание, жалость и что-то еще, чему нет названия.

Кевин Лэйн никогда не умел как следует скрывать свои чувства, а эта казнь, произведенная как бы между прочим, оказала на него такое глубокое и болезненное впечатление, что за весь день пути – тяжелого пути верхом – он не произнес более ни слова и до самого вечера был бледен от гнева, так и не нашедшего выхода. В сгустившихся сумерках отряд Диармайда выехал на опушку густого леса, как бы сползавшего по склону горы. Дорога, которая проходила как раз по опушке, примерно через полмили вывела их на открытое место, откуда видны были сторожевые башни небольшой крепости.

Диармайд, натянув поводья, остановил коня. На лице его не было заметно ни малейшей усталости. Казалось, это вовсе не он целый день скакал по горам и долам. Кевин, у которого зверски болела каждая косточка и каждая мышца, смотрел на принца с холодной завистью.

Зато принц на него ни малейшего внимания не обращал. Подозвав к себе невысокого крепыша с каштановой бородкой, Диармайд велел ему:

– Ступай туда, Рот, но поговори только с одним Аверреном, больше ни с кем. Учти: меня с вами нет, и Колл тоже отправился со своей группой на разведку совершенно в другом направлении. И вообще – никаких подробностей. Впрочем, он ни о чем и не спросит. Постарайся осторожненько выяснить, не встречал ли кто-нибудь из гарнизона неподалеку от крепости чужака. Нас догонишь уже на горе Даэль.

Рот пришпорил коня и галопом понесся к воротам крепости.

– Это Южная твердыня, – шепотом пояснил Карде Кевину и Полу. – Наш основной форпост в этих краях. Крепость, правда, не особенно велика, но и возможность того, что кто-то вздумает перебраться здесь через реку, тоже невелика. К тому же большой гарнизон стоит чуть западнее, в устье Сэрен. И как раз там, в Сереше, войска Катала дважды пытались вторгнуться на нашу территорию. Но Сереш – крепость мощная, да и береговая граница охраняется куда лучше.

– Но почему же так трудно просто перебраться через реку? – спросил Пол. Кевин упорно продолжал хранить презрительное молчание.

Даже в темноте было видно, что усмешка у Карде вышла невеселая.

– А это вы и сами скоро увидите. Когда к реке спустимся.

Диармайд, закутавшись в темный плащ, подождал, когда в ворота крепости пропустят Рота, а затем свернул с основной дороги и повел свой отряд на запад по узкой тропе, которая, нырнув в лесную чащу, начала постепенно забирать на юг.

Ехали они, наверное, около часа, стараясь соблюдать предельную тишину и осторожность, хотя никаких приказаний на сей счет не поступало. Кевин видел, что его окружают прекрасно обученные и опытные воины, хотя одежды их порой и отличаются поразительным безвкусием, да и речь далека от совершенства и грубовата – особенно по сравнению с дворцовыми щеголями.

Тонкий исчезающий серпик луны повис в небесах точно позади отряда, когда они наконец выехали из леса на край долины, полого спускавшейся куда-то. Здесь Диармайд резко остановился и поднял руку, призывая к молчанию. И через несколько мгновений Кевин тоже услышал его – глухой рев могучего потока.

Они спешились. При свете месяца и звезд Кевин увидел впереди, буквально в сотне шагов от себя, отвесный обрыв. Но разглядеть, что там дальше, он оказался не в состоянии. На мгновение ему подумалось, что это и есть КРАЙ СВЕТА.

– Ученые говорят, здесь когда-то земля треснула, – раздался у него над ухом веселый голос. Кевин так и застыл: угасший было гнев снова проснулся в его душе. Но Диармайд продолжал как ни в чем не бывало: – Вот Катал и оказался на добрую сотню футов ниже нас – сам увидишь, когда ближе подойдем. Да, кстати, вот еще что: никогда не суди других слишком поспешно. – Принц по-прежнему говорил веселым, даже легкомысленным тоном. – Тот человек ДОЛЖЕН был умереть – иначе сейчас во дворце было бы уже известно, что я ПООЩРЯЮ ПРЕДАТЕЛЬСКИЕ РЕЧИ, направленные против короля. Там более чем достаточно таких, кто с удовольствием передаст подобные сведения обо мне. Этот несчастный был приговорен с того самого момента, как открыл свой рот. А смерть от метко пущенной стрелы куда легче той, которую ему уготовил бы Горлис. Здесь мы подождем Рота, а пока что я велел Карде растереть вас обоих с ног до головы нашим бальзамом, иначе вы просто не сможете перебраться на ту сторону – после целого дня верхом, да еще с непривычки, ваши тела просто откажутся вам повиноваться. – Диармайд отошел от Кевина и преспокойно уселся на землю, прислонившись спиной к дереву. Не прошло и нескольких минут, как совершенно ошарашенный Кевин Лэйн, не будучи, впрочем, ни пустышкой, ни тупицей, невольно улыбнулся и покачал головой.

Руки Карде были сильны и умелы, а снадобье, которым он пользовался, поистине творило чудеса. К тому времени как Рот нагнал их, Кевин вновь почувствовал себя вполне бодрым и полным сил. Уже совсем стемнело. Внезапно Диармайд отбросил свой плащ и поднялся с земли. Все мгновенно собрались вокруг него, и, хотя никто не проронил ни слова, чувствовалось, что все готовы действовать и напряжены до предела. Кевин поискал глазами Пола и увидел, что тот и сам уже на него смотрит. Они улыбнулись друг другу глазами и стали внимательно слушать, ибо Диармайд заговорил – давая указания очень тихо и четко. Возможно, ночная тишина еще усилила воздействие этой сдержанной речи, ибо всем все стало ясно с полуслова, и они в полной тишине двинулись вперед – теперь уже пешком. Их было теперь всего девять – десятый остался с лошадьми, – и двигались они к той самой реке, через которую им зачем-то требовалось перебраться, чтобы попасть в Катал, где их непременно убьют, если только заметят.

Кевин легко бежал рядом с Коллом, чувствуя, что его буквально распирает от какого-то яростно-радостного возбуждения, которое все усиливалось. Потом они пошли медленнее, пригнувшись к самой земле, а потом и поползли, и наконец, достигнув края утеса, он смог заглянуть вниз.

Сэрен была самой крупной рекой к западу от горного массива Эриду. Эффектными водопадами падая со скал в долины, она с ревом вырывалась на простор западного края, где должна была бы замедлить свой бег и разлиться по равнине, если бы страшный природный катаклизм на заре мира не разорвал здесь землю напополам – несколько тысячелетий назад вследствие мощного землетрясения в этом месте пролегла глубокая трещина, похожая на рваную рану: Сэренская горловина. И по этому узкому глубокому ущелью грохотала теперь река, непреодолимой преградой отделяя Бреннин, яростным рывком стихии заброшенный на возвышенность, от Катала, расположенного на низменном южном берегу и славящегося своими плодородными землями. Великая Сэрен никогда не замедляла здесь свой бег и никогда не отклонялась от проложенного ею русла, и даже самое засушливое лето в северной части Фьонавара не способно было умалить ее мощь. Река кипела и плевалась пеной в глубоком ущелье, на расстоянии двух сотен футов от них, посверкивая в лунном свете, свирепая и прекрасная. Неужели здесь им и предстоит спуститься к этой бешеной воде, прямо с этого вот утеса, настолько крутого, что просто невозможно поверить в возможность спуска?