Мертвец на пляже - Анна Йоханнсен

примут кого-то в свою общину. Я обычно считаю, что это перебор, но в отношении этого Бергендорфа прекрасно их понимаю. Он кажется таким неприступным. Гезина, моя знакомая, некоторое время была его домработницей. Бергендорфа часто навещали знатные господа с материка. Через год Гезина уволилась.

– Почему?

– Не знаю. Она не захотела вдаваться в подробности. Видимо, этот мужчина ее пугал. – Тетушка Бекки запнулась, а потом добавила: – Ты только не беги сейчас к Гезине с расспросами!

Лена рассмеялась.

– Конечно, тетушка, никуда я не побегу. Бергендорф всего лишь свидетель. Он знал Хайна Болена.

– Правда? Никогда бы не подумала, они же совсем разные.

Лена молча согласилась. Эта же мысль пришла к ней в голову еще тогда, когда Бергендорф сказал, что они с Боленом были давно знакомы. Как это часто бывало, тетушка Бекки попала в самую точку.

– Пожалуй, – наконец сказала Лена.

– Уверена, ты не откажешься от чашечки крепкого кофе. В некоторых случаях даже от лучшего амрумского чая мало толку, – сказала тетушка Бекки, направляясь к кофемашине.

– Ты слишком меня балуешь, – вздохнула Лена.

– Что ты такое говоришь, дитя мое? В кое-то веки ты здесь, со мной, поэтому я буду баловать тебя столько, сколько захочу.

С этими словами тетушка Бекки насыпала кофе в фильтр и включила кофемашину.

– Ты уже встречалась с Эриком? – небрежно спросила она.

Лена улыбнулась:

– Что мне оставалась делать, раз ты дала ему мой номер?

– Эрик боялся, что ты не позвонишь, – извиняющимся тоном сказала тетушка Бекки.

– Ничего страшного, тетушка, – пробормотала Лена и уже громче добавила: – Скорее всего, я бы и не позвонила.

– И-и-и-и?

– Никаких «и»! Мы с Эриком посидели, вспомнили былое и разошлись. Я была рада с ним повидаться и все такое. Он почти не изменился, правда ведь?

– Отнюдь! Он очень вырос. Как и ты. Вы собираетесь снова встретиться?

Лена рассмеялась:

– Бекки, не беспокойся о моей личной жизни. Ты же знаешь, у меня по-прежнему от поклонников отбоя нет.

– Неужели? – спросила тетушка Бекки и, разлив кофе по чашкам, вернулась к столу. – Вы с Эриком были такой красивой парой…

– Бекки! Это в прошлом. Я давно все решила, Эрик не мог да и не хотел уезжать из Амрума. Я понимаю его, но здесь оставаться не могу. Честно говоря, я до сих пор рада, что набралась смелости и уехала.

Лена умолчала о том, как часто сомневалась в своем решении и как сильно тосковала по этому несчастному клочку земли, торчащему посреди Северного моря. Из-за того, что Эрик предпочел остаться на Амруме, первые месяцы прошли как в тумане. Лена с головой погрузилась в учебу и тренировки, потом сдуру переспала с женатым инструктором из ее подразделения, после чего годами избегала мужчин. Встретившись с Эриком на пляже, Лена с болью осознала, что у нее остались к нему чувства. Именно поэтому она и не хотела ему звонить.

– Почему мне сложно в это поверить, дитя мое? – задумчиво спросила тетушка Бекки.

– Потому что ты всегда переживаешь обо мне. Но теперь я взрослая и сама могу о себе позаботиться.

Тетушка Бекки вздохнула.

– Ты повторяешь это с тех пор, как тебе исполнилось десять.

Лена поцеловала тетушку в щеку.

– Тогда я любила тебя так же сильно, как сейчас. Не волнуйся, со мной все будет хорошо.

Тетушка хотела было ответить, но тут в дверь позвонили.

– Это мой напарник, он за мной, – сказала Лена, вставая из-за стола. – Спасибо, было очень вкусно. Обещаю, завтра останусь на подольше. Я позвоню.

Лена тепло обняла тетушку на прощание и еще раз пообещала, что позвонит ей на следующий день.

Йохан ждал перед домом.

– Как твои успехи? – спросила Лена, забирая у него ключи от машины.

– Я обзвонил пятерых и лично встретился с тремя людьми из списка, – отчитался Йохан, когда они сели в машину. – Все говорят, что Болен был вспыльчивым и порой кричал даже на друзей. Однако у меня сложилось впечатление, что опрошенные дружили больше с Сабиной, а Болена воспринимали как придаток к жене. Конечно, никто так не сказал, но это явно читалось между строк. Вечером я пришлю тебе отчет, но не думаю, что наш убийца среди этих людей. Если завтра будет время, я лично навещу тех пятерых, с которыми разговаривал по телефону.

– А вы не сидели сложа руки, господин комиссар, – улыбнулась Лена.

– Конечно, – уверенно отозвался Йохан. – Кстати, еще я дозвонился до отеля, в котором работает Анна Бауэр. Она взяла отпуск и вернулась на родину. У меня есть номер ее мобильного, но пока она не отвечает. Хочешь с ней поговорить?

– Не то слово. Не знаешь, давно ли она вернулась и где сейчас находится?

– Она вернулась в Германию три недели назад. Господин из отеля, в котором она работает, не знает, где она живет.

– Интересно. Значит, она тоже могла убить Болена, если наша теория о домогательствах соответствует истине. Нельзя исключать, что Анна могла затаить злобу на бывшего начальника и по другим причинам. Надеюсь, нам удастся узнать, почему она уволилась, хотя по телефону это может оказаться сложно… Если возникнут подозрения, кому-то из нас придется наведаться к госпоже Бауэр.

– Нам двоим сделать это не так-то просто. Может, попросим кого-нибудь о помощи?

– Сомневаюсь, что сейчас нам кто-нибудь поможет.

– Кстати, мне снова позвонил друг из Ольденбурга. Он перепроверил дело о самоубийстве Флориана, брата Изабель Мюллер. Следователь предполагал, что причина его депрессии крылась в травме из детства, связанной с жизнью в приюте. На это, не вдаваясь в подробности, указал его лечащий врач.

– У нас есть что-нибудь конкретное? Хотя бы намек на то, в каком направлении искать?

– Врачебная этика, чтоб ее. У Флориана с Изабель погибли родители, думаю, одно это может нанести ребенку психическую травму. Судя по всему, Изабель оказалась крепче брата. Она бы не стала работать в детском приюте, будь у нее такая травма.

– Или она устроилась в приют вопреки травме, – вставила Лена. – Странная, однако, компания у нас добралась. Жена убитого, у которой, судя по всему, в прошлом случился нервный срыв и которая теперь вкладывает всю душу в детский приют. Анна Бауэр, по неизвестной причине внезапно уволившаяся и переехавшая на Майорку. Изабель Мюллер, чей брат покончил с собой из-за травмы, пережитой в детском приюте.

– Не забывай о поваре. Роза Беренс сама призналась, что Болен к ней приставал.

– Хорошо, хотя не думаю, что Роза стала бы мстить Болену спустя столь долгое время. Впрочем, мы с ней знакомы со школьной скамьи, возможно, это влияет на мое суждение. И все