Унесенная скандинавским ветром - Яна Егорова

– Да… Был такой момент.

– Только момент? Сейчас он прошел? Теперь тебе нравится Руслан?

– Да… То есть нет. То есть… Почему вы постоянно спрашиваете про Руслана Константиновича? Я же уже все объяснила.

Как-то внезапно исчезли все звуки. Как-то внезапно у меня потемнело в глазах и затылку стало жарко. Странно, ведь он не может быть настолько теплым – он ледяной. Холодный. Как скандинавский ветер, постоянно продувающий до костей. Халмар подошел ко мне со спины и взял за плечи, его дыхание согрело мой затылок:

– Насколько большой была та симпатия?

– Зачем… – выдавила из себя, вспомнив, что такое голос.

– Отвечай. Я хочу знать.

– А если я не хочу говорить? Что тогда?

– Тогда… тогда я решу, что ты солгала по поводу своих отношений с Русланом.

– Не угрожайте мне. Это личная информация и вы не можете требовать ее разглашения, даже будучи владельцем фирмы, в которой я работаю. Мне может нравиться кто угодно и думать я могу обо всем. Вас должны волновать лишь мои поступки, которые так или иначе могут навредить вашему предприятию. Повторяю – поступков не было. Что касается вашего угощения… Это не более, чем любезность.

Так быстро… Так быстро он крутанул меня за плечи, чтобы я встала лицом к нему – малейшая неловкость в движении, и я оказалась бы не стоявшей на ногах, а лежащей на полу. Своим лбом я задела его губы, которые разомкнувшись, вдруг выпустили на волю слова:

– Любезность?! Что же касается…

Я. Влепила. Пощечину. Лишь только его губы коснулись моих. Удар был настолько громким, что даже в ушах раздался звон. Ударив, зажмурилась. Как-то раз я имела неосторожность проделать то же самое с Ерохиным и тогда мне мало не показалось. Чего же ожидать от избалованного миллиардера, с которым заперта наедине на самом краю света. По сути, даже моя собственная семья не знает, где я сейчас нахожусь. А за окном только ветер и море, которым плевать на то, что со мной случится.

Секунда, две ничего не происходило. Халмар не отпустил моих плеч, и даже, кажется, не дышал. Собравшись с духом, подняла веки и с опаской взглянула на мужчину, которому сейчас должно было быть разъяренным. Тем не менее в лице он не изменился. И дал мне тем самым право заявить следующее:

– Мое угощение не было намеком или поводом.

Халмар сдвинул брови:

– Я так понимаю, симпатия была кратковременной?

– Понимайте, как хотите. Я в эту поездку отправилась, потому что вы сказали, что это мой честно заслуженный приз. И моя мечта. А не потому, что собралась замуж за миллиардера. Я собираюсь набраться впечатлений и через семь дней вернуться домой, где меня ждет бабушка, дочки и работа. На которой я работаю, а не завожу романы.

– Кто говорит о замужестве? – усмехнулся скандинавский принц морей. – А если я просто предлагаю переспать?

К моему огромному стыду мое тело решило, что предложение надо принять. Резко подскочившая температура заставила кипеть кровь и залила меня с ног до головы красной краской. Но тело не разум.

– Пожалуй, если я захочу с кем-нибудь переспать, то выберу себе кого-то попроще. Кого-то своего уровня.

– Проще? Чем же тебе не угодил я? Симпатия превратилась в антипатию? Твой пульс говорит мне нечто иное.

– Что бы он там не говорил. Я не сплю с миллиардерами.

– А с мужчинами?

Выдержала его насмешку.

– Только по обоюдному согласию и желанию. Обоюдное, – дернулась в попытке высвободить плечи из его рук, без особого успеха, – это когда оба этого хотят и на это согласны.

– Не трудись. Я хорошо знаю ваш язык.

Швед оглядел меня с высоты своего роста и… подцепил пальцем пояс у меня на пальто, потянул его на себя, пока тот не развязался. Затем расстегнул пуговицу за пуговицей, пока полы пальто не распахнулись, и его наглая рука не смогла проникнуть под них и подхватить меня за талию.

– А что, если оба согласны, но один лжет о своих чувствах?

На вторую пощечину решимости у меня не хватило. Симпатия, о которой он так спрашивал, и в самом деле не прошла. В полете, когда открылась правда о том, кто он на самом деле, мне стало страшно. Одно дело мечтать связать свою жизнь с таким человеком и плавать в этих мечтах, где тебе все можно, а другое – жизнь.

Мои мысли перебил из ниоткуда возникший в голове бабушкин голос. Хоть я точно знаю, она такого никогда мне не говорила, но подумалось, что сказала бы, будь она здесь. «А связать свою жизнь с алкоголиком не страшно? Кто страшнее? У кого больше шансов и возможностей причинить тебе вред?».

Этот голос стал решающим. Вмиг согласившись с ним, я положила Халмару руку на шею чуть ниже упрямого затылка и встала на носочки, чтобы подтянутся к тем самым жестким губам. Наши глаза встретились. Кто его знает, что он подумал. Но он прав. Симпатия не исчезла. И с каждым мгновением она становится только сильнее. Его близость, большая рука на моей талии, запах настоящего и одновременно ухоженного мужчины, умные глаза, повидавшие так много вещей и сторон жизни. Мне бы очень… Очень хотелось узнать, поговорить с ним об этом… Почему-то я не сомневаюсь, что его интересы в этой жизни куда больше, чем бутылка после трудового рабочего дня…

Он принял мой поцелуй. Губы действительно оказались такими жесткими, какими были в первый раз. И именно это стало наиболее притягательным для меня. В животе зашевелились бабочки. Их было очень много. Дыхание снова пропало, а я позволила его языку захватить мой рот. Неожиданно для себя, я узнала, что такое настоящий поцелуй. Ерохин не умеет целоваться. Он как бы касается губами и просто засовывает в тебя свой язык, словно этот орган у него совершенно не для этого предназначен. С ним не было никаких ощущений. Никаких бабочек и жара по всему телу. Никакого жжения под подушечками на пальцах, никакой спертости дыхания.

Наш поцелуй с Халмаром длился целую вечность – я не могла остановиться. Все время хотелось прижаться к нему, как бы вдавить себя в его объятия. Он позволял мне все, при этом его руки деликатно гуляли лишь по моей спине, хоть и несколько раз сжали ее с такой силой, что не было никаких сомнений – синяки останутся и там тоже. Но это было сделано не с целью нанести мне вред, это был импульс, точно такой, как все мои сто тысяч импульсов, постоянно подталкивавшие меня углубляться в поцелуй, который не должен был быть таким бесконечным.

Мне было мало его шеи, и было не просто осмелиться дотронуться до его тела. Опустить руки на пряжку у него на джинсах. Но стоило лишь ощутить твердый пресс под пальцами, как во мне проснулся маленький чертенок, который не должен, но всегда может и нарушает все запреты и условности. В голове стучали барабаны и заглушали мысли о последствиях. Этот бой нарушало лишь его тяжелое дыхание. Я не… я даже не подумала снимать с него свитер – в доме все еще было довольно холодно. Я только расстегнула ремень и молнию. И сразу не пожалела, что веки мои были закрыты в тот момент. Не пожалела. Потому что тыльная сторона моей руки задела нечто большое и горячее под мягкой хлопчатобумажной тканью его боксерок. Халмар был крупным не только в росте. Помня сравнение с бывшим, моя только что в испуге отпрянувшая от него рука, вернулась обратно и нежно приласкала его. Мужчина переступил в нетерпении с ноги на ногу и придвинулся ко мне. Да он изнывает от нетерпения! Внезапно всю холодность как ветром сдуло. В миллиардере проснулся морской дьявол! Он задрал мою кофту выше груди и подхватив меня за талию, помог сесть на стол. Те самые жесткие губы обхватили сосок на моей груди прямо через ткань лифчика. Которую он через секунду уже сорвал вниз, позволив плоти встретиться с плотью. Губы больше не были прохладными. Они оставляли возбуждающую влагу на моей коже, с лихвой одаривая ее своим восхищением.