Амурский вальс - Комбат Найтов

Утром 5 февраля 1920 года японцы выяснили, что на остров Русский проникло до двух полков 3-й Пролетарской дивизии, благодаря сильному ночному туману, опустившемуся на город. Казаки и пролетарцы разоружили гарнизоны двух фортов, в которых находились японцы. Еще шесть укреплений, где продолжали оставаться бывшие колчаковцы, добровольно подняли красные флаги. В руках японцев оставались Ларионовский форт, 30-я батарея, три батареи на Матвеевских камнях и 9-й форт у полуострова Кондратенко. На этот раз японцев не топили, у них изъяли затворы винтовок и провели через весь Владивосток ко Второй речке, там сняли заграждения и отпустили их в сторону 7-го форта.

А на забайкальском участке фронта Борода этой же ночью взял Сретинск. Совпадение было случайным, прямой связи еще не было, часть уссурийской дороги была еще в руках японцев и колчаковцев, но сигнал был подан грозный. Днем позвонили японцы, как только их две роты достигли форта «Цесаревич», и предложили встретиться у Второй речки. На встречу уехал товарищ Сергей. Вместо генерала Танаки переговоры вел полковник Куросито, обсуждалось положение японских войск на острове Русский. Японец просил о перемирии до приезда генерала Юи Мицуэ, которого священный Тэнно наделил новыми полномочиями для переговоров с красными. Пропускать продовольствие на остров Алексей отказался, предложив японцам эвакуироваться. По городу они пройдут без затворов, а после пересечения Второй речки, мы отдадим все затворы, включая изъятые сегодня. Следует отметить, что японские солдаты к тому времени уже прониклись обстоятельством, что их, как котят, просто топят, при малейшем сопротивлении. Поэтому решили сдаться без выстрелов и выжили, что создало новую реальность на Уссурийском фронте. Дошли они до этого не сами, здесь поработали многочисленные агитаторы, проникшие на остров под видом рыбаков.

7 февраля, одновременно в двух местах, во Владивостоке и на станции Гонгота, под Читой, занятой войсками ВССА, начались переговоры с японским командованием. Речь на них сразу пошла об эвакуации войск и безопасности отвода на путях следования. Переговоры происходили под наблюдением других союзных миссий, которые придерживались американской линии на полное освобождение занятых территорий, включая полосу отчуждения КВЖД и Северный Сахалин. Японцы упирались из-за Сахалина, где вылазок партизан не было, и они предъявили письмо жителей японскому императору, с просьбой не допустить проникновения «экстремистских элементов» на территорию Сахалина. Пришлось им уступить, с оговоркой, что это является нарушением положений Портсмутского мира, чтобы не срывать все остальное. Слона требуется есть кусочками! Тем более что во Владивосток с неофициальным визитом прибыли майор Е Тинь и генерал Фын Юйсянь, представители Народно-Революционной армии Китая, один из которых был известным коммунистом, а второй – христианином и христианским социалистом. В борьбе против японской оккупации зоны отчуждения у нас появились пусть и временные, но союзники. Так что баланс сил ясно показывал Японии, что он складывается не в ее пользу.

За два дня до начала переговоров в руки партизан перешла флотская радиостанция на Ларионовском форту, была установлена связь с Петроградом, правда, только ночами, в часы наилучшего прохождения радиоволн. Но поступавшие оттуда приказы и распоряжения пока приходилось просто игнорировать, как несоответствующие происходящим событиям. Военмордел Троцкий настаивал на больших уступках японцам, соглашался с участием Семенова в переговорах и прочая, прочая, прочая. Лазо, пользуясь старым знакомством с Лениным, они виделись и имели длительный разговор на Первом съезде Советов в октябре 1917 года, направил ему огромную телеграмму, в которой подробно описал происходящие события на Дальнем Востоке. И получил его ответ, дающий «зеленый свет» действиям коммунистов-дальневосточников. Соответствующей коррекции подверглась и позиция командарма Зверева, и комиссара Краснощекова под Читой. Участие Семенова даже на переговорах под Читой было заблокировано. Здесь под Владиком ими еще и не пахло. В результате переговоров с китайцами ими был разоружен отряд и арестован «атаман» уссурийцев Калмыков, известный садист, долгое время терроризировавший край. К сожалению, китайцы отказались передать его нам, так как предъявили ему обвинение в обстреле своих кораблей на Уссури. Так или иначе, он скоро, без суда, был убит при попытке к бегству китайским офицером. Легко отделался!

Японцам был предоставлен зеленый коридор для отвода войск, как по Амурской магистрали, так и по КВЖД. Войскам Семенова в этом было отказано. Через месяц, сразу после отхода японцев, Зверев взял Читу, и «армия» Семенова разделилась на две части, одна двинулась поездами на Хабаровск, который, как они считали, находился в руках у Калмыкова, вторые двинулись на Харбин. До Хабаровска никто из них не добрался, а в Харбин они прибыли без оружия и боеприпасов, костеря почем зря японцев и прочих «союзников», бросивших их умирать в бурятских степях, и надеясь «продолжить борьбу с большевиками». Но их планам сбыться было не суждено.

Началось все 6 февраля, утром, когда Илья вернулся с Ларионовского форта, где всю ночь радисты отбивали телеграмму Ленину. В результате получили короткий ответ и приглашение в Москву. Ответ одобрял действия Дальбюро на окончательное освобождение края и зоны отчуждения КВЖД. Штаб и вокзал рядом, метров двести друг от друга, вокзал ближе к городу, но Илья услышал протяжный крик, состоящий из одних гласных:

– Ии’я! – Так его звал один человек, которому он был обязан жизнью: Ваня или Вань И, знахарь, лекарь, немного колдун и шаман, маньчжур по национальности. Немного философ, знакомый, кстати, с трудами Маркса и высоко ценящий его труды.

Илья проехал чуть дальше и на перроне увидел двух человек. Одним из которых был Ваня. Они прошли вдоль путей, затем вошли в штаб, где задержались на несколько часов. Второй человек, одетый в форму хаки без погон, был низкорослым, худощавым маньчжуром, но говорившим с сильным «пекинским» акцентом. Здесь стоит отметить, что после революции 1911 года единого Китая просто не стало. Страна развалилась на 11–12 частей, тем не менее главным считались те, которые смогли захватить Пекин, который в те годы даже так не назывался. У него было три названия: Бэйцзинь, Бейпинь и Пекин. То есть «Северная столица», «Северное спокойствие» или просто Пекин, как его называли со времен первого посещения голландцы и португальцы. Появилась еще и южная столица, долгое время отсутствовавшая официально: Нанкин. Но впервые о существовании этого города европейцы узнали от Марко Поло, и тогда он назывался Хан-Балык (царь-рыба), из-за золотых карпов, украшавших пруды этого города. Китай тогда находился под властью монголов. Впрочем, Великая Китайская стена, несмотря на название, бойницами повернута в сторону Китая, а не Внутренней Монголии. Так что, кто ее построил и зачем – неизвестно. Этого человека звали Е Тинь. Звание – майор, командир батальона личной охраны Сунь Ятсена, из провинции Шеньси, на границе с Внутренней Монголией. Для кого не понятно, что это такое: Внутренняя Монголия – это место, где живет менее одного процента населения Китая. Даже в наши дни. Жить там можно… в трех местах. Там все и живут.

Но Ваня не тот человек, чтобы тащить за тридевять земель «пустышку», лишь бы похвастаться Илье, что он знаком с личным охранником создателя Гоминьдана.