Страсть еще жива - Джоанна Рок

будет приезжать сюда время от времени. За прошедшие несколько недель они с сестрами снова стали одной семьей, поэтому она спрячет подальше свою грусть и будет веселиться на свадьбе Джесс.

— Уже пора идти? — спросила Флер. Ее платье было такого же цвета, как платье Ларк, но бретельки у него отсутствовали, а подол был слегка расклешен. Подойдя к окну, она бросила взгляд на двор, куда уже минут двадцать прибывали гости. — Мужчины такие элегантные.

Ларк подумала о мужчине, которого не было среди них, и у нее защемило сердце. Гибсон вряд ли придет на свадьбу после того, как она призналась ему, что два года назад ждала от него ребенка, но потеряла его.

Ее сестры не знали, что происходило между ней и Гибсоном во время ее пребывания в Кэтемаунте, и она не собиралась ничего им рассказывать. Возможно, ей стало бы легче, если бы она поделилась с ними своей болью, но она не хотела омрачать их счастье.

— Девочки, я могу к вам присоединиться?

В комнату осторожно заглянула Дженнифер Баркли. Элегантное голубое платье с принтом в виде кремовых и желтовато-коричневых завитков подчеркивало ее женственные формы. Ее темные волосы были уложены в гладкий узел. Золотые серьги с жемчугом поблескивали в солнечных лучах, проникающих в окно.

Она посмотрела на Джесс, с которой недавно начала заново выстраивать отношения.

— Конечно, можно, — ответила Джессамин, жестом пригласив ее внутрь. — Мама, ты отлично выглядишь.

— Спасибо, — скромно улыбнулась Дженнифер. — А ты просто ослепительна, дорогая. — Она подошла ближе к Джесс, чтобы полюбоваться ее платьем. — Ты даже представить себе не можешь, как я рада присутствовать на твоем празднике.

Ларк надеялась, что после того, как мать отведет Джессамин к алтарю, они еще больше сблизятся. Отец решил не приезжать на свадьбу даже несмотря на то, что Джесс не отозвала приглашение. От него не было вестей с тех пор, как он покинул город, проиграв судебный процесс.

Джессамин взяла руки матери в свои:

— Я счастлива. Особенно теперь, когда я жду ребенка. — Она грустно улыбнулась. — Надеюсь, у меня получится правильно выстроить с ним отношения.

Дженнифер сжала ее руки:

— Уверена, из тебя выйдет хорошая мать. Более заботливая и внимательная, нежели я.

Все три ее дочери открыли рот, чтобы возразить, но она покачала головой и быстро продолжила:

— Послушайте меня, девочки мои. У меня были обязанности перед моей семьей, но я вас всех подвела, когда после ухода вашего отца моя жизнь пошла под откос.

— Мама, ты была больна, — все-таки возразила Ларк. — Никто не может ставить тебе в вину твою депрессию. У нас тоже были обязанности перед тобой.

— Я это знаю, дорогая. Но все это не отменяет того факта, что я много лет не выполняла материнские обязанности.

В этот момент в открытое окно подул ветер, всколыхнул занавеску и кружевную мантилью на раме зеркала.

Ларк никогда не была суеверной, но увидела в этом знак. Их бабушка была сейчас с ними и одобряла происходящее.

Серые глаза Флер заблестели.

— Думаю, бабушка пытается нам сказать, что все хорошо, — произнесла она, прокашлявшись. — Что бы ни случилось, мы одна семья.

Дженнифер широко расставила руки и заключила в объятия всех трех своих дочерей. Какое-то время они стояли молча, и тишину в комнате нарушала лишь музыка в стиле кантри, доносящаяся с заднего двора. Затем Дженнифер сделала глубокий вдох и произнесла:

— Я горжусь каждой из вас. Вы разные по характеру и по внешности, но вы все сильные, независимые и целеустремленные женщины и живете так, как хотите. Для этого нужна смелость.

От этого комплимента внутри у Ларк все сжалось. Она не могла применить слова матери по отношению к себе. Ее сестры действительно были смелыми и целеустремленными. Когда Флер приехала к Кэтемаунт, у нее не было ничего, кроме мечты открыть собственный ресторан. Она собиралась продать свою часть ранчо и вложить вырученные средства в открытие своего дела. Но затем она встретила своего единственного мужчину, решила остаться в Кэтемаунте и открыть ресторан здесь.

Джессамин тоже быстро освоилась в Кэтемаунте. Сейчас она собиралась использовать свой большой опыт работы в сфере недвижимости для развития сельского туризма в районе. Они с Райдером собирались установить юрты в местах с нетронутой природой, чтобы туристы смогли наслаждаться красотой ландшафтов. Одновременно с этим она готовилась стать матерью.

Чего добилась Ларк, если не считать того, что она сблизилась со своими сестрами и провела с ними время на семейном ранчо? Она планировала завтра утром вернуться в Лос-Анджелес к своей привычной жизни. Но действительно ли она хотела продолжать жить такой жизнью? Или, может, она просто стремилась вернуться в зону комфорта, оттолкнув Гибсона, прежде чем он снова причинит ей боль?

После развода своих родителей она с осторожностью заводила знакомства с мужчинами. Закрутив роман с Гибсоном и став его женой, она сказала себе, что преодолела страх отношений. Но когда их брак переживал трудные времена, стала ли она бороться за свои мечты? За их общие мечты?

Нет, она даже не попыталась. Она опустила руки и сбежала. Побоялась дать Гибсону второй шанс после того, как он не пришел ей на помощь в ту ночь, когда она так в ней нуждалась.

За прошедшие два года она изменилась. Но за то время, что они с Гибсоном не виделись, она лишь убедилась в том, что он единственный мужчина, который ей нужен. Она восхищалась тем, как ее сестры преодолевали преграды в борьбе за любовь.

Ей нужно стать смелее. До сегодняшнего дня она не знала, где взять эту смелость. Однако сейчас любовь и поддержка семьи, которых она не чувствовала более десяти лет, придали ей сил и уверенности. Она твердо сказала себе, что не покинет Кэтемаунт, пока не попытается вернуть в свою жизнь Гибсона.

Ларк была последней, кто вышел на улицу. Приглашенные музыканты играли свадебный марш. Во дворе стояло несколько рядов белых складных стульев. Перед ними была деревянная арка, обернутая белым тюлем и украшенная розами и гортензиями. Перед аркой стояли Райдер, в сером костюме с кремовой розой в петлице, и священник, готовящийся провести церемонию.

Ларк всей душой желала, чтобы среди гостей был Гибсон и смотрел на нее как жених на невесту.

Щурясь на солнце, она перевела взгляд на гостей и увидела высокую широкоплечую фигуру, опускающуюся на один из стульев в заднем ряду.

У нее разыгралось воображение или это действительно Гибсон?

Нет, эту широкую спину атлета было невозможно перепутать ни с чьей другой.

Она в нем нуждалась, и он пришел ее