Кошмары - Тамара Рыльская

– Я разобью твою тупую голову, – процедил Иван Николаевич, крутнув молот.

С другой стороны аллеи, напротив силомера, находилась детская карусель с лошадками, огороженная решетчатым забором. Вход располагался между кабинкой оператора и приземистой будкой с надписью «касса». Времени на размышления не оставалось, и Тайна метнулась к замершим в прыжке черным и белым лошадкам. Иван Николаевич бросился следом за ней. Его лицо было перекошено, а мокрые волосы беспорядочно разметались по широким плечам.

Ливень со всей силы бил по железной шляпке огромного гриба. Уже оказавшись на месте, девушка поняла, что просчиталась. Вокруг возвышался забор, и отступать было некуда.

Вода стекала с крыши сплошной стеной, создавая вокруг карусели прозрачную завесу. Директор прошел сквозь нее и, не задерживаясь, двинулся дальше. Его ботинки загрохотали по неровному железному полу, молот описал широкую дугу и опустился туда, где секунду назад стояла Тайна. Черная лошадка треснула и развалилась на две части, во все стороны полетели осколки твердой пластмассы, но девушка успела уклониться. Директор замахнулся во второй раз, и в этот момент небо над парком расчертила ветвистая молния. Она ударила в старое дерево, метрах в двадцати от карусели, расколов его пополам. Удар грома перекрыл протяжный скрип, почти стон, с которым дерево упало на землю, в воздухе разлился запах озона. Иван Николаевич на секунду отвлекся, и Тайна попыталась бежать. Увидев это, он бросился ей наперерез, размахивая молотом. Тяжелая деревянная болванка так и мелькала, оставляя на телах игрушечных лошадок уродливые шрамы.

– Знаете, что я поняла? – сказала Тайна, уклоняясь от очередного удара. – Ваше настоящее имя – Румпельштильцхен.

– Карлик, который похищал детей? – уточнил Иван Николаевич, хрипло дыша. Он на мгновение остановился, буравя Тайну свирепым взглядом и, очевидно, собираясь с силами для новой атаки. – Ты ошибаешься. Думаешь, я похитил всех этих детей?

– Да.

– Нет! Я просто показал их родителям, каких уродцев они произвели на свет. Некоторые мамаши просто умоляли меня забрать их выродков!

– Даже если так, – пожала плечами Тайна. – Вы просто жалкий трус, который мучает и запугивает детей.

– Да что ты понимаешь?! – воскликнул Иван Николаевич.

– А еще я думаю, Лена всю жизнь будет вас ненавидеть за то, что вы с ней сотворили.

Тайна говорила ровным, безразличным голосом, но, похоже, ее слова попали в цель. Лицо директора перекосилось, он оскалил зубы и прошипел:

– Ты сейчас сдохнешь!

Тайна не сочла нужным отвечать, вместо этого она перемахнула через лошадку и спрыгнула с карусели. За ее спиной послышались шаги, а после – металлический скрежет и яростный вопль. Тайна, успевшая миновать кассу, оглянулась. Много месяцев, изо дня в день, старая карусель мокла под дождем, и проржавевший пол не выдержал вес Ивана Николаевича. Его молот валялся в грязи, вылетев за пределы игрушечного ипподрома, а сам директор выглядел как пойманный в капкан зверь: он дергался, рычал, но не мог справиться с хитрой ловушкой. А Тайна стояла под проливным дождем и ухмылялась.

– Я все равно освобожусь, и тогда ты умрешь!

На мгновение улыбка сползла с лица Тайны.

– Такое возможно, – сказала она сама себе и, поразмыслив секунду-другую, направилась к будке оператора карусели.

Директор продолжал дергаться, но железные тиски держали крепко.

Тайна распахнула дверь и зашла в кабинку – пыльное, пахнущее плесенью помещение полтора на полтора метра. На стене висели старый пожелтевший календарь и пара скукожившихся фотографий, а на панели управления находились кнопки, тумблеры и несколько больших рубильников.

– Ты что там делаешь?! – закричал Иван Николаевич.

Тайна принялась наугад дергать рубильники и давить на кнопки. В какой-то момент в глубине пульта клацнуло, загудело, и в недрах карусели включился двигатель. Как Тайна и подозревала, брошенную на произвол судьбы машину даже не удосужились отключить от электричества. Зажглись разноцветные лампочки – гирлянда змеилась по самой кромке круглой крыши, и казалось, что шатер облепили маленькие злобные существа с горящими глазами. Из хрипловатых, будто простуженных динамиков полилась веселая цирковая мелодия. Сейчас Иван Николаевич выглядел как черный ядовитый паук в коробке с игрушками.

Тайна щелкнула очередным тумблером, и карусель дернулась. Очень медленно, словно просыпаясь, лошадки двинулись по кругу. Иван Николаевич закричал, замахал руками. Пластмассовая морда уперлась ему в живот, и он упал, запутавшись в плаще. Его нога в солдатском ботинке по-прежнему была зажата между металлическими листами, а самого директора поволокло вперед. Послышался треск, как будто ломались сухие ветки, и крик превратился в отчаянный вопль.

Оставив карусель крутиться, Тайна как ни в чем не бывало покинула кабинку и побрела прочь. Она смутно сознавала, что, совершив убийство, должна испытывать какие-то эмоции, но никаких эмоций не было. Ей было все равно.

Бесконечный вопль, заглушавший даже сиплый цирковой марш, оборвался, извещая о том, что приют для одаренных детей остался без директора. Тайна подумала, что теперь обязательно отыщет выход из парка. Если не сразу, то со временем, когда черный туман испарится и земля очистится. Это место больше не было западней.

Тайна отошла от карусели метров на двести, когда по шее и спине пробежал странный холодок, не имевший никакого отношения к ледяным каплям, стекавшим за воротник. Повинуясь шестому чувству, Тайна оглянулась и увидела посреди аллеи изуродованный труп, над которым курился густой черный туман.

То, что перед ней – ходячий мертвец, а не искалеченный, но все же живой человек, Тайна поняла с первого взгляда. Иван Николаевич словно побывал в мясорубке. Его голова была смята, лицо почти полностью сорвано с черепа. Один глаз выдавило, и он болтался у щеки на жилах и сосудах. Пострадала не только голова – свитер и военные штаны в нескольких местах были продырявлены, и наружу торчали осколки костей. Однако же директор стоял на ногах и даже не покачивался. Он напоминал жутковатую куклу, которую удерживают в вертикальном положении невидимые нити. В руке, согнутой не только в локте, но и еще в двух-трех местах, мертвец держал молот, перепачканный коричневой грязью.

Тайна начала медленно отступать. Она осознавала, что перед ней уже не Иван Николаевич, самопровозглашенный директор парка и собиратель уродов, а нечто похуже – черный туман, овладевший мертвым телом, дьявольская марионетка.

Существо открыло рот, из покалеченного горла послышалось бульканье, и на косматую бороду выплеснулся поток ярко-красной крови. Иван Николаевич выглядел так, словно его обильно стошнило томатным соком, но даже не думал помирать от внутреннего кровотечения. Наоборот, он занес над головой молот и кинулся в атаку. Тайна, не ожидавшая такой прыти от человека, которому минуту назад переломали все кости, бросилась бежать.

Тайна подозревала, что ходячие мертвецы не ведают усталости, а значит, бегать от него – занятие бесполезное. С другой стороны, возвращение Ивана Николаевича с того света хоть и выглядело зловеще, но все же напоминало предсмертные конвульсии курицы, которой отрубили голову. Так или иначе, самое лучшее, что Тайна могла сделать – спрятаться и подождать, пока черный туман отпустит свою марионетку. Она огляделась и увидела домик, на фасаде которого были нарисованы бледные, зловещего вида клоуны. Особого выбора у нее не было, и Тайна свернула с главной аллеи. Чудовище последовало за девушкой.