Русская наследница - Алина Знаменская

Первой появилась Даша. Она была румяной и растрепанной.

За ней в клубах морозного пара возник брат Вадик.

Выглядел он этаким молодым подвыпившим Санта-Клаусом. Они аккуратно прикрыли дверь и огляделись. Некоторое время они молча переводили взгляды с босой, непривычно вооруженной сестры на полуголого мужчину в гостиной.

— Ты не против, что я взяла с собой Вадика? — поинтересовалась Дарья. — Все же ночью через Волгу одной страшновато…

— Ничего, — лаконично ответила Катя.

— Он что, напал на тебя? Пытался изнасиловать? Брат Вадик решительно шагнул мимо Кати в гостиную. В руках он держал лыжную палку.

— Эй вы, ребята, полегче. Это вопрос — кто на кого напал! — забеспокоился бизнесмен. Кате даже жаль его стало немного.

— Подробности потом, — остановила она брата. — Я его ранила, кажется. В ногу. Посмотри, пожалуйста, Даш.

Катя передала брату свое оружие.

— Держи на всякий случай. У меня рука занемела. Он опасен. Не спускай с него глаз. Кстати, ты как у Дарьи оказался? Где Оксана?

— Мы поругались.

Бизнесмен в гостиной присвистнул.

— Да вас тут целая банда! Семейный подряд, что ли?

— Дядя, тебе слова не давали. С тобой еще разберемся! — Вадик уселся в кресло напротив хозяина.

— Показывайте ваше ранение, — сухо оборвала Даша. Она уже не сомневалась, что сестра подверглась насилию со стороны этого зажравшегося типа и была вынуждена обороняться. — Кать, воды принеси. Кипяченой. Не рана, царапина. Промоем гидроперитом. Жить будет.

Перевязали Шатрова. От обезболивающего он категорически отказался. Пока суетились — диктор объявил поздравление президента. Приближался Новый год.

— Ну что ж, господа! Насколько я понимаю, мне придется отмечать праздник в «приятной» компании, — изрек хозяин.

Катя с Дашей переглянулись.

— Я, честно говоря, слегка подустала с дороги. Трудновато, знаете, через Волгу-матушку без тренировки… — призналась Даша.

— Ну разумеется! — неприязненно согласился мужчина. — Вот Катя совсем освоилась. И вы будьте как дома. Можете принести утку из духовки. Уж если решили испортить человеку праздник, то идите до конца! Организуйте стол. Поскольку я этим заняться не могу по причине ранения и морального потрясения.

Он издевался над ними! Но Дашу не смутил его тон. Она захлопотала, быстро нашла посуду, хлеб, нарезала то, что нашлось в холодильнике. Через пять минут рядом с диваном и креслами стоял журнальный столик, уставленный закусками. Крутой извлек из своего портфеля бутылку французского шампанского и армянский коньяк.

— Послушайте, — обратился он к Кате почти ласково. — Верните мне одежду. Неужели я обречен встречать Новый год в банном халате?

— Да вы не стесняйтесь! — встряла Даша.

— Боюсь, придется в халате, — вздохнула Катя и уселась на мягкий пуфик. — Вы сможете одеться, как только я покину этот дом.

— Мне очень интересно, когда же вы наконец собираетесь меня покинуть?

— На рассвете, — ответила Катя.

— Ну что ж, тогда знакомьте меня с вашими друзьями. — Бизнесмен занялся шампанским.

— Даша. Вадим.

— Марат Борисович. Ваш покорный слуга. Кстати, я обещал разбудить дочь, а я всегда выполняю свои обещания.

Он резко поднялся, но вместе с ним вскочила Катя. Вадик вскинул ружье.

— Не беспокойтесь, Марат Борисович, я сама поднимусь за ней.

— Вы напугаете ее! — запротестовал Шатров, но Катя уже выходила из гостиной.

— Я никогда ничего не сделаю вашей дочери, — бросила она на пороге.

Наверху в маленькой спальне горел ночник. Девочка спала, отвернувшись к стене. По подушке рассыпались ее мягкие светлые волосы. На тумбочке возле кровати сидела кукла в старинном сложном платье. У куклы было очень милое, почти живое личико. Рядом на тумбочке лежал небольшой фотоальбом. Прежде чем ответить себе, зачем она это делает, Катя взяла в руки альбом и стала смотреть. Яркие цветные снимки. Девочка в классе за партой. Девочка на коньках с отцом. Снова с отцом. На канатной дороге, в горах. Опять вдвоем. Дома, среди игрушек. Десятка три разномастных мягких игрушек. Хорошая одежда, дорогие игрушки, дорогие развлечения. Любовь и забота отца.

Где же мать? Вероятно, матери нет. Ни на одной фотографии нет женщины, которая подходила бы на роль жены этого Марата. Жена, вероятно, должна выглядеть холеной, ухоженной, довольной.

Катя поймала себя на мысли, что нарочно выкапывает в своей душе неприязнь к этому типу, к его благополучию, к его избалованной дочке. Неприязнь, как оправдание тому, что она сделала.

Но по мере того как она прикасалась к чужой благополучной жизни, собственная решимость становилась зыбкой, как старый мосток через речку, а неприязнь не приживалась.

Уверенность в собственной правоте приходилось разогревать как остывший обед: ты не имела другого выхода, твой сын ничего этого не видел. Он находится на грани между жизнью и смертью. Ему необходима помощь. А этот Шатров — сильный здоровый мужик, заработает еще. И нечего тут задумываться о нем и его жизни. Надо уносить ноги, пока еще не сделан шаг назад. Катя положила на место альбом и вышла из комнаты.

— Она так крепко спит, что я не решилась ее разбудить, — извинилась она.

Вадик раздал бокалы, хрусталь тонко зазвенел, когда присутствующие соприкоснулись в традиционном приветствии. Новый год наступил. Сделав знак Даше, Катя вышла в холл.

— Дашок, я должна уйти. Только не спрашивай ни о чем. Так надо.

— А мы с Вадиком что, караулить его должны?!

— Только до утра. Его телефон я заберу с собой. Смотри, ни о чем не говори с ним — это лишнее.

— Да что здесь случилось-то? Может, лучше милицию?

— И не заикайся об этом, сестричка. Если здесь появится милиция — посадят меня. Меня, поняла?

Дашино лицо вытянулось. На некоторое время она лишилась дара речи.

— Продержите его до утра, дом заприте на ключ и уходите. Ружье пусть Вадик заберет с собой.

— Ничего не понимаю, но сделаю все так, как ты просишь, — преданно залепетала пьяненькая Даша. Прижала к себе Катю и полезла с поцелуями.

Катя мягко отстранила от себя сестру и повторила:

— Продержите до утра и уходите.

Хотела что-то добавить, но передумала — только махнула рукой. Нашла за дверью предложенные Шатровым валенки и выбежала на мороз. Добежав до сторожки отца, она перерезала телефонный провод. Единственный телефон здесь был в этом доме.

Потом вернулась к теремку и, секунду поколебавшись, проколола шилом оба передних колеса. Подумав, проделала то же с задними. Ну, вот и все. Раньше чем через пару дней он отсюда не выберется. Банки начинают работать… второго или третьего? Она должна успеть.