Мельничиха из Тихого Омута - Ната Лакомка

- Кроме мельника кто-то про вас знал? - спросила я.

Водяные дружно захихикали, а я только вздохнула.

- Вы тут полокруги, что ли, перепугали, головастики?

- Никого мы не пугали, - с достоинством ответил Каппа. - Но старуха с мельницы нас видела. И Эдит.

- За это вы её и утопили?

Водяные заметно приуныли и забормотали что-то непонятное. Только после наводящих вопросов я выяснила, что с Эдит получилось как-то странно. Моргелюты напугали её, и после этого мельничиха к воде не подходила, а когда погиб Бриско, однажды мельничиха залезла в озеро, и спасти её моргелюты не успели. Тогда-то они и притащили меня. На замену.

- Но почему именно меня?! - изумилась я. - Повариху бы какую-нибудь тогда забирали! Чтобы кормила вас!

- Мы хотели, чтобы была похожа на Эдит, - лысый сложил перепончатые лапки под подбородком, с умилением глядя на меня. - Эдит - красивая.

- Аргумент, - признала я, понимая, как вляпалась. Всё это походило на цирк уродцев. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Влюбленные водяные, при этом мстительные и недалекие, судя по всему. - А почему сразу всё не объяснили? Я как, по-вашему, должна была об этом догадаться?

Водяные принялись чесать затылки и кряхтеть, а потом Каппа выпалил:

- Мы хотели. Но с тобой постоянно был Чёрный Человек!

- Кто?!

- Чёрный Человек, - почти с благоговением объяснил мне лысый водяной, а безносый усиленно закивал. - Рядом с ним холод. Мы не можем рядом с ним.

- Судья? - начала я догадываться. - Вы говорите про судью Рейвена? Высокий черноволосый мужчина в остроконечной шапке?

- Да-да! - водяные пришли в такое волнение, что запрыгали в воде, как дельфины. - Клюв на голове! Он холодный, рядом с ним смерть!

- Надо срочно соблазнять судью, - пробормотала я себе под нос, и громко добавила: - Эдит, наверное, хотела поставить сети, и утонула. А вы, пустоголовые, ее не спасли.

- Нет, Эдит хотела утонуть, - грустно протянул Каппа. - Мы пытались ей помешать, но не смогли... Тогда мы захотели новую Эдит, и появилась ты.

- А сети кто разрезал?

- Мы, - признал моргелют. - А что она нам вина не давала? Ни вина, ни хлеба. Только визжала, когда нас видела.

- Не удивительно, - съязвила я и задумчиво посмотрела на жемчужину. - Так... Есть предложение. Я верну тебе жемчужину, головастик, и три раза в неделю буду кормить вас хлебом. Но больше вы не воруете, в окна не заглядываете - людей не пугаете, и чтобы колесо вертелось без проблем. Кстати, а рыба в озере есть?

- Есть, - радостно встрепенулся Каппа и даже подплыл поближе к берегу. - Щуки есть, форели, угри, и карпы. Отдай жемчужину?

- Я же сказала, что отдам, - произнесла я строго. - Условия понятны? Вы перестаете пакостить - я вас кормлю.

- А вино? - хрипло поинтересовался безносый.

- А вино - только за особые заслуги, - отрезала я. - Мне только пьяных чертей под боком не хватало. Согласны?

- Согласны, согласны! - с готовностью заверещал Каппа, протягивая перепончатые лапы, сложенные «лодочкой».

- Тогда сначала принеси мне форель, - велела я. - Большую. Сможешь поймать?

Вместо ответа Каппа ушел под воду - и даже пузыри не пошли. Следом за ним скрылся и безносый, а мне оставалось только ждать. Я прислонилась плечом к мельнице и смотрела на синее зеркало озера, подбрасывая жемчужину на ладони. Стоило ли верить нечисти на слово? Не знаю, не знаю. Впечатления особо верных и умных они не производили. С другой стороны - как бы я объяснила появление жемчужины? Вдруг меня обвинили бы в краже? Разорившаяся мельничиха притаскивает жемчужину. Соврать, что осталась от мужа? А если Жонкелия скажет, что ничего подобного не было? И «человек с клювом на голове» опять начнёт задавать ненужные вопросы. А ведь его даже черти водяные боятся! Мне стало смешно, я засмеялась, но тут же оборвала смех. Потому что хохотать одной на чёртовой мельнице - это было странно. Бриско своё получил. Не хватало ещё, чтобы тебя, Светочка, посчитали за ведьму. Но даже если с моргелютами не удастся договориться, я хотя бы получу рыбу на обед.

Если эти страхолюды её поймают.

Но я зря сомневалась в водяных. Не прошло и десяти минут, как над водой показалась лысая голова, а спустя пару секунд на деревянные мостки была выброшена пятнистая крупная рыба. Длиной она была сантиметров семьдесят и била хвостом так, что я побоялась к ней сразу подойти.

- Молодца! - похвалила я моргелютов, которые всплыли у берега. - Теперь - колесо.

Когда колесо закрутилось, я не без сожаления бросила жемчужину в воду. Каппа сцапал её ещё в полете и тотчас положил в лужицу на голове.

- Хлеб оставлю на ночь, возле колеса, - сказала я, выжидая, когда рыба уснёт. - А по субботам стану печь луковые лепешки.

Водяные оживились, и Каппа радостно потёр широкие ладошки.

- Но только если будете вести себя прилично, - предупредила я, взяв рыбу за хвост. - Иначе позову Чёрного Человека, и он мигом с вами разберётся. Мы с ним - большие друзья. Так и знайте!

Когда Жонкелия притащилась с хворостом, я уже закончила потрошить форель.

- Откуда рыба? - сразу спросила старуха, сбрасывая на пол возле печки вязанку.

- Выпрыгнула из-под колеса, и тут я её - хвать! - я с энтузиазмом нарезала рыбу на порционные кусочки. - Очень кстати, правда? А то углеводная диета уже поднадоела. Нужны белки и омега-жиры!

Вид у Жонкелии был такой, словно она собиралась перекреститься. Но, подумав, старуха спросила:

- Поймала форель под колесом? Вот такую зверюгу? Руками? Она же юркая, как ящерица. И сильная, как корова.

- Ага, - кивнула я, присаливая форель с обеих сторон, а потом обваливая рыбные кусочки в муке. - Всё так. А я - резкая, как Брюс Ли.

- Небеса святые, - негромко сказала Жонкелия, сев на лавку и горестно подперев подбородок.

- Ладно, не поймала, - успокоила я старуху. - Рыба выпрыгнула на мостки. Мне только и оставалось, что сунуть её в корзину.

Наверное, это походило на правду, потому что Жонкелия немного успокоилась. А когда запахло вкусной жареной рыбой, старуха успокоилась совсем. Мы вкусно пообедали, и я призналась сама себе, что не ела такой жирной и нежной форели ни в одном ресторане моего мира. Мякоть была слоистая, сочная, очень ароматная, так что не требовала никаких приправ. Не помешал бы гарнир - картошечка там, или макароны... Но о таких деликатесах придётся забыть. Навсегда. Мне всё же взгрустнулось, и я наклонила голову, доедая свою порцию обеда, чтобы Жонкелия не заметила слез в глазах.

- А куда делись твои пустые булки? - спросила Жонкелия, с аппетитом обсасывая рыбные косточки. - Ты же собиралась их начинять луком?