Часы - Агата Кристи

На инспектора снизошло просветление. Девушка, которую онвстретил на улице! Теперь ясно, почему при виде ее ему пришла в голову мысль отуфлях. Конечно, это была девушка, которая принимала его в бюро «Кэвендиш», акогда он уходил, показывала туфлю с отломанным каблуком-шпилькой и жаловалась,что не знает, как ей добраться домой. Незаметная, не слишком привлекательнаядевица во время разговора постоянно сосала конфету. Она узнала его на улице,хотя он никак не мог вспомнить, где ее видел. Эдна колебалась, словно хотела сним заговорить. Инспектора интересовало, что она собиралась ему сообщить.Хотела объяснить, почему заходила к Шейле Уэбб, или просто думала, что ончего-то от нее ожидает?

– Эдна – близкая подруга вашей племянницы? – спросилХардкасл.

– Ну, не совсем, – ответила миссис Лотон. – Они работают водной конторе, но Эдна – глуповатая девушка. Они с Шейлой не особенно дружат.Меня даже удивило, чего это ей вдруг захотелось повидать Шейлу. Эдна сказала,что она чего-то не могла понять и думала, что Шейла ей объяснит.

– А она не говорила, чего именно не понимала?

– Нет, только сказала, что это не срочно и вообще не имеетособого значения.

– Понятно. Ну, мне пора.

– Странно, что Шейла не позвонила, – заметила миссис Лотон.– Обычно она звонит, если задерживается, потому что иногда профессор просит ееостаться пообедать. Но она вернется с минуты на минуту. Просто на автобуссейчас очереди, а отель «Кроншнеп» отсюда далеко. Вы ничего не хотите ейпередать?

– Пожалуй, нет. – Выходя, инспектор спросил: – Между прочим,кто выбрал для вашей племянницы имена Розмари и Шейла? Вы или ваша сестра?

– Шейлой звали нашу мать, а имя Розмари выбрала сестра.Забавные иногда придумывают имена. Какие-то причудливые и романтичные. А ведьЭнн не была ни романтичной, ни сентиментальной.

– Ну, доброй ночи, миссис Лотон.

Выйдя за ворота, инспектор подумал: «Розмари – хм~ Розмариндля воспоминаний[8]. Романтических – или совсем других?»

Пройдя по Черинг-Кросс-роуд, я свернул в лабиринт улиц,вьющихся между Нью-Оксфорд-стрит и «Ковент-Гарденом». Здесь вели торговлюмагазины всех сортов – «Антиквариат», «Кукольная больница», «Балетные туфли»,«Иностранные деликатесы».

Поборов соблазн зайти в «Кукольную больницу», я наконецдобрался до места назначения. Это был маленький грязноватый книжный магазин впереулке неподалеку от Британского музея. Снаружи, как обычно, стояли лотки скнигами. Старинные романы, подержанные учебники, всевозможное барахло сярлыками: «3 пенса», «6 пенсов», «1 шиллинг». У некоторых экземпляров каким-тообразом сохранились почти все страницы, а иногда даже целый переплет.

Я осторожно проскользнул в дверь, стараясь не задеть кучикниг, громоздившиеся в проходе. Внутри становилось ясно, что магазинпринадлежит книгам в значительно большей степени, чем наоборот. Книги плодилисьи размножались, захватывая все новые территории и явно нуждаясь в сильной руке,которая призвала бы их к порядку. Расстояние между полками было настолькоузким, что пройти там можно было лишь с величайшими усилиями. На всех столах иполках высились горы книг. В углу сидел на табурете старик в шляпе с изогнутымиполями и с унылой физиономией. Весь его вид говорил об отказе от неравнойборьбы. Вероятно, несчастный пытался справиться с книгами, но книги успешносправились с ним. Он походил на короля Канута[9], царствующего в мире книг иотступающего от книжного прилива. Это был мистер Соломен, владелец магазинчика.Узнав меня, он кивнул, и его рыбий взгляд немного смягчился.

– Есть что-нибудь по моей части? – спросил я.

– Поднимитесь и посмотрите, мистер Лэм. Вас все ещеинтересуют водоросли и тому подобное?

– Совершенно верно.

– Ну, вы знаете, где находятся эти книги. Морская биология,ископаемые, Антарктика – все это на третьем этаже. Позавчера я получил новуюпартию, начал распаковывать, но никак не могу разобраться в этом беспорядке. Вынайдете новые книги в углу.

Я кивнул и пролез боком к шаткой и грязной лестнице, берущейначало от задней стены. На втором этаже помещались книги по искусству,медицине, а также французские классики и ориенталистика. В помещении имелсяскрытый за занавесом уголок, неизвестный широкой публике, но доступныйспециалистам, где хранились редкие тома. Пройдя мимо него, я поднялся на третийэтаж.

Здесь были довольно неаккуратно рассортированы книги поархеологии, естественной истории и другим почтенным наукам. Пробираясь сквозькопавшихся в них студентов, пожилых полковников и священников, обходя острыеуглы шкафов и наступая на лежащие на полу пачки книг, я внезапно обнаружил, чтомоему дальнейшему продвижению препятствует пара студентов разных полов, которыестояли крепко обнявшись, раскачиваясь взад-вперед и ничего не замечая вокруг.

Извинившись, я решительно отодвинул их в сторону, поднялзанавес, скрывавший дверь, вынул из кармана ключ и повернул его в замке. Шагнувчерез порог, я оказался в вестибюле с чисто выбеленными стенами, на которыхвисели изображения стад на пастбищах горной Шотландии, и с дверью, гдекрасовался отполированный до блеска молоток. Я осторожно постучал. Дверьоткрыла пожилая женщина с седыми волосами, в старомодной черной юбке и плохосочетающемся с ней полосатом джемпере.

– А, это вы, – сказала она, не потрудившись дажепоздороваться. – Он только вчера о вас спрашивал, причем недовольным голосом. –Женщина покачала головой, словно гувернантка, разговаривающая с непослушнымребенком.

– Да бросьте, няня, – отозвался я.

– И не называйте меня няней, – заявила пожилая леди. – Я ужеговорила вам, что это дерзость.

– Сами виноваты, – ответил я. – Вы не должны разговариватьсо мной как с маленьким мальчиком.

– Вам в самом деле пора повзрослеть.

Нажав кнопку, женщина сняла телефонную трубку и доложила:

– Пришел мистер Колин~ Да, сейчас пошлю его к вам. – Онаопустила трубку на рычаг и кивнула мне.

Через дверь в углу я прошел в соседнюю комнату, до тогонаполненную сигарным дымом, что в ней было почти невозможно что-либоразглядеть. Когда зрение наконец прояснилось, я увидел внушительную фигурумоего шефа, сидящую в допотопном кресле рядом со столь же старомоднымвращающимся пюпитром.