С неврозом по жизни - Андрей Курпатов

Что мы знаем о существовании некой «Высшей силы»?Практически ничего, кроме того, что нам очень хотелось бы, чтобы она была. Всеостальное – это множество фактов, так или иначе скомпонованных с цельюподтверждения изначальной гипотезы, а также определенное число очень смелыхутверждений, которые были положены в основание той или иной религиознойдоктрины.

И христиане, и иудеи, и мусульмане верят в то, чтосуществует некое «полномасштабное» Божество, с той лишь небольшой разницей, чтов первом случае от Его (Божества) имени говорит его сын (Иисус Христос), вовтором и третьем случае Божество общается с людьми через своих пророков ирукоположенных царей. В буддизме все и проще, и сложнее, поскольку относительно«полномасштабного» Божества тут мало что понятно, однако ясно другое: путьБудды открыт всякому, но вместе с тем число официально зарегистрированных Буддограниченно.

С развитием науки и знаний о мире, нас окружающем, некоторые«смелые утверждения» оказались под большим вопросом. Например, сроки сотворениямироздания, указанные в ряде основополагающих текстов, не соответствуют даннымрадионуклидного анализа, эволюционная теория противоречит религиознымпредставлениям по этому поводу. Наконец, феномен бессмертия души, несмотря навсе попытки его доказать, остался простым допущением. Но ведь и ученые – людиверующие, они верят в «Высшую силу», полагая, впрочем, что это силы «Природы»,«Вселенского разума», собственно «Вселенной» и т.п. В конечном счете, феномен«веры» не предполагает ничего, кроме уверенности в чем бы то ни было.

Тридцать лет я искал Бога. Но когда я вгляделся, то увидел,что на самом деле Бог был искателем, а я – искомым.

Боязид Бистами

Бог человеку необходим. Если Он есть, то, значит, «все подконтролем», «во всем есть свой смысл», а главное «я не одинок». Вудовлетворении этих потребностей – определенности, наличия смысла жизни ипринадлежности к общности, – собственно, собака и зарыта. Есть Бог или нетБога – это вопрос, который не может быть убедительно разрешенформально-логическими средствами, здесь нет и не может быть «несомненныхдоказательств», а также «обоснованных опровержений».

Ошибки базовых религиозных текстов могут быть объяснены ихаллегоричностью, «духовной», а не «естественнонаучной» целью послания и т.д. ит.п. Впрочем, для нас сейчас интереснее не то, в Кого или во Что люди верят, ато, зачем они это делают? Первое определяется сознанием, второе – подсознанием.У всякого действия есть цель: «если звезды зажигают, значит, это кому-нибудьнужно». Так вот, кому в нас нужно, чтобы мы верили, и зачем ему это нужно?

К сожалению, ответ на этот вопрос неутешителен и вряд лиможет потешить наше самолюбие: мы верим, потому что так нам легче, а не потому,что предмет нашей веры существует. Как говаривал г-н Вольтер, «если бы Бога небыло, Его бы следовало выдумать». Впрочем, данный ответ только предварительногосвойства, и надо думать, что окончательный вердикт можно будет вынести толькопосле того, как мы проанализируем то, как мы верим.

Со щитом

Что может быть хуже неопределенности? Вы сидите в кресле иабсолютно не представляете, что произойдет через минуту. Допустим, можетпроизойти все, что угодно (а так оно и есть), вообще все. Каково будет вашесамоощущение? Мягко говоря, неуютно. Нам обязательно нужно иметь какие-топредставления о своем будущем, в противном случае от тревоги никуда не деться. Сдругой стороны, если мы знаем все, что с нами произойдет, и знаем этоопределенно, без каких-либо сомнений, то состояние наше будет прямопротивоположным: мы будем чувствовать себя спокойно и уверенно.

Вспомните, как вы первый раз пришли на работу – напряженнобыло, правда? Но вот вы идете туда уже тысячу первый раз, как самочувствие?Совсем другое ощущение, поскольку уже есть соответствующий стереотип поведения,а следовательно, все ясно и понятно, во всем уверенность и сноровка, многое,что раньше было серьезным испытанием, теперь делается автоматически.

Поговорим о смерти. С точки зрения возможностипсихологической защиты от этого страха. Конечно, защита эта невротическая,поскольку невозможно защищаться от неизбежного, да и бессмысленно, потому чтовсе равно не знаешь как, ведь оно неизвестное. И все же необходимаопределенность в этом вопросе. Религия – это как раз тот случай, ведь если начем она и спекулирует, так на этом нашем страхе – страхе неведомой смерти.

Любая ситуация страха исчезает, как только человек приходитв соприкосновение с настоящим, и вновь появляется, когда он озабочен будущим.

Фредерик Пёрлз

Религия уверяет, что никакой неизвестности тут нет, а будеттак-то и так-то, нужно только очень сильно верить. Причем чем сильнее тыверишь, тем тебе известнее, чем меньше – тем неизвестнее, а потому страшнее.Вот она и мотивация: веришь – тебе хорошо, нет – мучаешься от страха. Возникаетсвоего рода положительное или отрицательное подкрепление. Вера подкрепляетсяположительно, неверие – отрицательно (нашими же собственными отрицательнымиэмоциями), потому мы и верим.

Впрочем, тут есть «слабое звено». Представителям Церкви (впринципе, любой) важно не столько наше психологическое благополучие, скольконаша верность и готовность делать то, что было бы им выгодно. Выгода тут можетбыть как меркантильная, так и общественно значимая. К первой относится нашаготовность жертвовать своими финансами, ко второй – наше «моральноесоответствие» и «общее благо». Церковь традиционно выполняет общественнозначимые функции «нравственного императива»: определяет, что хорошо, что плохо;говорит, что можно делать, а что нельзя. Но, как обычно, общественно значимоесуществует в ущерб лично значимому, ведь играют на страхе.

Страх перед смертью – лучший знак ложной, то есть плохойжизни.

Людвиг Витгенштейн

Да, пообещали жизнь после смерти, но «не всем уготованоЦарствие Небесное», кому-то и «муки вечные» припасены. Вводится понятие греха:посмотрел на женщину с вожделением – значит, уже прелюбодействовал с ней всердце своем. А как быть с биологической потребностью? Подкорке до«общественного блага», знаете ли, как до лампочки. Или еще говорят: ударили поодной щеке – подставь другую, последнюю рубашку отдай. Хорошенькие заявления,но позвольте, а как быть с рефлексом, с защитной реакцией, да и без рубашкихолодновато?.. Инстинкт самосохранения всех этих инициатив принять не может,это против его правил! Тут-то и начинается спекуляция: смотришь с вожделением,рубашку не отдал – полезай в печку! Страшно?

Получается, что инстинкт самосохранения сам религию и создал(именно он обеспечивает нас страхом перед неизвестностью), а потом эта религияну давай его притеснять. И не верить нельзя, и верить накладно: куда ни кинь –везде клин! Единственное спасение – верить до умопомрачения, поскольку если умпомрачился, то все, что иерархи Церкви говорят, принять можно, а там, глядишь,и пообвыкнешься в новой роли. На все ответы появятся, все ясно станет (главное– не сомневаться): кто хороший, а кто плохой, что правильно, а что неправильно,кому – «Царствие», а кому – «муки тяжкие». Вера делает новый виток и становитсяпо-настоящему невротическим поведением. Жизнь – штука сложная, в простыеформулы не укладывается, а если мы все-таки пытаемся ее уложить, то оказываемсяей неадекватными, лишаемся живой связи с жизнью, и за это придется платить,причем плата будет подороже свечей и хаджей. Качеством своей жизни заплатим.