Как зовут четверку «Битлз»? - Джордже Кушнаренку

— И вот еще что я вам скажу. Равновесие — дело наживное, подпитка новым идет все время. И не этот ли новый элемент, которого вы боитесь, да, боитесь, можете не отпираться, не он ли сотворит настоящее равновесие, родину полноценной Vanessa Ligata? — Викол Антим проговорил все это, пристально глядя прямо в глаза Кройку, слегка затуманенные, что он отнес на счет волнения, вызванного его словами. И тот, видя, что ему не удалось на сей раз пронять Викола Антима, широко распахнул дверь, впуская в дом из сада сладковатые испарения мусорных куч вперемежку с особым запахом виноградных усиков.

«Я, когда ходил по этим заброшенным садам, встречал иногда лейтенанта Копачиу. Он, бывало, встанет, заложит большие пальцы за ремень и смотрит, потом пожмет плечами. Только один раз он меня остановил с такими словами: «Вам никто не препятствует шастать по огородам за своей бабочкой, хоть ее ни один черт не видел. Только не подумайте, что вам не могут воспрепятствовать». И поскольку я не знал, что ему ответить, он сказал про Vanessa Ligata то же, что и вы сейчас. Тогда я не сумел возразить, но теперь, поскольку вы видели коллекцию и можете хотя бы отдаленно представить себе, как выглядит Vanessa Ligata, я хотел бы привлечь ваше внимание к тому, что Vanessa Ligata не приносит счастья, а только сосуществует с ним. Всего лишь ставит над ним веху. Всего лишь. Так по крайней мере утверждал старый профессор, которого можно, конечно, назвать сумасшедшим, потому что он по слепоте своей не мог видеть, как выглядит поле, покрытое Vanessa Ligata».

Викол Антим попытался почувствовать себя оскорбленным, но не смог и, прежде чем вступить на мощенную камнем дорожку, признал, что Кройку прав, постольку, поскольку правда часто бывает заключена в вещах самых абсурдных и непонятных. Он ушел, прыгая с камня на камень, в уверенности, что еще вернется в эту комнату, хотя бы потому, что от него скрыли подлинную причину приглашения, то, ради чего ему рассказали о коллекции и о странной бабочке с кровавыми крыльями, Vanessa Ligata.

IV. ОХОТА

Башалига пришел к Виколу Антиму и сказал: «Молодой человек, я приглашаю вас на охоту». Викол Антим сидел в учительской и ждал, когда кончится уборочная страда. Зима, к которой он долго готовился и которая уже не раз отрывистым и резким вздохом подступала к Владии, погружая золотистый абрис селения в холодно-изысканную дымку смерти, — зима что-то мешкала и как будто даже раздумала наступать, засев где-то за холмами и понемногу травя ковыль сизоватым инеем. Палая листва источала приторную, всевластную лень, и в воздухе витал запах гнили, словно предвестье близкого конца. Викол Антим пребывал в раздражении, он уже догадывался, что определенности впереди нет, что зима окажется всего лишь гранью между вялостью, сопутствующей кончине, и жадным, не менее болезненным ожиданием весны, резкого поворота к теплу и брожению соков.

Поэтому ему показалось по меньшей мере странным предложение инженера Башалиги пойти на охоту в такое время, которое он про себя называл смутным, время, когда в городке с утра уже не оставалось ни одной живой души: виноградники поглощали людей с первым лучом рассвета, серого, никак не обещающего щедрого на иллюминацию дня. Но, чтобы не выдать своего недоумения, он поспешно сказал: «Хорошо». И тут же, решив, что согласился подозрительно скоро: «На зайцев, правда? На зайцев я бы пошел, только у меня ни ружья, ни…»

Башалига прервал его. Он стоял в дверном проеме, не прислоняясь к косяку, руки в карманах, сапоги как влитые, по лицу ничего не прочесть, только в складках у рта как будто засела снисходительность ко всему на свете. «На зайцев, молодой человек, на зайцев. О ружье не беспокойтесь, с нами будет лейтенант Копачиу, да и вообще — что у вас за понятия? Думаете, раз охота, значит, при ружье? Совсем не обязательно». Он вытащил одну руку из кармана куртки, прошелся ею по свежевыбритым щекам. «Ну, я пошел, дела, завтра в пять заскочу, не забудьте сапоги». Он повернулся, шаги застучали по гулкому коридору, и уже издалека донеслось: «В пять вечера, молодой человек. Это пойдет вам на пользу».

Викол Антим провел остаток дня во взвинченном состоянии. Приглашение инженера Башалиги — с налетом авантюры, заманчивой новизны — обещало хоть сколько-нибудь развеять незыблемое течение дней. Он рано погасил свет, но уснул поздно, прислушиваясь к шумам, доносившимся сверху, сквозь потолок, весь в тонких трещинах: Мируна с натугой толкала каталку, посудина разбилась с глухим стуком, но все в молчании, вилла «Катерина» вообще всегда утопала в молчании, голос подавали только сверчки, мыши и мебель. Он хотел подняться к К. Ф., просто перемолвиться словом, безо всяких, но его удерживала немота комнат, через которые надо было пройти, так что он дошел только до окна и так и остался, почти до зари просидел на подоконнике, отмечая, что наконец-то выбит из колеи. Его слегка лихорадило, он повторил несколько раз «Reisefieber, Reisefieber»[3], думая, что слово найдено, но оно никак не вязалось с зарослями одичавшего винограда, роз и ночных цветов под окном. Как раньше Антуза одним своим присутствием во Владии, так теперь инженер своим предложением сумел расшевелить Викола Антима, соблазнить неведомым. И как с Антузой, так и сейчас все начиналось, казалось бы, с пустяка, за которым крылось предчувствие каких-то необычных — именно для него — вещей.

Он аккуратно являлся в школу, но в классы даже не заглядывал, учеников следовало искать по окрестным холмам, и, может быть, ему не пришлось бы узнать о существовании той семьи, единственной во Владии, которая не была связана с виноградом, а лучше сказать, не желала связываться с этим зеленым захватчиком, если бы Кройку не заметил ему невзначай, что «не имеет смысла скучать одному в учительской, и раз уж явился в школу, так надо давать уроки». Викол Антим опешил. «Давать уроки? Но кому, собственно? Этим стенам или кому я должен давать уроки?» И ему понравился металл в собственном голосе.

Кройку в ответ указал из окна на девочку, стоящую у школьных ворот рядом в Антузой. «Эта ни одного урока не прогуляет. Не знаю, нормальная она или нет, но отсиживает она полный день, как мы с тобой, вот уж кто заодно с нами». Викол Антим хотел было поинтересоваться, в каком это смысле «заодно с нами», но не стал — пусть