Оранжевое вино - Наталья Андреева

«Да с чего вы вообще взяли, что этого Зубаридзе убили? Жена ясно сказала: эксперементировал с удобрениями».

«Правильно писать: экспериментировал».

«Задолбали уже эти училки!»

«Что-то не больно это похоже на отравление нитратами. Я, помнится, арбузом отравился. Так меня несло, пардон, и верхом, и низом. А этот брык – и моменто море! Надо дождаться заключения экспертизы».

«Друг за него отомстил! Молодец, мужик! Уважаю!»

«Автор, а можно фотку Игоря Золотарева?» (на аватарке сексуальная блондинка)

«Автор влюбился, сразу видно)))»

«В постель его тащи, чего теряешься?»

И, наконец, любимое:

«Что вы гадаете? Убийца дворецкий».

Но больше, конечно, рассуждали о смерти Стара Ригера. Инна удивилась, как много людей его помнили. Оказывается, в институте, где Ригер когда-то преподавал культурологию, до сих пор сдавали экзамен по его учебнику. А некоторые выпуски телевизионной программы Стара Ригера вошли в золотой фонд кино. Их и по сию пору крутили по каналу «Культура».

Инна, к стыду своему, признала, что и ее понес по течению информационный поток, отбивая всякое желание не только поглощать, но и анализировать информацию. В моду вошло не смотреть телевизор. Но «Культуру»-то можно было оставить в списке для обязательного просмотра?

Закрутило, понесло… Работа, Гоша с его новой женой и ее проблемами, блог по работе…

Недаром ведь говорят, что от социальных сетей тупеют. Их стиль – мелькание. Ни один пост не висит так долго, чтобы возникло желание погрузиться в тему. Только появился интерес – на очереди уже следующий пост и новая тема, они, как бабочки-однодневки. Главное, чтобы были яркими, а то, что они больше дня не живут, никого не волнует. Люди не тупеют, они просто становятся бесчувственными. Невозможно каждый день сопереживать кому-то в полную силу, так же как невозможно ежедневно влюбляться, зная, что завтра в твоей постели окажется новый партнер.

Жизнь превратилась в голограмму, где все искусственное, все сколь-нибудь значимые события – это миражи, даже смерть, о которой пишут так много, что создается ощущение, будто это всего лишь кнопка, на которой написано «выкл». Уже ни о чем невозможно думать всерьез.

Инна тут же сделала себе пометку: написать цикл статей об Аристархе Ригере, перемежая их рассказом о том, как продвигается расследование внезапной смерти Илии Зубаридзе. Углубиться в тему, потому что тема эта интересная. Ригер был неординарным человеком, и его личностью стоит заняться всерьез.

«Я уже хочу, чтобы это было убийство, – поймала себя на мысли Инна. – Ведь как красиво получается. Убит неординарный человек. Убийство тоже неординарное: на операционном столе. Практически недоказуемое. Остались разбитая горем мать, безутешная вдова, дочь, которая на момент совершения преступления еще была тинейджером, так что возможна психологическая травма, лучший друг, отсутствовавший в Москве, когда Ригера уговорили лечь на роковую операцию. И все они наверняка захотели отомстить его убийце. Полный набор. И вот все они собрались здесь, в этом шато, именно в тот момент, когда совершенно случайно здесь оказалась и я! Классический детектив! Но смогу ли я расследовать это убийство?» – заволновалась Инна.

Такого она не ожидала. Завести блог о путешествиях и оказаться свидетельницей преступления! А она ведь последняя говорила с Зубаридзе! И это она вела Илию к столу, когда тот умирал! Ей под силу догадаться, кто именно отравил Илию, ведь она видела всё, все детали. Кто был на ужине, в чем пришел, как себя вел, что говорил. Детали отравления, если это все же было отравление, кусочками пазла рассыпаны по красной гостиной. Сложи их – и имя убийцы названо. Логика и предельное внимание к деталям – вот ключ. Справится ли она?

«В детективах за дело берется либо полицейский, либо частный сыщик, они – профессионалы. У них есть опыт, связи в криминальном мире, приемчики, такие как дедуктивный метод Шерлока Холмса или «серые клеточки» Эркюля Пуаро, его гениальная интуиция. Я же от всего этого далека. Я просто блогер. Но ведь от меня и не требуется каких-то активных действий. Просто поговорить с людьми, которые были вместе со мной на ужине, перелопатить массив статей в Инете, чтобы раскопать о Старе Ригере нечто такое, что будет интересно моим читателям. Тема зашла. Этого мне хватит не на один месяц».

Она открыла, было, ноут, но увидела, что перевалило за полночь. И одернула себя: надо выспаться. Писать по три-четыре статьи в день – это перебор. Но что поделаешь, если материала так много? И ее просто несет волна вдохновения. Никогда еще Инна не писала с таким энтузиазмом, захлебываясь словами так, что приходилось потом вставлять пропущенные буквы.

Инна выключила свет и закрыла глаза. Но мысли все равно вертелись вокруг смерти Илии Зубаридзе. Если бы он не умер, вчера Инна должна была бы уехать отсюда еще до обеда. Ведь они с Илией договаривались, что он сдаст ей флигель на две ночи.

С этим Инна и подошла перед ужином к Тамаре, найдя ее за стойкой администратора. Тамара изучала какие-то счета. Она опять переоделась в черный балахон, стерла с лица косметику и убрала волосы под платок. Под глазами залегли глубокие тени, рот наконец-то замер, словно бы окоченел вместе с телом Тамариного мужа. Губы уже не кривились, к удивлению Инны вдова Зубаридзе была почти спокойна.

– Тамара, я хотела с вами поговорить, – сказала она. – Где бы мы могли присесть?

– Проходите ко мне в кабинет, – сухо сказала хозяйка.

Ее кабинет оказался здесь же, за почти незаметной дверью слева от стойки администратора. Инне пришлось пройти за нее.

– Все равно я больше не жду гостей, – усмехнулась Тамара, пропуская ее вперед. – Можно вешать табличку «закрыто» на дверь моего отеля.

– Может, и обойдется, – попыталась утешить ее Инна, оглядываясь.

Комнатка была крохотная. Мини-офис, где с трудом помещались рабочий стол, принтер, сканер, факс и монитор, который еле втиснулся между прочей оргтехникой. Инна села на стул вплотную к заваленному бумагами столу и невольно поджала ноги. Очень уж было тесно.

– А что вы напишете в своем блоге? – резко спросила Тамара, по-прежнему стоя в дверях. – Порекомендуете мой отель?

Инна почувствовала неловкость. Она уже написала. И отнюдь не рекомендацию дала посетить «гостеприимное шато» четы Зубаридзе. Хотя, как знать? Валит же народ в замок графа Дракулы? Еще неизвестно, что теперь является лучшей рекламой. Хорошие новости читатели пропускают, задерживаются на плохих. Это сродни мазохизму: подставить душу под удары плети, чтобы в ней проснулись хоть какие-нибудь чувства.

– Я написала правду, – призналась Инна.

К ее удивлению, Тамара ничуть не расстроилась. Она наконец села, и Инна невольно отодвинулась, слишком уж близко оказалось Тамарино лицо. Было видно каждую морщинку, и их оказалось так много, будто Инна увидела перед собой полотно кисти художника эпохи Возрождения, покрытое паутиной мельчайших трещинок. Картину отреставрировали, Тамара не жалела денег на уход, но моложе она от этого не стала. «Сколько же Поздняковой – Зубаридзе лет? – невольно подумала Инна. – Надо бы уточнить».