Оранжевое вино - Наталья Андреева

– Вот, считаю убытки, – Тамара кивнула на гору лежащих перед ней счетов.

– Об этом я и хотела поговорить, – заторопилась Инна. – Приближается ужин, я оплатила только две ночи. И сегодня должна была уехать еще до обеда. Но полиция попросила свидетелей уби… смерти вашего мужа задержаться. Сколько я вам должна?

– Много вы зарабатываете, ведя свой блог? – устало спросила Тамара.

– Совсем не зарабатываю.

– Вы оплатили дорогой отель в Тбилиси…

– Откуда вы знаете, что дорогой? – вырвалось у Инны.

– Муж сказал, где он вас подцепил.

Это «подцепил» резануло слух, но Инна сдержалась.

– Это мои проблемы, – сухо сказала она.

– Проблемы как раз доставили вам мы. И глупо требовать за это деньги. Новых гостей не предвидится еще неделю, да и потом – вряд ли. Слух об убийстве уже пошел. Без разницы, что скажет полиция. Вы можете жить здесь, пока следствие не придет к какому-то решению. Не думаю, что после всех этих событий у вас проснулся аппетит, – усмехнулась Тамара. – Вы нас не объедите, если по-прежнему будете пользоваться шведским столом на завтраке и ужине. Платите только за вино, если охота его пить. Остальное за мой счет. Что до флигеля, то большую часть года он пустует. Только в высокий сезон, когда собирают виноград, есть желающие пожить и во флигеле. Пользуйтесь, ведь это вынужденно.

– Спасибо, Тамара.

– Не за что. Вы ведь не по своей воле здесь задержались?

«Или мне показалось, или в конце стоял знак вопроса? – напряглась Инна. – Почему она на меня так странно смотрит?»

– Я действительно написала в своем блоге о том, что здесь случилось. И… Игорь мне все рассказал. – Она словно прыгнула в ледяной омут.

На нее смотрели внезапно почерневшие глаза Тамары.

– Точно все? – переспросила та.

– Я знаю, что ваш супруг стал причиной смерти телеведущего и модного некогда драматурга Стара Ригера. И какую роль сыграли в этом вы.

– Что ж, Золотарев сделал то, что должен был сделать, – усмехнулась Тамара.

– Я вас помню, – Инна жалко улыбнулась. – У вас настоящий талант.

– А бывает не настоящий? Какой он вообще бывает? Маленький, большой, средний? Выдающийся, скромный, истинный, масштабный, как у Стара?

– Вы сами о нем заговорили.

– Я хотела бы забыть… Но не могу. Это были лучшее дни в моей жизни. К сожалению, их было так мало… Он называл меня царицей… Так и говорил: моя царица. И читал свои стихи… Вы спросите, почему же я вышла за Илью? Вы ведь за этим пришли. С вашей точки зрения, это предательство. Я предала Стара, выйдя замуж за его убийцу. Так это выглядит. Вы ведь даже не представляете, что было на его похоронах. Гроб еще стоял на подиуме, утопая в живых цветах, а имущество и славу Стара уже начали делить. Первая, конечно, мать его полубезумная. Которая при жизни Стара ревновала сына ко всем его женщинам. Хотела, чтобы и он, и его деньги, и его слава, все досталось только ей. Не досталось никому, только гробу одному, – усмехнулась Тамара.

– Вы сбежали сюда, в Грузию, от нее? От Агриппины Викентьевны?

– И от нее тоже. Она готова была меня растерзать. Разрезать на мелкие кусочки. И ей бы за это ничего не было, потому что Агриппину Викентьевну признали бы невменяемой.

– Могла она из мести отравить вашего мужа?

– Могла. Поэтому Илья и сбежал из Москвы. Изменил фамилию, имя, поменял профессию, гражданство. Он подумал, что надежно спрятался. Когда Илья пришел на традиционный ужин в честь дорогих гостей и увидел в гостиной за одним столом Ригеров, Агриппину Викентьевну с Лолитой, и Золотарева, он уже умер. Вы помните, как Илья говорил? А ведь речь была заготовлена, мой муж в не первый раз произносил эти тосты. Но он уже ждал, понимаете?

– Смерти?

– Возмездия. Поэтому и запинался.

– А как же удобрения?

– А что удобрения? – тонко улыбнулась Тамара. – Интересно полиции копаться в чьем-то прошлом? Тем более, русских. Уверяю вас, полицию вполне устроит отравление нитратами. Скандал, в котором замешаны русские туристы, ни к чему, Грузия слишком от них зависит. Я думаю, через день-другой вас всех отпустят. Вы уедете в Россию и совсем скоро об этом забудете.

– Похоже, что вы меня уговариваете.

– А вы хотите узнать правду? – пристально посмотрела на нее Тамара. – Зачем она вам?

– Есть причина… Скажите, Лолита могла отомстить за отца?

– Его дочь? О! Это особый случай! Девчонка помешалась на вашем приятеле. Так же, как и вы. Не понимаю, что в нем бабы находят?

И опять слух Инны резануло. «Бабы».

– Когда вы узнаете его получше, – змеей зашипела Тамара, – вы поймете, что он трус. Но отлично маскируется. Он же мажор! У него душа мажора, они с пеленок привыкли на всех смотреть сверху вниз. Даже когда Игорек Золотарев еще лежал в детской кроватке, он уже презирал свою няню за то, что она меняет ему пеленки. Больше всего на свете мажоры боятся, что менять грязные пеленки придется им. Ручки боятся запачкать, стать прислугой. Ради того, чтобы этого не случилось, они готовы на все. Даже из окна сигануть, лишь бы не запачкаться чужим дерьмом. Они эгоисты, живут для себя. Так что не обольщайтесь. Ему на вас наплевать, если Золотарев оказывает вам знаки внимания, значит, ему от вас что-то надо. Даже мой Илья по сравнению с Игорем Золотаревым был мужиком, а не тряпкой. Он хотя бы совершил мужской поступок.

– Убийство – это мужской поступок? – не удержалась Инна.

– А какой? И что, по-вашему, поступок? Именно мужской? Илья убил ради меня, и я это оценила. Мне некуда было податься. Родители умерли, ребенка не родила. Квартира съемная, я ведь приезжая, не москвичка, сбережений нет. Я никогда не умела экономить. Родительскую квартиру продала, а деньги потратила. Купила дорогую машину и разбила ее. Получив страховку, поехала в круиз. Думала развеяться и познакомиться с денежным мужчиной. Молодая была, глупая. Мужчина нашелся, только он оказался гораздо умнее меня. Еле ноги унесла. Как вам моя биография?

– Достаточно откровенно.

– Когда я встретила Ригера – пошли роли. Он написал для меня пьесу, пьеса тоже пошла. Мне стали завидовать. Его смерть мне в богемной тусовке не простили. И я подумала, стоя у его гроба: здесь, в Москве, мне ничего больше не светит. Вряд ли мне предложат главную роль после того, как умер мой покровитель. Знаете, сколько в Москве актрис? А сколько приезжает каждый год? Молоденьких, хорошеньких. Свежее мясо. А мне было тридцать восемь. Тридцать восемь! Вы представляете, что такое для актрисы, которая всю жизнь играла героинь, тридцать восемь? Закат карьеры. Если не обзавелась связями и не вышла удачно замуж. Я не вышла, а мои связи оборвались, когда умер Стар. На его похоронах я поняла, что мне не достанется ни кусочка его славы, только комья грязи, которые полетят в мою сторону. Пока жива его мать, а она проживет долго, я всегда буду шлюхой, из-за которой погиб ее сын. Была и еще одна серьезная проблема. Я боялась, что кто-нибудь из женщин Стара, чего доброго, наймет киллера…