Разбег в неизвестность - Павел Дмитриев

– Это немногим лучше! – Меня не покидал лютый скепсис.

– Шестидесяти четырех тысяч слов в монопольном режиме нам хватит для всех задач! – удивился моему унынию Филипп Георгиевич.

– Билл Гейтс!!! – не выдержал я. И поправился: – Безумие!

Впрочем, на это никто особого внимания не обратил, только Старос бросил на меня очень задумчивый взгляд. Небось пытался лихорадочно припомнить всех своих заморских друзей и врагов. Но шестьдесят четыре килобайта оперативки, – это даже не шестьсот сорок, о которые споткнулся прогресс в моем будущем! Совсем мало, хотя… Приходилось не раз читать про знаменитый восьмиразрядный процессор Z80[124]. Даже его эмуляторы под PC встречались в Интернете и всякие разные игрушки, вплоть до 3D шутера от первого лица. Значит, хватало пользователей подобных систем, не полный отстой.

– Филипп Георгиевич, можно вас на минутку? – Не при всех же говорить про системы шифрования. Да и вообще, не стоит про это говорить в принципе!

– Да, конечно.

Мы вышли в коридор.

– Будет ли восьмиразрядная ЭВМ с оперативкой в шестьдесят четыре килобайта иметь скорость математических вычислений, сравнимую хотя бы с БЭСМ-4?

– Хм… – Старос не думал и секунды. – Если у ваших интег… микросхем действительно такое время срабатывания, то подобный компьютер будет намного быстрее. – Он завел глаза к потолку, явно что-то рассчитывая. – Да, пожалуй, как минимум под мегагерц тактовой частоты выйти можно. Уж тысяч на сто операций в секунду точно[125]. И не надо такой большой памяти, вон в «УМе» – всего двести пятьдесят шесть слов. Этого обычно хватает для управления.

– Даже так? А хитрые математические операции, работа на числах с плавающей точкой?

– Молодой человек! Разумеется, тут все намного хуже. Слово короткое, а доступ к памяти сделать быстрым сложно[126].

– Думаю, это узкое место мы сможем ликвидировать, – небрежно отмахнулся я.

– What?! – Старос неожиданно испугал меня возмущенным криком.

– Микросхемы, Филипп Георгиевич, – поспешил я с ответом. – Можно собрать ячейки памяти почти так же, как логику. Там есть сложности, но надеюсь, что на «Пульсаре» их преодолеют уже в этом году.

– И сколько слов можно будет разместить в подобной интегральной схеме?

– Милли… Для начала десятки, но надеюсь, что дело быстро дойдет до сотен.

– My God… – Старос схватился за голову буквально двумя руками. – Петр, раскрой секрет. Я себя считал самым необычным ученым в стране, но ты… Настоящая черная дыра! Ничего не понимаю. Ты свободно пользуешься непривычными терминами и явно долго жил за пределами СССР. Этого не скроешь! Сначала я был уверен, что ты, как и я, работал в США. Но в американской прессе нет ничего подобного! А твои постоянные оговорки… О-о-о!

– Извините, Филипп Георгиевич. – Форменное свинство отвечать отказом на такой крик души. – Мне очень хотелось бы рассказать вам свою историю. Но… Не могу! Да и все равно никто в такое не поверит.

– Ок! – Старос тяжело вздохнул. – Слишком хорошо понимаю. Тебя в КПСС уже приняли?

– Нет! А что? – Я отрицательно покачал головой. Ну и мастер он на ходу менять тему разговора.

– Петр, не повторяй моей ошибки. – Увидев в моих глазах полное непонимание, он продолжил: – Мне партбилет выдал лично Никита Сергеевич, чуть ли не тайно, никого не спросив. Да еще с номером из первой десятки. Вот с тех пор меня в Ленинградском обкоме ненавидят.

– Спасибо, Филипп Георгиевич! – искренне поблагодарил я. Такой совет дорогого стоит, без шуток. – Пойдемте, а то ваши ребята мебель поломают.

Крики из комнаты проникли даже через плотно прикрытую дверь. Старосята обсуждали универсальную шину. Собственно, при разработке техзадания я первоначально думал о привычной ISA, теперь самое время было вернуться к этой концепции. Промышленные контроллеры в моей истории частенько делали на персоналках, значит, сгодится это и сейчас. Общие положения о системе прерываний и прямом доступе типа ПДП были приняты без особых возражений, предупредили, что потребуется немало элементов для реализации сложного механизма арбитража. Поругались только на избыточность блочной пересылки, которая мне была категорически нужна для подключения жестких дисков и видеокарт. Но в требования включить не отказались.

А вот по поводу количества линий вышел небольшой спор. Шину ISA на шестнадцать разрядов я успел в компьютерах застать, точно запомнил – девяносто восемь контактов. Значит, под адрес и данные уходило что-то типа шестнадцать плюс шестнадцать, всего треть[127]. Остальное было занято под управление и питание. Но тут хотели уложиться примерно в пятьдесят линий. Спорить не стал, спецам виднее. Главное, удалось отпинаться от навивки, такой «надежной и масштабируемой технологии». Пусть сразу работают со стеклотекстолитом, вставляемым модулями. Жалко, что многослойные платы тут не применяются. Вернее, теоретически они были, но их освоение находилось как раз в той стадии, когда надо говорить «нет».

В общем, остаток дня мы провели с большой пользой. Хотя полностью довольными старосята стали лишь после твердого обещания сразу после завершения работ по компактному мини-проекту заняться настоящей ЭВМ, примерно как было прописано в первоначальном ТЗ. Разработка восьмиразрядной машины казалась им слишком простым и неинтересным делом – «разве что испытать интегральные схемы логики». Хорошо, если так будет на самом деле.

Решить все вопросы попросту не успели, да и «пульсаровское» производство Старос захотел посмотреть своими глазами. Без этого он отказывался верить в возможность скорого появления в СССР микросхем с тысячами элементов «на борту». Поэтому вечером полетели в дефолт-сити вместе, кстати, после объяснения подобного названия Москвы на примере железных дорог Старос пришел в восторг. Как бы не прижился антисоветский мем раньше времени.

Филипп Георгиевич еще не знал, что через несколько дней с ним захочет пообщаться сам Шелепин. Затем под скромное СКБ-2, расположенное на чердаке «Военмеха», специальным постановлением Совмина будет выделен один из недавно построенных ВНИИТрансмашем корпусов в поселке Горелово Красносельского района, совсем рядом с выпускающим УМ-1НХ Ленинградским электромеханическим заводом. Как Устинову удалось «убедить» всесильное танковое лобби поделиться элитной производственной недвижимостью – останется загадкой даже для опытных аппаратчиков.