Разбег в неизвестность - Павел Дмитриев

– Информацию подтверждают фотографии со спутников. Кроме того, США давно делают подобные авиабомбы, поставить заряд на ракету не слишком сложно.

– Но ведь мы найдем чем ответить! – тихо звякнул медалями Малиновский. – Почти две сотни Р-16[137]на боевом дежурстве, из них треть по шесть мегатонн.

– Десять лет до паритета еще прожить надо! – в свою очередь не сдавался Мазуров. – Уже забыли сорок первый год? Без страха атомного ответа нас давно бы уже раскатали!

– Товарищи! – Шелепин небрежно бросил карандаш в жестяной лоток под стендом и встал за кафедру, оттеснив от нее Малиновского. – Согласитесь, что доводить до абсурда запасы атомного оружия бессмысленно, а планы на середину семидесятых нужно закладывать уже сегодня?

– Насколько я знаю, США опираются сейчас на концепцию «ограниченной ядерной войны», – продолжил аккуратно гнуть свою линию Кириленко. И, заглянув в свои листочки, продолжил: – Они рассматривают стратегии эскалационного контроля или доминирования…

– Эта фигня имеет смысл, пока ракет с гулькин нос, – зло и громко прервал Воронов. – Типа, пока мы вам по городам не врезали, вы наши не бомбите. Лажа это, случайно звезданет не туда, и конец всей доктрине, а следом миру.

Геннадий Иванович хорошо запомнил записки правнука, в которых политики СССР и США представлялись кем-то вроде пацанов в переулке, отчаянно надувающих перед друг другом щеки и угрожающие кричащих: «Щас как дам!» – «А я тебе!» Только у этих драчунов в кармане имелось по бомбе, которой можно разнести весь мир. При этом пришелец из будущего был уверен, что «партия и советский народ всегда выступали за мир во всем мире и разрядку международной напряженности». И искренне не понимал, зачем конфронтация была доведена до такого абсурдного и опасного уровня.

Да что там, ему в голову не могло прийти, что основным рабочим тезисом ЦК КПСС до сих пор являлось сталинское чеканное: «Пока существует империализм, новую мировую войну можно лишь отстрочить, но не предотвратить». Оставалось только радоваться, что до учебников потомков не дошли, к примеру, слова маршала Жукова по поводу программы «открытое небо»[138]: «Нам выгодно принять предложение американцев, нужно разведать их объекты, чтобы нанести удар». Да и сам лидер страны, товарищ Хрущев, не раз пугал с трибуны весь мир стомегатонной термоядерной бомбой: «Пусть это изделие висит над капиталистами как дамоклов меч».

Однако Шелепин не ушел за общий стол, а, привычно оперев руки на трибуну, с пафосом продолжил свою речь:

– Вы готовы «по случайности» уничтожить три четверти людей? Наших граждан, черт возьми?! А если у кого-то нервы не выдержат?! Или произойдет техническая ошибка и ракета «уйдет» в США? Невозможно? А-ха-ха-ха! – искусственно и противно рассмеялся Александр Николаевич. – Будто мало было уже этих ошибок. А тут каждая может вызвать страшный ответный удар!

– У нас такая надежность, что при загрузке ракеты в шахту начальнику караула отдается приказ: при самопроизвольном пуске двигателей первым делом расстреливать ракету из пулемета. – Устинов поправил очки и продолжил: – Вы думаете, зря командиры полков РВСН назначаются напрямую Военным отделом ЦК?

Члены Президиума молчали. Практики с немалым опытом руководства, они прекрасно понимали, как в реальности выполняются приказы и постановления. И какой невообразимый бардак можно обнаружить в самой идеальной военной части.

Шелепин повернулся к Малиновскому:

– Родион Яковлевич, извините. Спасибо, но на сегодня все.

– Вы в Америку войска отправьте! – обидно и подло добавил Полянский[139]вслед поникшему маршалу.

– Дима, ну хватит уже про это! – Устинов примиряюще покачал головой. – Ведь старая история!

– Еще ваш Каманин[140]хорош! Все пороги обил, предлагает вывести ядерное оружие в космос! – парировал Дмитрий Степанович уже в сторону куратора оборонной промышленности СССР. – И не надо мне намеков!

– Да какая разница? Сколько раз можно уничтожить один мир? – прервал начинающуюся перепалку Шелепин, устроившись наконец на своем привычном месте. – И вообще, давайте перерыв на ужин сделаем.

– Пусть сюда несут, только что-то понятно стало. – Микоян окликнул выходящего из зала Малиновского: – Родион, будь другом, скажи там заодно, пусть принесут чаю!

Обычай пить чай на заседаниях новый Генеральный секретарь ввел всего месяц назад. Но он уже крепко прижился, так как напиток неплохо сбивал накал страстей, да и вообще, перекус оказался кстати уже совсем немолодым товарищам.

Впрочем, начавший «заводиться» Устинов даже не стал обращать внимания на суету официантов вокруг стола заседаний, продолжил жестко и категорично:

– Трусы в штатах ощущают угрозу только от наших ракет. Нам США танками не заутюжить. Даже лимонники за своим каналом отсидятся. Надеюсь, все уже поняли, что у нас выбор между капитуляцией и самоубийством? – Он обвел взглядом собравшихся за столом товарищей. Не дождавшись возражений, продолжил: – Их союзники, марионетки НАТО в Европе, только заложники и база для размещения атомного оружия. Они с нами даже разговаривать не смеют, боятся окрика из-за океана! Какая тут дипломатия-фигоматия.

– Увы, угрозой вторжения СССР в Западной Европе пугают постоянно и небезуспешно, – вставил Семичастный, пока Устинов переводил дух. – По нашим данным, до трети жителей Италии и Франции этого опасаются. А в ФРГ почти каждый.

– Дела в Европе запущены в задницу, – продолжил Дмитрий Федорович. – Никита сунулся мордой в тупик, да. И занялся, турист, Ближним Востоком да прочей Азией… Нам еще крупно повезло, что США приняли его суету всерьез и сейчас по уши увязли во Вьетнаме. Но судьба мирового коммунизма все равно решается в Европе!

– Но там действительно тупик! – не удержался Брежнев. – Зато на Ближнем Востоке очень обнадеживающие результаты.

– Это все здорово, но не слишком важно! – Шелепин осторожно отпил небольшой глоток из поставленной официантом чашки. – Пока мы обнимались с Насером[141], франко-немецкий «Союз угля и стали»[142]показал прекрасные перспективы, его не зря в прошлом году слили с ЕЭС и Евроатомом. Практически уверен, что через десять – двадцать лет границы в Европе станут номинальными – без таможенных или административных барьеров для любых товаров.