Самая честная мошенница - Марина Серова

— Ну вот и славненько, все опять помирились, — объявила я.

Теперь картина более или менее прояснилась.

— Роза Аркадьевна, Олег Николаевич, давайте при дальнейшем разговоре держать себя в руках.

— Мы что, еще не закончили? — изумился Бурсов, отстраняясь от жены. — Есть что-то еще, что выведет меня из себя?

Роза с тоской и страхом посмотрела на мужа, потом на меня. Складывалось впечатление, что она не знала, от кого ждать удара.

— Роза Аркадьевна, вы занимали деньги у Владимирского — директора крытого рынка? Он звонил, пока вас не было, — задала я вопрос так, будто уже знаю ответ на него.

— Все не так, я не занимала, — начала оправдываться Роза. — Он прислал партию товара в детдом, который должна была оплатить наш президент, но деньги я передать не успела. С ним обычно я рассчитывалась. А не успела, потому что меня схватили бандиты Михайловской. Поэтому он мне звонит, думает, что деньги у меня.

— А они не у вас? — уточнила я.

— Конечно, нет! — вскинулась Бурсова. — Они у Михайловской. Эта сучка, наверно, решила кинуть Владимирского. Деньги оставить себе, а свалить все на меня.

— Ну и хитрая бестия эта Михайловская, — прищурилась я. — Бедняга Владимирский, все детям, все детям, а она его так. Он же разуверится в людях и бросит свою благотворительность.

— Пусть он засунет свою благотворительность знаете куда! — вспылила Бурсова, не стерпев моей подколки. — Не такой он и ангел, каким вы его воображаете. Продавал в детдом по сниженным ценам просроченные продукты. Вы знаете, сколько было отравлений в детдоме с тех пор, как Владимирский стал ему помогать?

— Где деньги? Куда вы их спрятали? — внезапно закричала я, подавшись вперед.

Бурсова в ужасе отшатнулась. Ее муж вздрогнул.

— Повторяю, где деньги, которые вы получили от Михайловской на продукты? — процедила я сквозь зубы. — Знаю, вы его решили наказать! Где деньги?

— Я их проиграла, двести тысяч рублей, — пролепетала деморализованная Бурсова. Я сразу пресекла попытку мужа приблизиться к Розе.

— Да что же это такое! — вопил Олег Николаевич, вцепившись в волосы. — У меня сейчас голова треснет. Роза, ты, ты…

— Предупреждаю, без нецензурщины! — рявкнула я на него. — Мы договорились держать себя в руках.

— Это все Алик, — плача, сказала Бурсова. — Я принесла деньги, хотела отдать как долг, а он уговорил поставить на рулетку, сказал, выиграешь и отдашь сразу все.

— Боже мой! За что мне это! — восклицал Олег Николаевич, воздевая руки к небу.

— Знаете, Роза Аркадьевна, слушаю вас, и у меня создается впечатление, что не я бывший боец из спецподразделения КГБ, а вы, — заметила я с улыбкой. — И с этим она решила разобраться, и с тем. Вы бы хоть соизмеряли свои силы с силами противника.

Я усадила на стул Олега Николаевича, так как тот от речей жены начал терять сознание.

— Ну что теперь делать? Это же конец! Я не вижу выхода, — вяло простонал он, как умирающий. — Роза, ты будешь виновна в нашей смерти.

— Еще не все потеряно, — я ободряюще потрепала Бурсова по плечу. — Не надо отчаиваться, давайте ложиться спать. Надо отдохнуть. Завтра будет тяжелый день.

— Как тут уснешь! — воскликнул расстроенный Бурсов. — Моя жена, оказывается, воровка. За нами охотятся все. Я теперь не усну. Я, наверное, умру, чую, ждать осталось недолго.

— Вот это поможет. — Я налила в стакан минералки, из тайника в портсигаре выудила белую пилюлю, напоминающую рисинку, и протянула ее клиенту.

— Что это, цианид? — с убитым видом спросил Олег Николаевич. В его глазах блеснула надежда на быстрое избавление от мучений.

— Нет, снотворное. Я не могу вас отравить, пока не завершу свою работу и не получу деньги, — усмехнулась я. — Одна пилюля вызывает спокойный сон, две — отруб, а три — смерть.

— Дайте мне тоже, — попросила Бурсова.

Ровно в четыре супруги отключились, огласив маленькую комнату храпом. Я поставила будильник на половину восьмого и сама легла спать. Три с половиной часа, чтобы худо-бедно отдохнуть — это все, что я могла себе позволить. Чтобы переиграть более сильного противника, мне было необходимо играть на опережение.

К толпе народа на перекрестке около детдома подлетела с включенными мигалками машина спасателей, затем «Скорая помощь». Вторая «Скорая» уже стояла на другой стороне, а ее работники в белых халатах суетились у искореженной, обнявшей боком покосившийся столб черной «Волги». Спасатели достали из своей машины «болгарки» и стали резать корпус разбитой «Волги» в двух местах. Находившаяся на месте происшествия милиция теснила зевак, чтобы освободить спасателям место.

— Вы платить будете или мне вас до вечера ждать? — спросил у меня водитель такси, тоже косясь на аварию.

Стряхнув с себя оцепенение, я сунула шоферу полтинник и отошла от такси. Было без десяти девять. Оставив Бурсовых отсыпаться в убежище, я рванула сюда за своей машиной и что обнаружила — автомобильную аварию как раз напротив подъезда к детскому дому. Кого же это так угораздило влететь? Судя по количеству зевак, наличию милиции и «Скорой», авария произошла минут сорок назад. Пока я размышляла, поинтересоваться или нет случившимся, к толпе подъехали темно-зеленые «Жигули» девятой модели и из них выбрался следователь УВД Земляной Игорь Артемьевич. Тут же появилась желто-серебристая десятка. В ней приехал Петерсен, следователь, что вел дело Бурсовой. Следователи поздоровались друг с другом, потом подошли к старшему в оцеплении и переговорили с ним. Спокойно, не привлекая внимания, я направилась к своему авто. За ночь он, к счастью, не видоизменился. Я села в машину и, выждав время, позвонила Земляному:

— Игорь Артемьевич, это Евгения Максимовна, помните меня?

— Помню. Вас забудешь, как же, — сказал он жизнерадостно. — Вы преподавали английский, потом работали сиделкой у Агеевой. Как сегодня? Приходящая няня или доросли до секретарши?

Он прекрасно знал, кто я на самом деле, просто издевался. Мои расследования не приводили его в восторг. Не раз Земляной настоятельно советовал мне держаться подальше от беды — сменить профиль работы. Просил не лезть в его дела. Но по экономическим соображениям это для меня было неприемлемо.

— Я сейчас занимаюсь оказанием психологической помощи по телефону. Если хотите, можете поговорить со мной о своих проблемах, даже о самом интимном, — проговорила я голосом оператора телефона доверия. — Излечиваю любые комплексы, сдвиги и фобии…

— Знаете, Евгения Максимовна, я бы с вами поболтал, только в данный момент я на работе, передо мной разбитая машина с трупом, — начал Земляной.

— И что с этим трупом? — поинтересовалась я.

— Он умер, — сухо ответил следователь, и даже издали в толпе людей я заметила недовольную мину на лице Земляного.