Отряд скорби - Джерри Б. Дженкинс

— Ох, Хлоя! Папа, не заводись!

* * *

Бак вдруг почувствовал себя смелее. Как ни странно, пришла смелость. Безусловно, ему хотелось знать, что на уме у Карпатиу. Похоже, что на Карпатиу произвели впечатление слова Бака. Конечно, Бак не был готов высказать ему все, что он знает и что на самом деле думает (и, вероятно, никогда не сделает этого), но он чувствовал себя обязанным высказаться.

— Наверное, мне не следовало приезжать сюда, не выяснив предварительно, чего вы хотите, — сказал Бак. — Я почти что отказался от поездки. Меня вытащил Стив.

— Хорошо. Будем откровенны и серьезны, — сказал Карпатиу. — Я дипломат, но могу говорить искренне. Вы достаточно хорошо знаете меня, чтобы понимать это.

Он замолчал, как будто ожидая, что Бак подтвердит правоту его слов. Но Бак даже не кивнул.

— Ладно, продолжим. Вы не извинились и не объяснили, почему вы игнорировали мое предыдущее приглашение, но у меня нет досады на вас. Однако впредь вы не должны пренебрегать мною.

— Не должен? Что же может случиться со мной?

— Возможно, тогда вам придется снова вернуться к Стэнтону Бэйли, и вы получите еще более низкую должность или вообще будете уволены. В общем, каким-нибудь образом наказаны. Я не наивен, Бак. Мне известно происхождение вашего прозвища — и это одна из причин, по которой я восхищаюсь вами. Но вы не должны отбрыкиваться от меня. Это не потому, что я считаю себя чем-то особенным. Но так считает весь мир. Опасно игнорировать меня.

— Значит, я должен вас бояться и поэтому с радостью принять любую роль, которую вы собираетесь мне предложить?

— Нет-нет. Нужно бояться меня игнорировать, но только по тем очевидным, сугубо практическим причинам, о которых я сказал. Вы не должны руководствоваться страхом, принимая мое предложение. На испуг вас не возьмешь. Вовсе не страх должен убедить вас.

Бак хотел спросить, что же должно его убедить, но поскольку бьио очевидно, что Николае ждет этого вопроса, он снова ничего не сказал.

— В одном старом американском фильме есть фраза, которая очень нравится американцам: «Предложение, от которого просто невозможно отказаться». Такое предложение я собираюсь сделать вам.

* * *

— Рейфорд, мне очень неприятно говорить тебе это, но мы должны немедленно поговорить с глазу на глаз.

— Эрл, но я уже почти дома.

— Извини, но я не стал бы тебя просить, если бы это не было так важно.

— Так в чем же дело?

— Если бы я мог сказать по телефону, я бы не стал настаивать, чтобы разговор был с глазу на глаз, понятно?

— Ты хочешь, чтобы я развернулся прямо сейчас?

— К сожалению, да.

* * *

— Есть законы, и есть правила, — продолжал говорить Карпатиу — Законов я не нарушаю. Правилами же могу и пренебречь, если для этого есть причины. Например, в вашей стране не разрешается приносить в спортзал собственную еду. Вероятно, чтобы эти деньги попадали в кассу спортзала. Прекрасно. Я могу понять, почему они ввели такое правило. Если бы я был владельцем спортивного зала, возможно, я бы тоже постарался ввести такое правило. Но я не стал бы рассматривать попытку пронести в зал собственный завтрак как преступление. Улавливаете мою мысль?

— Приблизительно.

— Существуют правила, которые распространяются на глав государств и глав организаций, таких, как ООН. Предполагается, что только при диктаторской форме правления руководитель может иметь собственность или финансовые интересы в крупных средствах массовой информации.

— Абсолютно верно.

— Но является ли это законом?

— В Соединенных Штатах — да.

— А на международном уровне?

— Не всегда.

— Вот мы и подошли к нашему вопросу. Карпатиу явно хотел, чтобы Бак спросил, к чему же это они подошли, но тот опять не стал спрашивать.

— Я знаю, что вы любите «ставить точки над i», — сказал Николае. — Мне приходилось слышать, как вы употребляли это выражение, и я знаю, что оно означает. Так давайте перейдем к сути дела без околичностей. Дело в том, что я намерен приобрести крупнейшие средства массовой информации, и хочу, чтобы вы приняли в этом участие.

— Какое участие?

— Войти в команду менеджеров. Я стану единственным владельцем крупнейших газет мира, сетей телевещания, телеграфных агентств. Вы могли бы стать руководителем одного из этих СМИ по вашему выбору.

— Генеральный секретарь ООН как владелец крупнейшей сети средств массовой информации? Как можно такое обосновать?

— Если законы нуждаются в изменениях, их меняют. В наше время необходимость положительного влияния на средства массовой информации стала такой острой, как никогда прежде. Разве вы не согласны с этим?

— Нет, не согласен.

— Исчезают миллионы людей. Люди теряют голову от ужаса. Они устали от войн, кровопролитий, устали от бесконечного хаоса. Они испытывают потребность в успокоении, утешении. Отклики на мой план всеобщего разоружения исключительно благоприятны.

— Да, если исключить Американскую муниципальную гвардию.

— Благослови их Бог! — с улыбкой сказал Карпатиу. — Если мой план осуществится, неужели сброд фанатиков в рабочей одежде с игрушечными ружьями сможет представлять угрозу мировому сообществу? Конечно, всегда найдется несколько гнилых яблок. Я никогда не буду запрещать правдивое освещение их позиции в прессе. Я предпринимаю эту акцию из самых бескорыстных мотивов. Деньги мне не нужны. У меня их безбрежное море.

— Их источником является ООН?

— Бак, я вам скажу то, что знают очень немногие. Я вам доверяю, и вы оправдаете мое доверие. Джонатан Стонагал назначил меня единственным наследником своего состояния.

Бак не мог скрыть своего изумления. То, что Карпатиу мог быть упомянут в завещании мультимиллиардера, никого не могло удивить, но как единственный наследник? Это означает, что теперь Карпатиу стал владельцем крупнейших банков и финансовых институтов мира.

— А как же его семья?… — спросил Бак.

— Я уже все уладил с ними без суда. Они обязались хранить молчание и никогда не пытаться оспаривать завещание. Каждый из них получил по сто миллионов долларов.

— Такая сумма заставила бы и меня взять на себя обет молчания, заметил Бак. — Но сколько же они потеряли, не получив наследство полностью?

Карпатиу улыбнулся.

— И вы еще удивляетесь, почему я в восторге от вас? Вы знаете, что Джонатан был самым богатым человеком в истории мира? Деньги для него были просто бумажками. У него даже не было бумажника. При этом он был очень бережлив. Он мог дать бедняку чек на обед и тут же приобрести компанию за несколько сот миллионов долларов.

— А что значат деньги для вас?