Голые чувства - Диана Рымарь

Никакого удовольствия от секса с Хватовым Слада не получила ни в первый раз, ни во второй. Единственные приятные секунды, полученные в его объятиях — это когда он целовал ее в губы. Данил Викторович умел целоваться… делал это с чувством, даже нежно. На время, пока он ласкал ее губами, Милова даже забыла, кто перед ней, просто позволила себе получить от процесса удовольствие. Игорь давно не целовал ее так самозабвенно, настолько наслаждаясь процессом. Но всё, что последовало после поцелуя, было мучением.

Слава богу, дорогой начальник в тот же день укатил в новую командировку и несколько дней на работе не появлялся. Хоть какая-то передышка.

Однако отсутствие настырного Данила Викторовича совершенно никак не сказалось на ее сне, точнее его полном отсутствии.

— Одну таблетку или сразу две? — гадала Слада, разглядывая пилюли.

Сестра в Швейцарии, нотации о вреде снотворного читать некому. Она выпьет две!

Завтра всё равно суббота. Хоть один день она имеет право как следует выспаться, ведь так? Дико надоело ходить целый день, подобно зомби.

Выпила таблетки, запила стаканом молока, снова забралась в кровать.

И вдруг подействовало…

Слада словно уплыла на мягком нежном облаке. Стало так тепло, так приятно и спокойно… Пожалуй, впервые за последние три дня.

Неожиданно сквозь стену ее спокойствия прорвался резкий противный стук. Он повторялся снова и снова, он забрался в уши и бил, бил, бил по барабанным перепонкам, пока она всё-таки не открыла глаза.

— Телефон… — простонала раздосадованно.

Глянула на экран и нервно икнула.

Хватов!

Часы у кровати показывали цифру четыре.

— Четыре часа утра… Что ему надо в четыре часа утра?! Я не буду брать трубку!

И тут в мозгу вдруг всплыла часть его речи: «В любое время дня и ночи». Треклятые условия, которые ей навязал Хватов!

Она нехотя нажала на зеленую кнопку.

— Слада, ты спала? — раздался его недовольный голос.

— Угу… — Это всё, на что она оказалась способна в этот час.

Очень надеялась, что Хватов оставит ее в покое, но не тут-то было.

Следом она услышала:

— Собирайся, у тебя пятнадцать минут, потом тебя заберет мой водитель. Помнишь правило? Беспрекословное подчинение.

И всё это строгим, не терпящим возражений тоном.

«Мама дорогая, за что мне это?..» — простонала Слада про себя.

Поплелась в ванную, хотела умыться, быстренько накрасить ресницы, одеться.

Выдавила на щетку зубную пасту, на секундочку прикрыла глаза, а когда открыла, снова послышалась громкая телефонная трель.

Слада вбежала в спальню и обомлела — четыре пятнадцать. Отведенное ей время прошло, а она не сделала ничего…

— Я уже собираюсь… — проговорила в трубку. — Скоро выйду!

— Бегом… — процедил Хватов.

«Эдак он меня волоком из квартиры вытащит…»

Хватов ждал Белоснежку у себя дома с большим нетерпением.

Может, и не стоило вызывать ее глубокой ночью. Но, с другой стороны, почему он должен заботиться о ее комфорте? Она вот без зазрения совести согласилась выйти замуж за другого, несмотря на его явный интерес к ней. Ведь согласилась же?

Отчего-то Хватову никак не верилось, что Белоснежка не чувствовала его интереса, не догадывалась о нем. Просто не хотела видеть, вот и всё. Восприняла ситуацию так, как ей было выгодно и удобно. Вот и он сделает так, как выгодно ему. Не раз и не два поставит Милову в очень неудобные позиции.

О, сколько таких неудобных позиций рисовало его воображение… Не счесть.

Соскучился по драгоценной девочке неимоверно, хотя прошло всего три дня с их последней встречи. А еще замучило бесконечное желание. Сильное, ни грамма не удовлетворенное. Хватова тысячу лет подобные желания не мучили. Не мальчик уже, и вот тебе на. Нашлась девочка, которую хотел круглосуточно.

Первый секс он даже не считал — так, червячка заморил. Второй, в общем-то, тоже не слишком утолил его голод.

И вот, едва он прилетел в Краснодар, рука сама потянулась к телефону.

Белоснежка спала… Но она очень быстро станет бодрой в его руках. Уж он на ласки ни сил, ни времени не пожалеет. Зацелует ее всю, заласкает, ему только дай волю.

Он привез ей подарок — белоснежное кружевное белье, украшенное настоящим жемчугом. Пояс для чулок с подвязками из ниток жемчуга. Если Слада всё это для него наденет, а потом даст снять, позже он украсит ее шею ожерельем из черных жемчужин.

«Достойная награда за ночной недосып!» — думал он, перебирая подарки.

Белоснежке наверняка понравится эта роскошь, и, возможно, тогда она почувствует себя более раскрепощенной, сексуальной, открытой для него. Это как раз то, чего Хватову так хотелось.

Когда машина подъехала к дому, Хватов поспешил вниз. Хотелось увидеть лицо драгоценной девочки в момент, когда она впервые переступит порог его дома. Конечно, в столь поздний час он Сладе экскурсию устраивать не будет, всё, что она увидит, — его спальня. Но утром — обязательно.

Ему хотелось восхищения в ее глазах, улыбки.

«Может быть, она нервничает, поэтому так долго не заходит? Ну что же, я тебя быстро расслаблю, милая…»

Ждал Сладу в гостиной — первой комнате после прихожей, но так и не дождался. Хотя в окно было видно фары подъехавшей машины.

Накинул на плечи куртку, вышел на улицу. Но навстречу ему уже спешил водитель.

— Тут такое дело… — начал он, разведя руками. — Ваша гостья уснула.

— Уснула?! — Данил не поверил собственным ушам.

Нервничает она, ага, как же…

— Хотите, чтобы я попытался разбудить? Или, может быть, отнести ее в дом?

— Я сам… — отрезал Хватов. — Ты свободен.

Он открыл заднюю дверь и обнаружил Милову, свернувшуюся клубочком. Та так крепко спала, что даже посапывала. Тихонько, мило…

— Твою ж мать… как вовремя! — пробурчал Хватов себе под нос и осторожно взял Белоснежку на руки.

Он отнес ее в спальню, уложил на свою гигантскую кровать. Стащил с Белоснежки кроссовки, джинсы. С удивлением отметил, что она надела футболку наизнанку и носки разного цвета. Стащил и их, оставил лишь трусики с бюстгальтером.

Рассудил просто: она ведь может проснуться и в процессе. Проделал дорожку из поцелуев от ее шеи к самой кромке трусиков, сжал в руках ее грудь, но даже после этого Слада не проснулась. Наоборот, поежилась, словно тепла Хватова ей было недостаточно. Отвернулась от него, снова свернулась калачиком, прямо как в машине. Данилу ничего не оставалось, кроме как укрыть драгоценную девочку теплым одеялом.