Золотая тень Кёнигсберга - Дина Якшина

«Тут возвышался некогда величественный дуб, безмолвный свидетель рождения и смерти многих веков, дуб — священный для древних обитателей сей земли. Под мрачной его тенью обожали они идола Курхо, подносили ему жертвы и славили его в диких своих гимнах. Немецкие рыцари ‹…› покорив мечом Пруссию, разрушили алтари язычества и на их развалинах воздвигли храм христианства… Долгое время не могли срубить дуба ‹…› топоры отскакивали от толстой коры его, как от жёсткого алмаза, но, наконец, сыскался один топор, который разрушил очарование, отделив дерево от корня, и в память победительной секиры назвали сие место Хайлигенбайль».

По мнению собирателя прусских легенд Каспара Хенненбергера, упомянутый дуб находился там, где сейчас стоит памятник Н. В. Мамонову. По другой версии, он рос на месте, где потом построили церковь.

Пень от срубленного священного дуба и прыгающий на него волк были изображены на первом городском гербе. В XV веке появились перекрещённые секиры (этот символический образ просуществовал на городских печатях вплоть до 1938 года).

Как элемент безопасности города, рыцарями была возведена крепостная стена (её остатки существуют и поныне). За стеной город был окружён глубоким рвом. А поперёк речки Ярфт была насыпана дамба, разделившая речку на два рукава, что позволило построить водяную мельницу (сейчас на её месте гостиница «У моста»).

В XV веке вокруг города появились ветряные мельницы — десятка два. Одна из них, недалеко от бывшей деревни Томсдорф (ныне не существующей), находилась на высоте 55 метров над уровнем моря.

С неё открывался прекрасный вид на Хайлигенбайль, а в хорошую погоду можно было рассмотреть башни собора в Фрауенбурге (ныне — польский Фромборк). Кстати, ветряные мельницы сохранились вплоть до 30–40-х годов XX века. Правда, по своему прямому назначению они уже не использовались, но ландшафт собой украшали изрядно.

В качестве «орденского» города Хайлигенбайль жил суровой и скудной жизнью. Горожане (в том числе смирившиеся и обращённые в христианство пруссы) несли воинскую повинность, неоднократно принимали участие в боевых действиях Ордена.

Вот и 15 июля 1410 года в знаменитой Грюнвальдской битве среди наёмных солдат комтура Ордена графа фон Цоллерна было несколько отрядов из Хайлигенбайля… Фон Цоллерну в финале битвы удалось избежать плена, рядовым воинам такая удача не улыбнулась. Флаг отряда из Хайлигенбайля долгое время хранился в соборе Кракова как один из военных трофеев.

Среди «мирных профессий» особенно ценились ремёсла каменщиков, плотников, стекольщиков, сапожников и пивоваров. Кстати, пиво в Хайлигенбайле считалось не напитком, а… едой. И было подробнейшим образом расписано, кто, когда и в какой очерёдности его варит.

Интересно, что высокой чести заниматься пивоварением удостаивались лишь избранные горожане, проживавшие в домах на центральной площади города. И только в 1597 году был объявлен новый закон, расширявший круг «допущенных».

Пиво из Хайлигенбайля пользовалось очень хорошей репутацией далеко за пределами города. Известно, что в XVII–XVIII веках некоторые польские города были вынуждены запретить ввоз хайлигенбайльского пива, чтобы не допустить разорения собственных пивоваров.

Особую популярность снискал сорт под названием «Мартовское солёное» — он имел специфический солоновато-терпкий вкус, благодаря повышенному содержанию соли в воде одного из местных колодцев. Иногда хайлигенбайльские пивовары, выясняя, чей напиток лучше, дрались между собой. В общем, здешняя земля не одну сотню лет обильно поливалась кровью… и пивом.

Нравы в средневековом городе отличались крайней жестокостью. Почти поголовно горожане были неграмотны. К публичным развлечениям, кроме балаганных зрелищ и выступлений странствующих комедиантов, относились… казни, совершаемые на городской площади. Воров — топили, отрезали им уши и пальцы, рубили руки… Неверным жёнам, дважды уличённым в прелюбодеянии, отрубали головы.

Девиц, зачавших ребёнка вне законного брака, подвергали порке, а позже — вешали. Как правило, до того, как внебрачный ребёнок являлся на свет. Если только его отец или кто-то из посторонних мужчин, из корыстных целей или по душевному порыву, не успевал «покрыть грех» — то бишь не женился на «падшей» девушке. В этом случае ребёнку давали родиться, а вот судьба его матери оставалась в подвешенном состоянии. Всё зависело от того, богат ли её заступник, родовит ли он…

По крайней мере, внебрачные дети знатных рыцарей Тевтонского ордена жили припеваючи в семьях, где роль «отца» доставалась какому-нибудь негордому селянину вместе с солидной приплатой. И перед судом подруги «братьев Христовых» представали нечасто. А вырастая, дети некоторых рыцарей сами вступали в Орден — их «непорочные» отцы умудрялись выправить им все необходимые бумаги…

Эпоха Реформации ничем особенным в Хайлигенбайле не «отметилась». Разве что 24 ноября 1563 года герцог Альбрехт учредил здесь богоугодное заведение — приют Святого Георга. В 1865 году приют «переехал» во вновь построенное здание — теперь это общежитие рыбоконсервного комбината, или Торговый дом.

С 1629 по 1679 год Хайлигенбайль находился под шведской оккупацией. В это же время житель города Андреас фон Крейтцен сумел выдвинуться… в ландхофмайстеры Пруссии! Вроде бы он оказал какую-то услугу польскому королю Владиславу IV, а тот, в порядке ответной любезности, взял его под своё покровительство.

В 1677 году Хайлигенбайль сильно пострадал от пожара. Сгорела вся центральная часть города, включая каменные постройки, школу и ратушу. От церкви осталась фактически только коробка. Её восстанавливали более тридцати лет и закончили работы только к 1709 году — «чёрному» году, когда в городе в очередной раз началась эпидемия чумы (до этого особенно «чёрными» годами были 1514-й и 1629-й).

Предшествовавший неурожай, голод и необычайно холодная зима увеличили масштаб трагедии: чума унесла 1147 человеческих жизней. Город был закрыт, оцеплен. Заражённые дома сжигали дотла. Жителей, не желавших соблюдать карантин, вздёргивали на виселицах. День и ночь на улицах горели костры из можжевельника, чтобы «забить» трупный запах.

В торговых заведениях покупатели клали деньги в чашки с уксусом — оттуда их потом забирали продавцы. Специальные команды собирали на улицах мёртвые тела и на телегах, обвешанных колокольчиками, везли на кладбище — хоронить в общих могилах, под слоем негашёной извести.

При отпевании мёртвых колокол в церкви не звонил: запретили. Чтобы не увеличивать страх живых беспрерывным тоскливым звоном. Но! Всё это время из чумного города… вывозили за границу тонны пива! Так велики были известность и притягательность производимого здесь напитка.

Кстати, тогда же в Хайлигенбайле открылась первая аптека.

После опустошительной эпидемии чумы король Пруссии пригласил в Хайлигенбайль (и на другие обезлюдевшие территории Восточной Пруссии) колонистов. Французы, голландцы, австрийцы, представители других национальностей — все они охотно оседали в здешних краях. Забавно, что всяческая помощь переселенцам оказывалась на основании Потсдамского указа от 29 октября 1684 года (так что Потсдамская конференция 1945 года, давшая старт ДРУГИМ переселенцам, была, в каком-то смысле, не первой). Им выдавались пособия на проезд, проводники и путевые указания.