Золотая тень Кёнигсберга - Дина Якшина

Вид на побережье у Кранца в сторону Куршской косы. Слева — морской пирс, 30–40-е годы XX века

Вилла «Маргарет», начало XX века

Особых архитектурных достопримечательностей в Кранце не имелось — разве что самый длинный в Германии променад и оригинальный «морской мостик» — причал, вынесенный на водную акваторию. Ну да ещё, пожалуй, кафе «Атлантик» и отель «Замок на море» (ни то ни другое не сохранилось).

Жилые дома здесь были добротными, с деревянными резными украшениями, кафельными печами. Кстати, многие жители Кранца сдавали комнаты отдыхающим, поэтому внутри дома перепланировались: из одной большой комнаты делали две-три маленькие, пробивали дополнительные окна и двери. Пристраивали даже лестницы, ведущие с улицы на второй этаж, чтобы обеспечить «клиентам» отдельный вход и взять с них подороже… Все эти лесенки и пристройки существуют и поныне.

Знаменитости в Кранце как-то вот не отметились. И короли-императоры не осенили городок своим величием. Зато — ну прямо готовый сценарий для «шпионского» фильма! — именно в Кранце имел тайники и глубоко законспирированные встречи со связными агент советской внешнеполитической разведки по кличке «Люкс».

Человек, являвшийся немцем по отцу и литовцем по матери, юрист по образованию, в годы Первой мировой войны он сблизился с Эрихом Кохом, будущим гауляйтером Восточной Пруссии; затем встретился с ним в Кёнигсберге. Кох предложил ему выгодную и престижную должность консультанта по правовым и налоговым вопросам… «Люкс» ухватился за эту должность с радостью.

Собственно, «Люкс» полагал, что работает на военную разведку Литвы. На самом деле резидент литовской разведки в Каунасе, завербовавший «Люкса», был… советским разведчиком. Встречи с «Люксом» проходили в Кранце. «Люкс» прятал зашифрованные сообщения, написанные на тонкой папиросной бумаге, в переплёты бульварных романов, которые и передавал связному за столиком в кафе или «случайно столкнувшись» на променаде…

По некоторым сведениям, в Кранце же «Люкс» и застрелился. В сороковом году, когда решил, что его «вычислили» и вот-вот доставят на допрос в гестапо.

Но это так… исключение, которое лишь подтверждает правило: жизнь в Кранце была спокойной, неторопливой, размеренной.

Кстати, пришедших к власти в 1933 году нацистов здесь особенно недолюбливали: за шумные сборища, за топот ног по булыжным мостовым и променаду… А вот по русским туристам — ностальгировали. Несмотря на то что успели поубивать друг друга миллионами на фронтах Первой мировой…

Может, ещё и поэтому в 1945-м в Кранце осталось почти 80 процентов немецкого населения? Женщины, старики, дети… — бежать от Советской армии в неизвестность они не стремились.

Отдыхающие на берегу Балтийского моря, начало XX века

Но это — уже совсем другая история. Сегодня ПРЕЖНИМ здесь осталось только море — правда, «скушавшее» пляж… И год от года всё меньше старых немцев приезжает в экс-Кранц, чтобы увидеть мираж… призрак былого… тень Кранца, дрожащую над изрытым асфальтом в тот ранний утренний час, когда над городом царит Тишина…

В «Путеводителе по Кёнигсбергу и прилегающим морским курортам», выпущенном в 1912 году специально для русских путешественников, читаем:

«Морской курорт Нойкурен ‹…› считается старейшим среди курортов так называемого Замланда. Из Кёнигсберга Нойкурена можно достичь за сорок пять минут. Также из Кранца (Зеленоградска. — Прим. авт.) ведёт специальная железная дорога к означенному курорту вдоль морского берега, безусловно, интересная живописная картина.

С вокзала через семь минут можно достичь морской штранде (берег. — Прим. авт.) Нойкурена, параллельно которому идёт липовая аллея. ‹…› Прелестная деревенская улица, роскошный берёзовый лесок, великолепный сад, образцовые дороги для прогулок, широкий променад и оно — море… — всё делает понятным, почему Нойкурен считается излюбленным местом летнего пребывания многих дачников. ‹…› Курорт этот особенно рекомендуется людям с заболеваниями нервов ‹…› главным образом, из-за солей, содержащихся в море».

Кроме того, высокое содержание железа в нойкуренской воде улучшало состояние больных сахарным диабетом. А в 1929 году в «Путеводителе» говорилось уже не только о природной красоте Нойкурена, но и о том, что курорт имеет более девяноста прекрасно оборудованных мест для купания, небольшой уютный ресторанчик, теннисные корты, множество прогулочных моторных лодок и яхт, а также огромный аквариум, в котором плавают разнообразные обитатели Балтийского моря. (Он был оборудован на исследовательской станции Кёнигсбергского университета, которая располагалась в гавани к западу от Нойкурена. Эта естественная гавань была самой восточной в Германии после потери Мемеля (Клайпеды).)

Трудно поверить, но речь — о нынешнем Пионерском курорте. При немцах он назывался Нойкуреном.

Первое упоминание о местности, где расположен Нойкурен, относится к 1297 году. Причём в «Хронике» Тевтонского ордена говорится о деревне Рантау (ныне пос. Заостровье, расположенный в черте города Пионерского).

Название «Нойкурен» появляется в исторических документах много позже и трактуется историками по-разному. Одни утверждают, что оно образовано путём слияния двух слов: «новый» и «курен» (якобы так эту местность нарекли тевтонцы, отталкиваясь от названия балтийского племени куров-куршей).

Прогулки по пляжу Нойкурена, 20–30-е годы XX века

Другие предлагают в качестве исходного прусское слово «буттаскура» (в буквальном переводе: «новострой»).

Так или иначе, прусское прошлое Нойкурена прямо-таки выпирает наружу: в окрестностях его много погребальных курганов (частью ещё не исследованных), в рощах до сих пор растут потомки тех дубов, что древние пруссы считали священными, да и дюны — земля в каком-то смысле обетованная. Пруссы верили в то, что дюны — область, близкая к загробному миру, откуда в мир людей поступает священная вода невероятной чистоты и прозрачности.