Болотное гнездо - Валерий Хайрюзов

Сергей сходил в ванную, отыскал бритвенное лезвие, нитку с иголкой и принялся за работу – дело знакомое, привык в армии подгонять форму.

– Давай, давай, – приоткрыв глаза, подбадривал его Николай. – Глядишь, возьмут на курсы кройки и шитья. От скуки на все руки.

Брат ждал в аэропорту на остановке, укрывшись от дождя за газетным киоском.

– Туфли надо было почистить, – оглядев его с головы до ног, сделал он замечание. – Командир прежде всего обращает внимание на обувь.

– Я почистил – дождь, – начал оправдываться Сергей.

Но Петр, не слушая, протянул газету. Сергей протер туфли, и они пошли к Пухову.

Сергею уже приходилось встречаться с ним, один раз даже поскандалили, но вряд ли командир запомнил его. Тогда грузчикам в очередной раз срезали расценки и многие поувольнялись. Они вышли на работу на весь аэропорт втроем и не успевали. Пошли задержки с вылетами. Пухов приехал разбираться, начал кричать. Сергей не смолчал: они не могут разорваться, а если товарищ Пухов желает, чтобы самолеты улетали вовремя, то пусть не экономит на грузчиках и платит как положено… Пухов завелся, обозвал его сопляком и крохобором.

Петька был прав, когда говорил о ботинках. Пухов глянул на ноги, затем в лицо, и в его далеких глазах мелькнуло что-то похожее на интерес. Сергей подумал: «Соображает, где мог видеть меня». Продолжалось это недолго, какую-то долю секунды, и вот, словно отыскав недостающее звено, глаза у командира погасли, приобрели свое изначальное отсутствующее выражение.

– Может, пока поработает на складе, – проговорил он. – Таков порядок. Испытательный срок.

– Так он перед армией отработал почти год, – напомнил Петр. – К тому же служба в Афганистане разве не испытание? И он после госпиталя, – лицо у брата напряглось, он быстро, точно спрашивая, взглянул на Сергея. Тот пожал плечами, показывая, что ему все равно.

– Ну, хорошо, на складе так на складе, – легко сдался Петр. – Только чтоб дальше, как договорились.

Не сразу ответил Пухов, скользнув еще раз взглядом по Сергею.

– А может, ему лучше месяц-другой все же отдохнуть, – неожиданно предложил он. – Не на курорте был. На складе вкалывать надо, там не будут спрашивать, после госпиталя ты или после курорта. Подорвет здоровье – его потом не вернешь.

Лицо у Петра заметно омрачилось. И Сергею стало жаль брата. Да, задал он задачку всем, свалился на голову. Впервые Сергей понял, что своим возвращением причиняет одни неудобства. Ему нужна работа, нужен дом. За то, что воевал, он получит льготную книжку, но за нее-то как раз его возненавидят. Попробуй он у Пухова требовать квартиру! Поддаваясь минутной слабости, он подумал: может, не надо было оставаться в живых? Зачем? Неужели прав Николай, у них было лишь одно внеочередное право – умирать. А он-то, собираясь к Пухову, хотел просить еще за Русяева.

– Можно, я немного подумаю? – сказал Сергей.

– Хорошо, – облегченно вздохнул Пухов. – Надумаешь, заходи. С нового года курсы, пройдешь врачей – возьмем.

– Петя, давай договоримся так. Ты не хлопочи, я постараюсь свои проблемы решить сам. И мне лучше, и у тебя голова болеть не будет. Не беспокойся, все устроится, – сказал Сергей, когда они вышли от Пухова. И добавил: – Домой не жди, будем ночевать на Релке.

Ему стало легче: Пухов, сам того не понимая, освободил Петьку платить за него какую-нибудь дань, а его, Сергея, – тяготы осознавать, что попал на борт по блату.

С Анной они столкнулись лицом к лицу на Барабе. Сергей выскочил из автобуса прямо на нее. Нет, не так он представлял себе эту встречу – не на ходу и не в толчее под моросящим дождем, у мокрого забрызганного грязью автобуса. Толкаясь, лезли в дверь люди, он стоял, ловил ее взгляд, но она смотрела мимо.

– Здравствуй, Аня, – наконец тихо сказал он.

Она недоуменно посмотрела на него, затем на открытые двери автобуса, на стоявшего рядом Николая. Сергею показалось, она сейчас обойдет его и уедет. Он испугался. Неужели они разойдутся?

– Боже мой, Сергей! – Аня закрыла глаза руками. – Как ты попал сюда? Откуда?

– Как откуда? – через силу улыбнулся Сергей. – Из автобуса. Я контролером работаю, – пошутил он. – Проверяю этот маршрут. А это мой друг Николай.

– Русяев, – представился Николай. – Певец, поэт и композитор. У вас здесь на Барабе на гастролях. А это мой лучший друг Сергей Рябцов. Хочу сказать, он тоже кое-что может.

– Очень приятно, – засмеялась Аня.

Они отошли в сторону от дороги к старому, исписанному всякой всячиной, забору.

– Ну, рассказывай, где ты и как? – улыбнувшись забытой улыбкой, проговорила Аня и глянула на часы.

– Торопишься? – забеспокоился Сергей.

– Какое это имеет значение. Это я по привычке. У нас в три часа лекции.

– Если не возражаешь, мы проводим. И на лекции посидим. Верно, Коля?

– «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», – дурашливо пропел Колька. – До вечернего концерта время есть. Мы к вашим услугам.

– Мне не надо делать одолжения, – ответила Аня. – Не люблю. Но вам, – она сделала паузу, – вам в виде исключения, разрешаю.

И они поехали обратно в город, в мединститут.

За Барабой Сергей, кивнув головой за окно, показал тот самый мостик, под которым кошевочники разделывались со своими жертвами.

В мединституте Аня попросила подождать их в коридоре, а сама ушла сдавать курсовую. И тут Сергей услышал рядом, из-за двери актового зала, песню. Они приоткрыли дверь и тихонько вошли в зал.

Со сцены женским голосом пел патлатый парень, весь в черном, тянул заунывно, как мулла призывает к вечерней молитве. Немного погодя они поняли: шел городской конкурс авторской песни. Были, правда, и вокально-инструментальные ансамбли. Но то ли на них действовала погода, то ли студенты порастратили силы на лекциях – конкурс шел вяло, на какой-то одной тоскливой ноте. Неожиданностью для Сергея было встретить здесь Дохлого. Тот ходил по залу, прицеливался объективом, иногда поднимался на сцену, цепкими глазами посматривал в зал. Казалось, все собрались здесь ради него. Заметив Сергея, он махнул рукой, подбежал.

– Тебя-то мне и нужно, – сказал он, торопливо сунув руку. – Нина Ивановна – историчка – тебя в школу приглашает. Просит перед девятиклашками выступить. Обрадовалась, все расспрашивала. А я для «Молодежки» материал отснял. Сейчас съезжу в лабораторию, проявлюсь и – к Женьке.

– Ты про него говорил? – проводив Дохлого взглядом, спросил Русяев.

– Про него, – сознался Сергей. – Когда-то он был нашим с Релки. Вместе росли.

После конкурса должна быть дискотека, и все терпеливо ждали. Дело шло к концу.

– Чего они все ноют? – бросив взгляд на сцену, нетерпеливо прошептал Колька. – Чего им не хватает? Ноют и злятся, а на кого – непонятно.